Островитяне

Островитяне
Наталья Вячеславовна Андреева

На окраине Москвы в угрюмом, малозаселенном доме-башне, в самой обычной квартире собирается поздним вечером пестрая компания. Среди них домохозяйка, психолог, секретарша, проститутка. Они пришли на психотерапевтический сеанс, чтобы решить собственные проблемы, избавиться от страхов, комплексов и тяжелых воспоминаний. А вместо этого стали заложниками чьей-то злой воли.

Есть ли хоть у одного из них шанс вырваться с этого «острова зла» или все они обречены? После гибели первой жертвы собравшиеся начинают собственное расследование. Но они должны торопиться, пока маньяк не расправился с ними по одиночке. Но кто он? Может быть тот, кто громче всех призывает уничтожить безумца?

Наталья Андреева

Островитяне

Книга от начала и до конца лишь вымысел автора, любые совпадения имен и событий случайны.

«Бухта радости»

Дом стоял у самого леса. Когда в ясную погоду солнце медленно опускалось за горизонт, за сиреневые в сумерках ели, то казалось, что на островерхую крышу семнадцатиэтажки надели золотую корону. Здание, обложенное красным кирпичом, было слеплено из двух симметричных половинок. Один подъезд – к лесу. Перед ним заасфальтированная площадка для личного автотранспорта жильцов. Другой – к дороге, пересекающей квартал. Место склейки прошито двойной строчкой окон. Между рядами окон – толстенная стена, отделяющая одну секцию от другой. В каждой по четыре квартиры: две однокомнатные и две двухкомнатные.

Сам же дом был какой-то странный, весь из острых углов, и среди окружающих его пятиэтажек торчал, словно башенный шпиль. Жители «красных карликов», не жалея сил, боролись против затяжного строительства, которое нарушало экологию, но достойно проиграли битву, а когда дом был построен, откровенно его невзлюбили. Они же и окрестили его Башней. Глаз за строение цеплялся, но душа при этом не теплела. Жить в этом доме отчего-то не хотелось. Квартиры в Башне стоили баснословно дорого, а ведь это была окраина Москвы! Место не бойкое, до центра далеко, да и метро не под окнами, но инвесторы цену не сбрасывали, ждали «своего клиента». Клиентов же за год нашлось так мало, что большая часть окон с наступлением темноты так и оставалась темной.

За это время местный предприниматель, чье имя давно уже стало притчей во языцех, арендовал предназначенное под офисы помещение на первом этаже и устроил там целый развлекательный комплекс, который громко назвал «Бухта радости». По вечерам под его неоновой вывеской светились дополнительные – «Казино», «Бильярдный клуб», чуть ниже «Бар», левее – «Зал игровых автоматов», и, наконец, «Крэзи Кэш», огромными алыми буквами. Обитателей пятиэтажек больше всего интриговало это «Крэзи Кэш». Оно же отпугивало возможных покупателей квартир в Башне; которые были вовсе не «крэзи», и не хотели дожидаться, пока кто-нибудь сорвет «кэш» и устроит под их окнами пальбу.

Предприимчивый же бизнесмен ухитрился добыть разрешение, чтобы силами наемных рабочих соорудить кирпичную пристройку и сделать в казино отдельный вход для удобства клиентов, Так сбоку у Башни, которая стала еще уродливей, появился третий подъезд, «Крэзи Кэш». За одним из окон казино стояла огромная пальма в дубовой кадке. Она гордо взирала на ели, кичась своим привилегированным положением. Ей всегда было светло и тепло, в отличие от елей, но ели на нее плевали, потому что были дикорастущие и не желали развлекать клиентов, сидя в кадке. На самом стекле было изображение этой же пальмы контуром из неоновых огней, которое с наступлением темноты начинало ярко светиться. Сам же подъезд при этом тоже искрился огнями, манил «Бар», обещал «Бильярдный клуб», обнадеживал «Зал игровых автоматов» и сводил с ума «Крэзи Кэш». Нелюбовь к Башне черной тучей накрыла и казино. Никто не спешил предаться радостям жизни в «Бухте». Предприятие прогорало, но упрямый бизнесмен, как и инвесторы, ждал «своего клиента».

