Призрачное равновесие

– Да, сэр, – покорно кивнула я. Я понимала, что в целом Леу прав, и мое неудовлетворенное любопытство вполне может потерпеть – степень нависшей на жизнью первого секретаря Брианны Аллен угрозы стала окончательно ясна мне, как только я переступила порог офиса.

– Для проведения ритуала межпространственного перехода мне нужен ассистент, но в Адмире кроме меня и Бри больше нет ни одного эмайнийца, а ты все-таки не совсем человек с улицы, я надеюсь, что тебе можно доверять, – Леу подошел к накрытому покрывалом телу, занимающему персональный стол консула, и резко сдернул ткань, – Айвори, я знаю, полтреновое ранение выглядит страшновато, но я прошу тебя сохранить самообладание.

– Что за …? – я непроизвольно отпрянула назад, до крови закусила нижнюю губу и снова открыла глаза. Если для Леу это зрелище выглядело всего лишь «страшновато», то я боялась вообразить, какой смысл эмайнийцы вкладывали в понятие «первобытный ужас».

– Ван дер Саартен хотел снести ей голову, но Бри увернулась, и полтрен прошел мимо, – совершенно ровным голосом прокомментировал Леу отсутствие у Брианны половины черепной коробки. Не хочет ли он сказать, что в Эмайне подобные травмы не причисляют к категории полностью несовместимых с жизнью?

Неведомое оружие как будто разделило голову Бри на две части, но там, где полагалось быть кровавому месиву, не было вообще ничего. Пустота. Половина черепа справа и абсолютная пустота слева. А еще Брианна вопреки смертельному ранению продолжала дышать. Из ее рассеченного пополам носа со свистом вырывался воздух, а грудная клетка высоко вздымалась.

– Помоги мне опустить ее на пол, – отлично понимающий мое состояние консул ненавязчиво коснулся моей руки и первым приподнял Бри за плечи, – бери ее за ноги и клади вот сюда. А теперь слушай меня внимательно: когда я начну чертить круг, сконцентрируйся на энергическом поле, которое образуется в его центре, и не отводи глаз от Брианны. Больше от тебя ничего не требуется, мне всего лишь нужна твоя энергетика. Айвори, ты готова?

– Приступайте, сэр, – выдохнула я и испуганно отшатнулась, увидев в руке у консула инкрустированный алыми рубинами меч. То ли Леу специально не стал включать в офисе свет, то ли электричество пропало вследствие грозы, но дрожащие отблески заблаговременно зажженных свечей придавали сверкающему клинку поистине мистический вид. На моих глазах творилась древняя магия, и я сама в какой-то мере являлась ее творцом.

Быстрыми, выверенными движениями на блестящем офисном паркете консул нарисовал лезвием меча окружность с телом Брианны в середине, и как только я сфокусировала зрение на неподвижной фигуре эмайнийки, меня едва не сбил с ног штормовой порыв. Раскаленный, обжигающей ветер сорвал с меня очки, я почти ослепла и дальнейшие манипуляции Леу, вроде бы пытающегося изобразить над головой Бри что-то наподобие арочного свода, я наблюдала в крайне плохом качестве изображения. А вскоре у меня и вовсе потемнело в глазах – в затылок как будто внезапно вонзился железный штырь, я вскрикнула от невыносимой боли и физически почувствовала, как от меня в круг хлынули энергетические потоки, где их жадно поглощала ненасытная сила. Я трудом удерживалась в вертикальном положении, мне становилось все сложнее сопротивляться высасывающему все соки кругу, лишенное энергии тело одеревенело и потеряло управляемость. Надо мной медленно сгущались сумерки сознания, ноги подкашивались, пальцы немели, и последним, что мне удалось разглядеть сквозь клубы удушливого дыма, стала похожая на тропический смерч воронка, уносящая с собой Брианну. Я обессиленно рухнула на пол и, уже находясь на пути в пропасть неминуемого обморока, осознала, что в падении умудрилась раздавить собственные очки. Я не могла стопроцентно утверждать, суждено ли мне сегодня выжить, но в разверстую пасть непроницаемой тьмы я шагнула с неожиданно светлой мыслью: по крайней мере, мне повезло, что очки были одеты на мне в момент встречи с Итаном, и теперь я уж точно не умру, так и не увидев воочию свой идеал.

