Два несчастья

Два несчастья
Наталья Александровна Клементина Кручинских

Пьеса "Два несчастья" – монолог мужчины и женщины, которые случайно оказались вдвоём в незнакомой запертой комнате. Каждый из них делится наболевшим, но при этом не слыша собеседника. Только в конце инстинктивно герои поймут, что они – единое целое, и начнут понимать друг друга.

Пьеса в двух действиях

Действующие лица

ОН

ОНА

Действие 1.

На сцене темнота.

ОН – Где я? Куда Вы меня затащили? Проклятье! Включите свет! Немедленно! Сию минуту! Какой ужас! (что-то падает на пол). Да включи же, в конце концов!

Через несколько секунд в углу зажигается тусклая лампада. Виден только шкаф со стеклом, на его полках склеенные тарелки.

ОН – (язвительно) О, боже мой! Неужели Вы меня услышали! (подходит к лампаде, берет ее в руки, освещает противоположную часть сцены). Ха, ну и интерьерчик. Постарались, я смотрю. Где такого говна набрали? (Из мебели видны только гладильная доска и алюминиевое ведро). Это еще что? Ведро?! (пинает ведро, ведро опрокидывается). Это еще что за черт? Какая гадость! (пробует потрогать пальцем раз лившуюся жидкость, подносит к носу). Вот блин! Что за новости? Это же помои! Товарищи! Эй, Вы там! Ау! Вы что умом рехнулись? Зачем ведро этой гадости сюда приносить? Я вам не свинья! Молчите? И фиг с Вами. Только вонь от ваших помоев. Ёлы-палы даже сесть негде. (ищет, где присесть). Некуда, некуда даже сесть… сплошное ра-зо-ча-ро-ва-ни-еееее! (садится прямо на пол).

За спиной из-за шкафа выходит ОНА. ОНА истерично смеётся. Он вскакивает. Потом опять садится, уже к ней лицом.

ОН – кто ты? (молчание) кто ты? Тебя еще раз спросить? Ты кто? (молчание, она стоит и смеется). Ты немая или глухая что ли? Уродище лесное! (она резко подбегает к нему, руками пытается то ли схватить, то ли обнять). Пойди прочь! Прочь! Ледяная, как сарделька из холодильника! Пошла, я тебе говорю! (отталкивает её, она падает, забивается в угол возле шкафа). Вот так-то. А то размахалась тут паклями своими холодными. Бррр. Аж, жутко. Поняла, как со мной дело иметь. Поняла! Я тебя спрашиваю? Быстро в морду дам! Доскалишься! Много вас таких на своем веку поведал. (отряхивает брюки, поправляет одежду). Где шмотье-то потеряла. На базаре что ли торговала? А? Ты че совсем тупая, или тугая, или немая, или глухая, или все вместе? (смеется). Да черт с тобой, сиди в своем углу, охраняй. (ходит по сцене, наощупь ищет выход). Где же тут дверь какая-нибудь. Она должна быть. А то, как же меня сюда затащили. Правильно я говорю, эй, ты? Ты то, сюда как попала? (молчание) Хотя, что я тебя все спрашиваю! Только губами шевелишь, как контуженная. Бла-бла-бла. (девушка кривляется, изображая буратино) Ты же дура дурой, только кидаться научилась. Неотесанная дура. Всю жизнь на женщин не везет. Куда не взгляни – все дуры бестолковые. Губки намазюкали и почесали на костылях. Тьфу, блювать хочется! Павы! А ты как доска неотесанная. Небольшие припухлости. Вот именно припухлости, даже не выпуклости. Ничтожество. Что же я с тобой разговариваю опять. Сам как болван. (молчание) Все спать! Пусть не думают, что мне страшно.

Ложится на пол, подгибает ноги у груди. Несколько минут тишины.