А клиент не спешил…

В этом году зима затянулась. Мало того что снега выпало больше нормы, таять он не собирался, морозы и в конце марта стояли поистине январские, и настроение у людей было унылое. Особенно в понедельник. Даже огни в «Бухте радости», казалось, потускнели, а пальма поникла. Да, это был настоящий будничный понедельник. Начало рабочей недели и холодный бессолнечный март. Кости легли «единичкой» вверх на зеленое сукно, и эта комбинация означала отчаяние.

Его черная новенькая «БМВ» пятой серии обогнула вход в «Бухту радости» и замерла в центре заасфальтированной площадки. Он глянул на светящуюся пальму в окне и привычно подумал: «Крэзи Кэш. Просто: крэзи!» Эта надпись его раздражала. А последнее время раздражало вообще все: погода, запоздавшая весна, клиенты, коллеги, сотрудники… Вышел из машины, громко хлопнув дверцей. Злорадно посмотрел на окна казино: не дождетесь! У них есть пара минут, чтобы подумать: клиент приехал сюда. Дорогая машина, отличный костюм, черное кашемировое пальто, остроносые ботинки… Мечтайте! Чтоб вам провалиться!

Хорошо, что восьми еще нет и на улице тишина. В восемь часов вечера начнется развлекательная программа в баре и зазвучит музыка. Чтобы привлечь клиентов, сумасшедший владелец «Бухты радости» посылает через мощные колонки позывные всем, всем, всем, кто проходит мимо. Жалоб от жильцов еще не поступало. Видимо, время для военной кампании не настало. Армия еще не собралась под знамена. Но то, что жильцы штурмом возьмут городскую управу и запретят «это безобразие», было только вопросом времени.

«Нет, я не ваш клиент», – подумал он и, задрав голову, посмотрел на знакомые окна. Приемная. Там, на десятом этаже, было темно. «Значит, я первый», – подумал он и пошел в подъезд, бросив короткий взгляд на часы. Без пятнадцати восемь. Опаздывать он не любил. У них пятнадцать минут, чтобы собраться. Иначе… А что иначе? Сегодня не он правит бал, не ему диктовать условия. Раздражение нарастало. Ну почему он всегда все успевает? Строит свой рабочий график так, чтобы никого не подводить. В конце концов, его время стоит баснословных денег! Не все, кто должен сегодня сюда прийти, так богаты и так востребованы. Так почему? Поистине, чем значимей человек, тем больше он ценит время других. То их время, которое приходится расходовать на себя. Время, предназначенное для общения. Вот его главная проблема – общение. Отсюда и Башня.

Он набрал код и вошел в подъезд. Консьержки в подъезде не было, несмотря на то что дом считался элитным. Слишком мало квартир было продано, и все не было как следует обустроено. Господин наморщил лоб. Когда звонить? Сейчас, или же поднявшись на этаж? Без пятнадцати восемь. Извините, уже без тринадцати. Поднимаясь в лифте, он достал из кармана пальто мобильный телефон.

В это время к подъезду подкатила еще одна машина. «БМВ» третьей серии и тоже черного цвета, но уже изрядно потрепанная, задний бампер помят. Из нее вышел солидный господин, так же средних лет, в кашемировом пальто, при галстуке, в дорогих ботинках и тоже посмотрел на часы. Он был копией предыдущего господина, только ростом пониже, в плечах поуже и выражение лица у него было попроще. Словом, это была предыдущая модель, неусовершенствованная. И приехал он на три минуты позже. Его машина замерла неподалеку от «Бухты радости» без двенадцати минут восемь. «Не дождетесь!» – бросил он злорадный взгляд на окна казино. Потом господин поднял голову и посмотрел на темные окна десятого этажа. Подумав при этом: «Ага! Значит, я первый!». Через мгновение в двух окнах, тех, на которые он смотрел, вспыхнул свет. Подавив вздох разочарования, господин, приехавший на «БМВ» третьей серии, направился в подъезд. При этом он думал: «Мое время дорого, попробуют они опоздать!» И еще: «Зачем только я согласился на эту авантюру!» Он не выбирал Башню. Это Башня выбрала его. Пальцы нервно забегали по кнопкам домофона. Он запнулся на мгновение: забыл код. Потом сказал себе: «Ну же! Соберись! Ничего страшного не случится!»