ГЛАВА VIII

За годы, проведенные в Адмире, я могла по пальцам пересчитать те дни, которые действительно начались с полноценного солнечного утра: бойко скачущие по стенам озорные зайчики, настойчиво пробивающиеся сквозь плотно задернутые шторы лучи и приятное пробуждение под заливистые птичьи трели – где угодно, но только не в этом северном городе вечных туманов. Типичное утро в Адмире выглядело примерно так: неизменно побеждающий в извечной борьбе со всемогущими силами тьмы свет медленно разбавлял мрачные краски ночи и постепенно изменял оттенок небосвода. Учитывая, что местная палитра предусматривала лишь многочисленные вариации на тему сочетания черного и белого, жители и гости Адмиры из года в год привычно наблюдали, как непроглядная ночная тьма ежедневно сменяется мышиной серостью утра. Первое время меня постоянно мучила навязчивая мысль, а не развился ли у меня в здешних условиях дальтонизм и не пора ли мне нанести визит вежливости к толковому окулисту, настолько странным казалось мне отсутствие ярких, насыщенных тонов, однако, вскоре моя адаптация окончательно завершилась, и я перестала впадать в депрессию, каждый раз поднимаясь утром с кровати. Более того, я научилась ценить столь редко выпадающие солнечные деньки, наслаждаться их недолгим теплом, и с искренней радостью приветствовать задорно подмигивающее мне светило. Я была уверена, что вчерашняя гроза оставит после себя только серьезные повреждения городских электросетей, мутные лужи на асфальте и застилающие горизонт тучи, поэтому меня постигло огромное изумление, когда я с трудом разлепила веки и вынуждена была резко зажмуриться, так как от бьющего в лицо солнечного света у меня моментально заслезились глаза. Следующая попытка осмотреться по сторонам, предпринятая пару минут спустя после того, как потерпела сокрушительную неудачу предыдущая, вышла гораздо более успешной, и вдохновленная своими достижениями я рискнула приподняться на локтях.

Возможно, смена положения тела и положительно сказалась на доступном мне угле обзора, но принимая во внимание, что я еще ночью бездарно лишилась очков, особой пользы из данного обстоятельства я, увы, извлечь не сумела. Зато едва не завопила дурным голосом от боли, пронзившей позвоночник и с готовностью рванувшейся жестоко терзать затекшие от долгой неподвижности конечности. Малость переведя дух и с горечью осознав, что до приобретения новых очков, мне придется руководствоваться главным образом на слух, а передвигаться, в основном, наощупь, я решительно навострила уши и, наконец, локализовала источник вернувших меня в реальность звуков. Итак, что мы имеем помимо раздавленных окуляров, периодически подкатывающей к горлу тошноты и нестерпимой ломоты в суставах? В первую очередь, до меня довольно отчетливо доносились голоса, чьи обладатели на весьма повышенных тонах вели бурный диалог в непосредственной близости от моей персоны. Один из голосов явно принадлежал сэру Леусетиусу Лугусу, а в роли непреклонного оппонента эмайнийского консула выступал, если я не ошибаюсь, господин Касьянов, в частной собственности которого находилось арендуемое дипломатическим представительством помещение. Разговор проходил преимущественно на английском, но периодически в беседу вклинивался густой бас начальника службы безопасности, компенсирующего незнание иностранных языков обширным запасом ненормативной лексики.

– В соответствии с принципом экстерриториальности, закрепленном Венской конвенцией, территория консульства находится в юрисдикции королевства Эмайн-Аблах, и вы не имеете права ступить на нее без моего согласия, – уверенно отбивался от Касьянова Леу, – я повторяю, статья 22 вышеупомянутого соглашения, ратифицированного нашими государствами, прямо указывает на неприкосновенность дипломатических миссий, потому убедительно прошу вас распорядиться о прекращении попыток вторжения в мой офис, иначе я буду жаловаться в МИД.