ОН – (громко кричит) ааааааа! (вскакивает) Ты, что ненормальная? (подбегает к девушке, нагибается к ней) зачем ты на меня дышала? Заняться нечем. Пошла отсюда. Пошла! (хочет схватить, девушка сторонится). Сначала руками ледяными меня хватаешь, потом дышишь на меня холодом. (девушка показывает указательным пальцем в темный угол). Что там? (девушка снова указывает в угол и шевелит губами). Мне посмотреть? Ты этого хочешь?(девушка кивает). Слава Богу, ты хоть не глухая. Сейчас посмотрю. (подходит к лампаде, берет ее, направляется в другую сторону, освещая путь, в углу видит ту же девушку). Что? Ты? (бежит обратно, там опять та же девушка). Черт! Черт! Черт меня. (бежит обратно, возвращается обратно). (со вздохом) зеркало! (смеется) вот дурак, зеркала испугался. (ставит лампаду обратно). А ты я смотрю, играть любишь! Да! Знала, знала, что там зеркало есть. Не отвечай, знаю, что знала. Знала, знала. Вот и показала. Смышлёная. (молчание) Что же нам делать? Надо предполагать, что нас все равно отпустят, да, товарищ по несчастью. Два несчастья. Два несчастья. Ты да я, да мы с тобой. (снова садится на пол). Ага, давай изобразим, что ты меня прибила. Если за нами следит баба, то она так и ждет, когда ты меня чик (показывает под горлом) и тяпнешь. А? Давай изобразим? А? Так-так! Во! Гладильная доска будет носилками. Сейчас я ее сложу. Подожди, сучка крашенная или натуральная, сейчас насладишься моей муууу-чительной смертью! (встает, идет к гладильной доске, складывает ее). Готово. (поет) Носилки, носилки, носилки мои. (танцует вприсядку) носилки, носилки (запыхался). Так хорош! Ну что, дорогая, преступница, я ложусь и претворяюсь мертвым. А ты… а ты не знаю, делай что-то, бегай, кричи: «Я не хотела, я не хотела его убивать!».(молчание). Вот черт, опять забыл. Она же не-ма-я. Или не моя? Не-ма-я, не-мо-я… да какая разница, все равно все к одному…(ложится на гладильную доску, складывает руки крестом на груди) ну вот, я и мертв. Мертвецки мертв. Всегда мечтал оказаться в гробу в белых тапочках. Именно в белых. Не в дорогих туфлях из лакированной блестящей кожи, а в белых, пушистых, меховых тапочках. Да, да, теплые такие и только у меня такие в аду, или в раю, неважно. Всегда мечтал, чтоб у меня было что-то, что нет у других. Машина такая, какой нет у соседа, жена, такая, какой нет у друга, да даже пусть ручка была, чтоб круче и чтоб начальник мой обзавидывался. (поднимается) а ты знаешь моего босса? Нет!? Сейчас я тебе объясню. Он – сволочь, настоящая сволочь. Тебе ясно! Больше сказать нечего о нем, я все сказал. Ты поняла меня? Я все сказал! (обратно ложится) вот и жизнь кончилась, не успев начаться. Вот ты думаешь, что я успел сделать? Вот тебе ответ – ни-че-го! Ничегошеньки! Тьфу, аж самому противно. Зачем жил? Что после себя оставил? Всю жизнь прогулял, даже семьи своей не создал, дом не построил, сына не родил, дерево и то не посадил. А как хотел. Как хотел, чтоб по утрам будила любимая женщина, по дому бегали, шлёпая босыми ногами по полу, мои дети, чтоб по выходным я увозил их за город и жарил для них шашлыки. А потом мы бы возвращались домой, пропахшие ядовитым костром, укладывали детей и…. под отупевший фильм занимались бы супружеским сексом. Ох-ох-ох! Как все упущено! А ты знаешь, что у меня было. Ни-че-го. Работа в Макдоналдсе, шлюха раз в месяц, бухло в холодильнике и жирная рожа в зеркале. Точно, надо посмотреть на себя перед смертью. Вот посмотрю сейчас и спокойно уйду. Никчёмный человек не должен топтать священную землю. (молчание) О, как сказал! (встает и идет за лампадой, девушка сидит там же, берет лампаду и идет к зеркалу). Вот, посмотрите, ни кожи, одна рожа. (стоит, кривляется) ночью топором не отмашешься, или в цирк клоун без грима готов на полставки. Короче, образина еще та. Зачем меня только мать родила. На какой спрашивается черт? Рожала, мучилась, ночами не спала, укачивала, с ложки кормила, в садик, в школу водила, переживала за меня, как курица на сеновале: «Куд –куда, куд-куда». Зачем все это было? (поет)

(из к/н «Операция Ы»)

Не жди меня, мама, хорошего сына.