Не успел этот господин войти в подъезд, как, обогнув вход в «Бухту радости», у подъезда появились светлые «Жигули». Машина сдала назад, потом двинулась вперед и снова назад: водитель все примеривался, чтобы попасть точнехонько на размеченное место, за белую линию. Наконец «Жигули» скромно припарковались на краешке заасфальтированной площадки. Из машины вышла женщина лет тридцати, одетая неброско, но со вкусом: темное драповое пальто чуть ниже колен, кепи, надежные сапоги на платформе, свитер с высоким воротом. Господин оглянулся и на всякий случай кивнул. Женщина хотела было подойти, но в это время увидела еще одну подъезжающую машину. В отличие от господина, приехавшего на «БМВ» третьей серии, который нового гостя дожидаться не стал, она задержалась на стоянке.

На этот раз подъехал темно-зеленый «Фольксваген». Из него вышел мужчина в яркой куртке, и кивнул с улыбкой, спросив при этом:

– Что, все уже собрались?

– Я пока видела только одного, – ответила женщина.

– А времени?..

– Без десяти. – Она взглянула на часы и добавила: – А точнее, без девяти. Он любит точность.

– Мрачновато, – заметил мужчина, глянув на стоящие стеной деревья. – Лично я бы предпочел тот подъезд, что к дороге.

– Зато для прогулок хорошо, – не согласилась с ним женщина. – Вышел – и по дорожке в парк. Гуляй, дыши воздухом, смотри на ели.

– Вот когда я состарюсь, мои вкусы, возможно, изменятся, – рассмеялся мужчина, – а пока я предпочитаю город.

– Ты – типичный продукт цивилизации. Дитя мегаполиса.

– Ты права. У меня даже собственной дачи нет. Зачем? В отпуск – за границу, в выходные – к друзьям, на шашлыки. За городом надо отдыхать, а не трудиться. Трудиться надо здесь, в мегаполисе. А сколько нас должно быть, ты в курсе?

– Семеро. Не считая хозяина.

– Ну что ж…

Мужчина поставил машину на сигнализацию и бросил женщине короткое: «Пошли». После чего первым направился к двери подъезда. Код набирал он, женщина стояла рядом и ежилась от холода. Ветер пронизывал до костей.

– Ну и погодка сегодня, а? – спросил мужчина, придерживая тяжелую железную дверь.

– Да. Холодно. – Она кивнула и зашла в подъезд.

Вскоре возле подъезда появилась девушка в обтягивающих джинсах и модной короткой куртке, из-под капюшона которой выбивались вьющиеся пряди волос. На вид блондинке было лет двадцать с небольшим. Девушка то и дело поправляла волосы, пытаясь убрать непокорные пряди за уши, но они не слушались. Девушка очень торопилась, шаги ее были быстрыми, жесты нервными. Код набирала нетерпеливо, пальчики подрагивали. Нырнув в подъезд, попыталась отдышаться. «Опаздывать нехорошо, – говорила она себе, нажимая на кнопку вызова лифта. – Тем более, если живешь в двух шагах. Но это закон: последним всегда приходит тот, кто ближе всех живет».

Девушка ошиблась. Во-первых, она пришла вовремя. Во-вторых, она была всего-навсего пятой. Последней всегда приходит самая красивая женщина. Или та, которая думает, что она самая красивая.

Та женщина, что пришла шестой, была просто милой. По-домашнему уютной, с округлыми формами, с мягкими руками, пухлые короткие пальчики которых посинели от холода, ведь ей пришлось идти от метро минут десять пешком под пронизывающим ветром. Но что поделать, машины у женщины не было. Она не сразу попадала на нужные кнопки замерзшими пальцами, и первая комбинация цифр оказалась ошибочной. Дверь не открылась. Женщина занервничала, начала шарить по карманам в поисках мобильного телефона, который, на самом деле, висел на шее, на шнурке, потом сделала два шага назад, и, задрав голову, отчаянно посмотрела на окна десятого этажа.

«О, Господи! Я опаздываю!» – охнула она и заторопилась. Не звонить, никого не беспокоить, просто вспомнить код замка и попробовать еще раз! Пухлые пальчики вновь забегали по кнопкам. На этот раз код был набран правильно, тяжелая дверь открылась, женщина влетела в подъезд и кинулась к лифтам. Ей вслед грянула музыка. В восемь вечера в «Бухте радости» началась развлекательная программа. Женщина посмотрела на часы. Почти вовремя. Минуту ей простят. «Не стоит так нервничать, – сказала она себе. – Все равно это для меня ничего не значит. Пустое». Но опаздывать не хотелось. Ей хотелось, чтобы все как можно скорее закончилось. Быть может, это ее последний визит в Башню.