–Поймите и вы нас, сэр Лугус, – упорно не унимался арендодатель, – кроме вашего консульства, в моем здании расположены еще десятки организаций, я не могу пренебрегать их безопасностью. Охрана своими глазами видела, как вы занесли в офис тяжело раненую женщину, затем сработала пожарная сигнализация, я и сам, кстати, чувствую запах дыма, всю ночь от вас доносились непонятные звуки, похожие на взрывы… Не кажется ли вам, сэр Лугус, что вы нарушили положение заключенного между нами договора?

– Иван Абрамыч, да скажите вы этому ведьмаку, что если он нас не впустит, мы сейчас же ментов вызываем! Камеры на входе всё четко показали! Консул-шмонсул, одни проблемы от него! Хочет у нас кабинет снимать, пускай наши правила соблюдает, а не нравится, так скатертью дорожка. Его секретарша с вечера всё, как положено, сдала нам объект, единственная у них там нормальная баба, так дуракам же закон не писан, среди ночи объявился этот консул, и вместо того, чтобы по человечески обратиться к дежурному на пульте, ломанулся прямо так, будто охрана тут для красоты сидит. Теперь у нас в системе замыкание, по всему зданию ни черта не работает…

– Павел Васильевич, электрик же вам сказал, это всё из-за грозы случилось, -отмахнулся от негодующего секьюрити Касьянов и, снова перейдя на английский, вернулся к разговору с Леу, терпеливо ожидающему, пока начальник охраны изольет свой праведный гнев, – сэр Лугус, ну почему вы так упрямитесь? Если вы криминального не прячете, пусть Паша посмотрит и успокоится, для всех нас лучше будет.

– Вы хотите спровоцировать дипломатический скандал? – задумчиво уточнил Леу, – тогда вызывайте полицию, но перед этим, пожалуйста, освежите в памяти нормы международного права и не удивляйтесь, когда вас самого привлекут к ответственности за их нарушение. Если ваши подчиненные и дальше продолжат попытки вторгнуться на территорию консульства, не имея для этого достаточных оснований, я буду вынужден просить Его Превосходительство Чрезвычайного и Полномочного Посла королевства Эмайн-Аблах направить официальную ноту протеста с связи с вашими действиями. Что касается материального ущерба, причиненного мной и моими сотрудниками, я готов рассмотреть возможность их возмещения после проведения оценочных мероприятий. Кажется, мы всё обсудили, господин Касьянов?

Леу никогда не распространялся, чем он раньше занимался у себя на родине в Эмайне до своего назначения в адмирское консульство, но, судя по бесспорному таланту выдающегося переговорщика, сэр Лугус являлся прирожденным дипломатом. Равнопропорциональным сочетанием политики кнута и пряника, ему великолепно удалось в зародыше погасить разгорающийся конфликт с администрацией здания и свести ситуацию к финансовым аспектам. Ясное дело, что Касьянов не преминет воспользоваться тем, что Леу не владеет русским языком, и ничтоже сумняшеся вчинит ему стоимость вышедшей из строя сигнализации, но в том то, наверное, и состоит самая соль дипломатии, чтобы пойти на незначительные уступки, полностью отстояв при этом ключевые позиции.

–Доброе утро, Айвори! – возникшая в дверях офиса фигура, несомненно, принадлежала консулу, хотя и представляла собой всего лишь неопределенно-размытое пятно. Леу нервно захлопнул за собой дверь, шумно выдохнул и присел рядом со мной на корточки, – рад, что ты очнулась самостоятельно. У тебя сильный организм, Айвори, в большинстве своем женщины Олвэта намного слабее мужчин, но ты скорее приятное исключение. Попробуешь встать? Обопрись на меня и потихоньку поднимайся… Вот так, отлично… А теперь посиди несколько минут, пока не пройдет головокружение.

