Гости из параллельных миров

Бутерброды с нарезанными свежими помидорами дольками, красиво переложенными зелеными листочками петрушки и укропа.

К краю тележки лежали различные пирожные со взбитым кремом.

Так как я стояла в полоборота к креслу официанта, то увидела, что он взглянул и на меня. С его молчаливого разрешения я осторожно взяла один бутерброд с мясом, не выбирая. И откусила маленький кусочек, пробуя его на вкус.

Но вкус у него был совсем не мясной, а какой-то кисло-сладкий, неприятный. Обман. Есть я его не стала, положила обратно. А откушенный кусочек выплюнула в носовой платочек, чтобы потом выбросить.

А официант сказал:

– Это моя тетка делает. Она любит такие бутерброды. Они с сюрпризом. Переверни его!

Я взяла надкушенный бутерброд с мясом и перевернула хлебом к верху. Мясо не упало, как приклеенное. Снова его перевернула. И вдруг вместо жареного куска мяса увидела на хлебе сырую печень, порезанную мелкими кусочками.

Вздрогнув, я его выронила.

В это время в кафе вошел мужчина, по которому нетрудно было определить, что это любитель выпить и закусить на халяву, так как своих денег на алкоголь у него почти никогда не было. Волосы на голове давно не стрижены, почти спутаны. Щетина на лице двухнедельной давности. Кожа на физиономии и на руках давно не видела мыла.

Но зашел он тихо, не буяня, сразу пройдя к барной стойке. Пива, которого он хотел, не было. Явное разочарование отразилось на нем, так как жажда была намного сильнее, чем желание поесть.

Но подошла девушка-официантка откуда-то из подсобного помещения и вежливо объяснила посетителю, что он может взять любую бутылку газводы и будет испытывать такое же удовольствие, как от своего любимого пива. И она, нагнувшись, взяла из-под стойки и поставила три бутылки с газводой: лимонад, «Фанту» и «Детское шампанское».

Алкоголик с кривой улыбкой пошутил:

– Бутылка пива темного, самого крепкого!

– Бутылка виски заграничного!

– И бутылка русской водки «Столичная»!

Едва он прикоснулся к ним, как они превратились именно в те напитки, которые он назвал.

Широкая улыбка осветила небритое лицо пьяницы, и он пристроился тут же, у стойки, на высокий круглый табурет.

Затем в кафе забежал мальчик-подросток лет двенадцати. Есть он не хотел вообще. Дома родители его даже не баловали. И он сам не знал, чего он хочет. В сторону кушаний он даже не взглянул, а прошел в подсобку. Мне показалось, что он пришел за наркотиками.

А самое страшное, что здесь никого не осуждали за вредные привычки, а были рады всем посетителям.

Послышался за дверями разговор двух женщин. И в дверь протиснулись полные тетки лет по пятьдесят. Не прекращая энергично обсуждать своих знакомых, они удобно расположились за пластмассовым столиком.

По-хозяйски они набрали бутербродов по большой тарелке, несколько пирожных. Затем подошли к бару, запустили вниз пухлые руки с трясущимся, как желе, жиром на предплечьях и выудили оттуда по бутылке газводы.

Видно, что здесь они уже были ранее.

Одна, поставив на свой столик бутылку, произнесла торжественно:

– Французское шампанское!

А вторая пожелала выпить «настоящего «Кагора»!

Обе тетки были далеко не бедны. В ушах покачивались крупные золотые сережки. А на пальцах красовались несколько колец.

Но желание поесть на халяву привело их ночью в это кафе.

Я отошла от стойки, посмотрела на официанта, и меня в третий раз поразило явное несоответствие облика красивого, умного, очень выдержанного, холеного мужчины с его профессией.

И тогда захотелось еще внимательнее присмотреться к нему. Неожиданно для себя быстро подошла к нему почти вплотную, нагнулась к его лицу с некоторой опаской.

Только тогда я увидела, что глаз у него не два, как у человека, а четыре. И все они абсолютно одинаковые. В один ряд! А переносицы как бы и нет, и бровей тоже!

– Так вы – черти! – вырвалось у меня.

Мужчина продолжал сидеть так же спокойно, но с молчаливой насмешкой смотрел мне в глаза.

Я оторопела. Однако он не делал никаких враждебных действий. И я немного успокоилась.

– Почему же вы служите нам и делаете добрые дела? – поинтересовалась я. И пока я произносила эти слова, уже почувствовала, что сформулировала неправильно.

– То есть это мы служим вам и помогаем злу? – почти без паузы продолжила я.

– Да! Это вы нам служите! – утвердительно, с едва уловимой издевкой ответил черт.

– Но это же не ваши обязанности? – еще не все поняв, я настойчиво продолжила выспрашивать.

– Если бы мы делали только то, что нам полагается (он назвал какие-то два низменных занятия), все бы нас сразу узнавали. Поэтому накормить опустившихся людей, которые не хотят работать, дать возможность пьянице выпить лишний стакан, подпитать жадность людей к бесплатному, растлить подрастающую молодежь – это как раз наша цель. Под видом помощи мы еще больше развиваем в них лень, распущенность, сплетни-пересуды, зависть. И они уже никогда не смогут стать полноценными, гордыми людьми. И детей своих воспитают себе подобными. Они нам не нужны. Но и с нами бороться будет все меньше людей… И мы войдем в ваш мир целой армией!

Я в ужасе отвернулась от него и, стараясь не сорваться на бег, с гордо поднятой головой вышла прочь!

Выйдя снова на асфальтированную дорогу, достала платочек с халявным угощением, вытряхнула кусочек за палисадник и плюнула рядом.

– А подавитесь вы своей халявой! Тьфу на вас! Дай Бог встретить вам достойный отпор на нашей Земле, чтоб мало вам не показалось!

Откуда-то налетел снежный вихрь, закрутил воронку на месте барака… И все исчезло!

По-прежнему стояло здание нашего Сбербанка!

И я энергичной походкой пошла по освещенной улице к себе домой, очень надеясь, что у русского народа еще хватит ума отличить обман от правды.

И хватит сил, чтобы выстоять в борьбе за жизнь на своей земле!

Дизентерия

Утром прошел теплый летний дождь. Яркие лучи солнца блестели в чистых лужицах. К дождевой воде сразу налетели стайки мелких пташек. Они пили небесную воду и тут же купались, разбрызгивая сверкающими каплями живительную влагу.

– Юрка, пошли к бабе Наталье в гости! – предложила старшая сестра братику.

Идти было недалеко, всего пятнадцать минут через кукурузное поле. Светло-зеленые всходы приятным для глаз покрывалом уходили до самого горизонта, где темнели на ярко-голубом фоне сосен. Через все поле горбатым мостом перекинулась радуга.

– Натка, смотри, мы в радугу идем! Я быстрее там буду!