Наконец настало время фанфар. Под звуки веселой песенки в начале девятого к подъезду подкатила «Мазда» красного цвета и из нее выпорхнула роскошная платиновая блондинка. Еще одна несбывшаяся надежда «Бухты радости». Впрочем, на «Крэзи Кэш» блондинка посмотрела с сожалением. Она охотнее пошла бы сейчас в казино. Музыка, шампанское, бешено летающий шарик рулетки – это ее стихия. Женщина захлопнула дверцу машины и тряхнула кудрями. Потом нетерпеливо притопнула каблучком. «Опаздываю? Ну что ж! Подождут!» «Бухта радости» взирала на нее с надеждой всеми своими окнами, а пальма приободрилась. «Пока, пока!» Платиновая блондинка помахала ей рукой, затянутой в лайковую перчатку и зацокала к двери в подъезд. На женщине были белый кожаный френч, укороченные брюки алого цвета и алые же сапоги, украшенные стразами. Возраст ее, в диапазоне от двадцати пяти до сорока, определялся с трудом, особенно при плохом освещении. На лицо был наложен толстый слой грима, кудри взбиты. Возникало подозрение, что, в отличие от девушки, пришедшей сюда минут десять назад, эта блондинка не натуральная, волосы у нее крашеные, а маленький рост компенсируется высотой каблуков. Шпильки-то у сапог сантиметров десять, не меньше! Но зато какой эффект!

Не снимая алых перчаток, женщина с первого раза верно набрала код. Зазвонил ее мобильный телефон. Она сначала вошла в подъезд и только потом, нисколько не волнуясь, без суеты, достала из сумочки мобильник, который продолжал издавать свои трели.

– Я уже здесь. Поднимаюсь, – пропела она в трубку.

Поселенцы

Лифт поднял ее на десятый этаж, когда его двери закрылись, женщина не слишком уверенно огляделась. Зрение у блондинки было слабое, но очки она не носила. Считала, что они ее портят. Очки лежали в сумочке, на всякий случай. Доставать их она не стала. Свет на лестничной клетке был ярким, слепящим. И теперь уже всякий догадался бы, что женщине хорошо за тридцать, а скорее, к сорока, просто она много времени посвящает уходу за собой: массажным кабинетам, парикмахеру, косметологу и так далее. И что она курит. Причем, давно и много, не меньше пачки в день: цвет лица выдает. Кожа, густо покрытая тональным кремом, в ярком белом свете казалась пепельной.

Лестничная клетка, на которой очутилась блондинка, была длинная и узкая. С одной стороны, возле окна, находилась дверь, за которой располагались лестничные пролеты. Дверь эта оказалась массивной, железной и запирающейся изнутри на ключ. Дабы не нарушать правила противопожарной безопасности, ключ был только вставлен в замок, сама же дверь чуть приоткрыта. Мол, выход для эвакуации населения в случае пожара и землетрясения свободен. Но блондинку это не успокоило. Она почти уже жалела о своем согласии прийти сюда. Вечер ведь, хотя и понедельник. Вечер можно потратить с толком, на развлечения. А здесь…

Перед дверью, отделяющей секцию с четырьмя квартирами, она задержалась. Глянула налево. Есть еще одно окно. И выход на балкон. Там в случае чего можно покурить. Отдышаться. Не заставят же ее три часа слушать чьи-то бредни! Она на это не подписывалась! Ее должны хоть изредка выпускать! Пока блондинка раздумывала, дверь, перед которой она стояла, открылась. Господин, открывший ее, постарался быть любезным.

– Здравствуйте, – сказал он. – Только вас и ждем.

– Я же сказала: поднимаюсь, – с некоторым раздражением ответила блондинка.

Ей до смерти хотелось курить. Она рассчитывала сделать это на улице, перед тем как войти в дом, но опаздывала на встречу, и пришлось поторопиться. Теперь она чувствовала раздражение. Нет, так дело не пойдет!

Блондинка посмотрела на господина, открывшего ей дверь. Он был высокого роста, худощавый и с лицом, при взгляде на которое невольно вспоминался этот дом. Вид снаружи. Острые углы и чрезмерная вытянутость при чрезмерной же узости. Взгляд у господина был пронзительный, лоб с залысинами, брови домиком. Блондинка невольно поежилась. Господин не показался ей приятным.

– Я хочу курить, – упрямо заявила она.