– Сэр, у нас все получилось? – я обессиленно растеклась по стулу и пристально взглянула в васильковые глаза консула, такие ослепительно синие, что даже с моим наипаршивейшим зрением их было невозможно не увидеть, – Бри, она…

– Брианна в Эмайне, – кивнул Леу, – лечение займет не один месяц, но она обязательно восстановится. Спасибо за помощь, Айвори, сам бы я вряд ли справился. Впрочем, мои действия вызвали в Эмайне довольно неоднозначную реакцию, на данный момент решается вопрос о моем отзыве из Олвэта.

–Но почему, сэр? Вы спасли Брианне жизнь, тут может быть лишь одна реакция! – возмутилась я, эгоистично испугавшись, что отзыв Леу и приход на его место другого эмайнийца автоматически повлечет за собой и мое увольнение, а значит, мне не только придется искать себе новую работу, но и навсегда проститься с надеждой опять увидеть Итана.

–Не все так просто, Айвори, – грустно поведал консул, – я поступил вопреки инструкциям, а за подобные проступки в Эмайне принято карать очень строго. На открытие портала где-либо кроме Гластонберри, необходимо специальное разрешение посла, а я не стал тратить время на его получение. Я поставил посольство в известность уже по факту, и это грубейшее нарушение кодекса.

– А что, надо было позволить Бри умереть? – я осуждающе передернула плечами, – неужели ее жизнь значит меньше, чем соблюдение бюрократических процедур?

– Для меня жизнь Брианны, конечно же, стоит на первом плане, – красноречиво сверкнули васильковые глаза Леу, – но государственная безопасность всего королевства в любом случае ставится превыше жизни отдельного подданного. Ворота в Гластонберри охраняются солдатами королевской гвардии Эмайна, там установлен такой жесткий пропускной контроль, что возможность несанкционированного проникновения в обоих направлениях абсолютно исключена. Спонтанные порталы, наподобие того, что я открыл в Адмире, имеют очень низкий уровень защиты, и через них в Эмайн могут незаметно просочиться незваные гости, поэтому самовольно создавать проколы в пространстве запрещено законом. В мире и так в последнее время творится что-то необъяснимое, пример тому – появление в Адмире ван дер Страатена за три года до назначенного срока. По моей вине вооруженный полтреном ван дер Страатен свободно разгуливает по городу, тогда как должен еще три года болтаться по морям Олвэта на своей дырявой посудине! Если в Эмайне все-таки решат меня отозвать, я не стану возражать, так как я этого заслужил. Подверг неоправданному риску Бри, упустил ван дер Страатена и открыл портал в Эмайн в присутствии жительницы Олвэта. Целый букет преступлений, и в каждом из них я в какой-то мере виновен.

– Я никому ничего не скажу, – торжественно пообещала я, – я даю вам обещание, сэр, всё, что я вчера увидела навсегда останется со мной. Я буду нема, как рыба.

– Я тебе верю, Айвори, – понимающе улыбнулся Леу, и его голосе неожиданно прорезались прагматичные нотки, – но в Эмайне с меня требуют более веские доказательства, чем твое честное слово.

–Я должна поклясться на крови? – хмыкнула я, – каких доказательства вы от меня хотите?

Леу со вздохом поднялся с кресла, и на некоторое время снова превратился в маячащее по всему офису пятно, однако уже вскоре на меня в упор взирали невероятные васильковые глаза. В руках Леу держал какой-то предмет, но в отсутствие очков я могла лишь смутно догадываться о его предназначении.

– Ты знаешь слишком много, Айвори, – не сулящим ничего хорошего тоном произнес Леу, – оставлять всё, как есть, полагаясь лишь на твою порядочность, в сложившейся ситуации совершенно недопустимо. В инструкции прописаны точные указания по данному поводу – это полное уничтожение всех нежелательных воспоминаний, которое проводится с использованием заклинания забвения. Не волнуйся, этот процесс совсем безболезненный, и у него нет никаких побочных эффектов. Ты забудешь о событиях минувших суток, я вычеркну их у тебя из памяти, и через пару мгновений ты не вспомнишь ни встречу с ван дер Страатеном, ни своего участия в спасении Бри. Но прежде, чем я прочту над тобой заклинание, я хотел бы спросить тебя, Айвори…

– Спрашивайте, сэр, – я понимала, что сопротивление бесполезно, и мне надо радоваться хотя бы оттого, что консул оставляет в живых свидетеля ночного происшествия. Я и в самом деле слишком многое увидела, и у Леу объективно не было другого выхода, кроме как принудительно избавить меня от части воспоминаний.