Твой сын не такой как был вчера.

Меня засосала опасная трясина,

И жизнь моя – вечная игра.

Ах, что же я все о грустном, да о грустном, надо о прекрасном. (хватается за шею, девушка душит его, вырывается, хватает девушку за руки, борьба) ты че, сумасшедшая удумала? Поверила что ли? И ты туда же. Удавить меня хочет. Как все, уничтожить меня хочешь. Не получиться! (таскает девушку по сцене за руки, кричит) мне нравится моя жизнь! Нравится, слышишь, нравится и всегда нравилась. Работа – жесть. Снимаешь бабу прямо на месте. За смену все равно одна-то и будет. А пиво? Пиво, как два пальца об асфальт. Облапошил лоха какого-нибудь….. и на тебе – бутылочка в кармане. Без запарок, без потливости. А ты так можешь? Отвечай мне! (молчание) не можешь, а я могу! Я все могу! (отпускает) сука…(плачет).

Девушка уползает обратно в угол, он подползает к ней, обнимает, девушка не препятствует.

ОН – Прости меня, прости. Прости, прости.

Лампада догорает. Темнота.

Действие 2

В этом действии участвуют ОН и ОНА. ОН повторяет все действия из первой сцены, но без слов.

На сцене темнота.

ОНА – Какая темнота. Но мне не страшно. Только холодно. Руки и ноги почти не чувствую. (молчание) где же я? Ничего не помню. (загорается свет, на сцене мужчина, он ходит и шевелит губами (все действия мужчины на протяжении всей сцены из первого действия). откуда взялся свет? Может быть, посмотреть? А вдруг нельзя, или опасно? (молчание) нет, все-таки, была, не была! (выходит). О, мужчина (смеется). И такой красивый. Немного толстенький, но это ничего. (молчание) испугался? Точно испугался! Что же ты нервничаешь! Ау! Ты меня слышишь? Успокойся! (бежит к нему). Успокойся, успокойся, мне и так страшно, и так страшно, пожалуйста…(падает, уползает в угол) …зачем ты так со мной? Я ничего тебе плохого не сделала. Все вы мужчины одинаковы. Всегда применяете свою силу в ненужных обстоятельствах. А я просто ласки хотела, тепла, любви, пусть мимолетной. Хочу, чтоб любили, жалели, на руках носили, бантики завязывали. Так нежно нежненько подходили и губками-бантиками чмок-чмок в щечку, в лобик, в носик. В детстве помню, так мечтала о принце на розовом коне. Да, на розовом, и можешь смеяться надо мной, говорить, что не существует розовых коней. А я верю, до сих пор верю. Есть такие лошадки, а если нет, то точно будут. Вот увидишь. А я потом тебе нос буратино изображу, короткий такой, маленький. Не вру я тебе, не вру. Будут такие принцы, тьфу, не принцы розовые, а лошадки. Лошадки! С розовыми гривами до земли. Жизнь же это сказка. Если сейчас нет, но она непременно сказкой станет, в будущем. И не будет больше зебр, а только розовые коняшки. И поскачем мы на них по дорогам счастья. А сейчас я-несчастье, и ты– несчастье. Мы с тобой два несчастья. Жизнь пока с другими время проводит, а нам с тобой здесь торчать приходится. Но мы же подождем! И дождемся, обязательно дождемся, своего счастья, своего розового цвета. Я уверена! Уверена! И ты верь! И ты не сдавайся! … Прилечь решил. Устал, мой бедненький. Отдохни, отдохни, я тебе песенку спою. (поет)

(Сектор газа «Колыбельная»)

Баю-баю-баю-бай, спи, мой мальчик, засыпай,

Придёт пьяненький отец, нам с тобой придёт конец (испр автора)!