–Довольна ли ты своей должностью, Айвори? – озадачил меня консул,– тебя всё устраивает, или ты бы хотела более интересную работу, динамичную, увлекательную, иногда опасную, порой неблагодарную, но очень важную и ответственную? Скажи мне правду, тебе не скучно заниматься нудной бумажной волокитой и бесконечным согласованием моих аудиенций?

–Мне нравится моя работа, сэр! – торопливо заверила я в страхе, что Леу задумал провести сокращение кадров, и запоздало сообразила, что консул ждал от меня несколько иного ответа, и от этих слов напрямую зависела моя дальнейшая судьба. Я должна была сказать именно то, что Леу рассчитывал услышать, и, повинуясь зову интуиции, я это все-таки сказала, – по сравнению с университетской рутиной, даже бумажная волокита в консульстве кажется мне в сто раз веселее, но я чувствую, что способна на большее.

– У тебя есть выбор, Айвори, – после затянувшейся до ощущения взаимной неловкости паузы сообщил Леу, – первый и самый простой вариант я тебе уже озвучил: я читаю заклинание забвения, и твоя жизнь остается прежней. Второй путь намного сложнее, но я чувствую, что ты готова на него ступить. Я предлагаю тебе занять место Бри, так как даже после лечения она скорее всего никогда больше не сможет полноценно работать. Да, это повышение, но дело в том, что Брианна не только выполняла обязанности первого секретаря консульства, эта должность в большей степени формальна и образована для того, чтобы замаскировать настоящую работу, которая проводится под прикрытием дипломатической миссии. Бри – тасмант-класк, охотник на призраков, которые циркулируют между Эмайном и Олвэтом и представляют одинаковую угрозу для обеих миров. Если ты согласишься продолжить ее дело, мы заключим официальный договор и будем работать сообща, но тебе придется принести присягу Эмайну и ордену тасмант-класков. Ты не просто подписываешь контракт, ты клянешься в преданности и верности, а в случае нарушения присяги тебя ждет мучительная смерть. Хорошо подумай, Айвори, обратной дороги уже не будет.

ГЛАВА IX

Однажды моя жизнь неизбежно должна была совершить крутой вираж. Несмотря на то, что я давным давно разуверилась в перспективах светлого будущего и практически смирилась с нынешним положением дел, где-то в потаенном уголке моей души тлел слабый уголек неистребимой надежды на перемены. И пусть под переменами я подразумевала преимущественно вступление в счастливый брак с последующими произведением на свет наследников фамилии и в своих заведомо несбыточных мечтаниях рисовала себе пасторальную картину домашнего уюта с тихими семейными вечерами у камина, ежедневными прогулками с детьми и крайне ответственным подходом к исполнению супружеского долга, когда Леу внезапно озвучил мне свое шокирующее предложение, оно вовсе не показалось мне радикально противоречащим собственному видению дальнейшей судьбы. Знаете, в чем тут состоял абсолютно непостижимый парадокс? В невзрачной серой мышке, с порожденным бесконечными разочарованиями цинизмом взирающей на мир из-под очков, ни одна, простите за резкость, зараза, не сумела разглядеть идеальную кандидатуру на роль спутницы жизни, вынужденную коротать свой век в порядком опостылевшем одиночестве по причине тотального отсутствия претендентов на ее руку и сердце, однако, в том же самом непривлекательном внешне и не интересном внутренне существе, сэру Леусетиусу Лугусу на ровном месте удалось обнаружить необходимые для продуктивной борьбы с призраками качества. А вы говорите, женская логика, сделали из нее, понимаешь ли, притчу во языцех, а между тем, сначала посмотрели бы на себя, премногоуважаемые господа мужчины, и хотя бы на секунду задумались, а как выглядит со стороны ваше собственное поведение!