Станет он всё крушить и твою мамашу бить.

Так что ты поспи, пацан, до прихода отца.

Он вскакивает, бежит к ней, пытается схватить.

ОНА – Ты что с цепи сорвался, не понравилось что ли? Вот сходи, посмотри на рожу свою.(показывает указательным пальцем на зеркало) Глаза кровью налились, страшные, разужасные, сходи, полюбуйся на себя? дурочек. Я как лучше хотела, тебя баюкала, а ты? Вон, зеркало, сходи посмотри. Сходи, сходи. (снова показывает на зеркало, молчание) идиот, я даже вздрогнула! Заняться нечем? Бегаешь от зеркала к зеркалу. Ха-аха-ха, своего вида испугался, я сейчас поняла, испугался, испугался. Я же тебе говорила, философ. Говорила, что образина как горилла. Страшная такая, как в фильме ужасов. Люблю ужасы. Мелодрамы люблю о светлых чувствах, о том, как они случайно встречаются, влюбляются, женятся. Ну, там всякая чепуха еще бывает, но это так для продолжительности. Ты же знаешь наши же любят затягивать с развязкой, да еще так позаковыристей, чтоб совсем окончательно затупить. А в конце вообще черте че, короче додумывай…Вот и с тобой додумывай. Для какого черта доску то берешь, утюга все равно нет. Ненавижу гладить. Утюг, как еж пыхтит, пыхтит, и этот пар вонючий. Бррр. Если б был у меня муж, то он бы всегда гладил. (молчание) Б, да бы. Прилег отдохнуть? Вот так всегда. Мужики, как домашние животные: как что, так на бочок, жрать не дали – рычать, именно рычать, а не мяукать, котов среди вас маловастенко, в основном быки и козлы. Роооооо-гатые козлы. Ну и бараны еще есть, и,и,и,и … еще петухи! Такие все из себя, выступают, словно на подиуме, хуже баб, часы у них на руках такие дорогущие предорогущие и галстуки такие, чтоб так и затянула потуже. Люблю мужчин простых, нежных, небогатых. Нет, нет, я совсем не против того, чтоб у него деньги были. Пусть будут, не помешают. Но главное же нежность. Нежность губ, рук, голоса. Он сам должен нежностью быть. Но таких мужиков, ты же понимаешь, нет. У вас развратные ухаживания, так тяп ляп и в кровать. А в кровати – тах-трах, нечё взять! Ух, ненавижу я всех вас. (молчание) нет, ты не думай, что у меня мужика не было. Был, и не о-дин! А целых два! Один такой блондин с голубыми глазами, другой шатен –с зелеными. Не веришь? (вздыхает) Сама не верю. По правде-то был один, такой худой, как жёрдочка, как кузнечик, только не зеленый, но мозгов столько, сколько у кузнечика, если не меньше, может быть, как у муравья. Ты понимаешь? Да, что я тебя спрашиваю, ты такой же кузнечик, вернее кузнечище тупое. Что? Личико пошел поправить? Бесполезно! Образина, словно мина! Посмотрела и взорвалась от ужаса. Ну, пойди, пойди, посмотри, убедись, раз не веришь. Во, во еще и погримасничай. Все равно ничего не изменится. Не лучше, не хуже. Как говорится, только могила исправит. Урод! Нос, как картошка, глаза, как у свиньи, волосы курица пощипала. Фу,фу,фу! Убить мало! Сейчас, как задушу тебя своими руками. Подойду и так руками, как удава, как удава, как удава удавлю, чтоб одним уродом меньше стало.(бросается на него, душит). Блин больно же, отпусти, отпусти гадина, урод, баран недоделанный! Отпусти, я тебе говорю (пытается освободиться). Откуда вы такие беретесь, безжалостные. Я ведь просто, просто так, любя, как говорится. Нечаянно может быть! А ты! (отползает в угол)

Обнимаются.

(вместе) Прости меня, прости. Прости, прости.

Лампада догорает. Темнота.

Конец.