И все же, те, кто полагает, что я очертя голову бросилась подписывать индивидуальный трудовой договор, и с горящими от нетерпения глазами потребовала от Леу немедленно отправить меня на центральный фронт невидимой войны, бесспорно, ошибались. Не правы также и те, кто, автоматически поставив себя на мое место, решили, что первостепенной задачей для меня является выторговать себе такую баснословную зарплату, чтобы за нее не жалко было наведаться и в само чистилище. Ну и, наконец, фатально заблуждаются и многочисленные приверженцы широко распространенной точки зрения, гласящей, что во главу угла соискателю следует ставить наличие оплачиваемого отпуска и отдельную компенсацию за сверхурочные часы. Если откинуть стереотипы и посмотреть на ситуацию моими глазами, то в действительности все обстояло приблизительно так: я страшно растерялась, жутко побледнела и едва не задохнулась не то от избытка чувств, не то от недостатка воздуха, а во рту у меня до такой степени пересохло от волнения, что в течение нескольких минут я была способна лишь бестолково взмахивать руками и беззвучно шевелить губами.

Не знаю, как долго продолжался бы охвативший меня ступор, не вмешайся явно не располагающий лишним временем Леу, по всем признакам, остро жаждущий поскорее получить от меня конкретный ответ и с чистой совестью отчитаться перед своим эмайнийским начальством.

–Со дня создания Ордена тасмант-класков чести быть принятым в его ряды удостоилось меньше сотни жителей Олвэта, – чуть слышно прошептал Леу, – а последние пятнадцать веков орден полностью состоял из эмайнийцев. Но когда врата между нашими мирами снова открылись, мы поняли, что своими силами нам не справится, и занялись вербовкой людей в Олвэте. Мы искали потомков членов нашего Ордена, но с тех пор минули столетия, и многие знатные роды эпохи первого контакта давно исчезли, некоторые династии полностью выродились, их кровь разбавлена настолько, что в генетической памяти почти ничего не сохранилось. Из девяноста пяти родов, чьи далекие предки когда-то присягнули Эмайну, только восемь человек ныне здравствующих наследников прошли проверку на амповезоне, у прочих осталась лишь древняя аристократическая фамилия. Надежды Ордена пополнить свои ряды в Олвэте не оправдались, и тасмант-класкам пришлось отправлять сюда эмайнийцев. Именно за этим король Эмайна распорядился учредить дипмиссии в каждом крупном городе Олвэта, но, теперь выяснилось, что этого недостаточно. За полтора десятка веков структура астрального поля Олвэта значительно изменилась, и Орден тасмант-класков оказался к этому не готов. В этом мире на способности эмайнийцев влияет масса ограничений, которым коренные жители Олвэта не подвержены, но даже не это главное, Айвори. Проблема в другом – те, с кем сражается я наш Орден, тоже изменились. Леди Брианна Аллен – тасмант-класк в одиннадцати поколениях, у нее за плечами несметное количество успешных заданий, но вчера она провалила операцию по поимке и обезвреживанию ван дер Страатена! Как ты думаешь, почему? Я сам тебе отвечу – Бри не ожидала, что ее противник обладает такой невероятной мощью, я тоже об этом не знал, иначе бы никогда не отпустил ее одну. Нам нужны местные кадры, Айвори, с их особой энергетикой и ментальностью.

–Но почему я, сэр? – как бы старательно я не щурила глаза, мне никак не удавалось даже в общих чертах идентифицировать не дающий мне покоя предмет в руках у Леу. Да с таким дрянным зрением мне можно запросто подсунуть даже договор-купли продажи, где контрагентом выступает сам дьявол, а предметом торга является моя несчастная душа. Вот только извлечь надлежащим образом оформленную покупку из района пяток, куда она самовольно устремилась в связи с обуревающим ее ужасом, будет, на мой взгляд, весьма и весьма проблематично.

– Ты хорошо зарекомендовала себя, Айвори, – откровенно польстил мне консул, ибо никакими выдающимися поступками за год службы под его руководством, я ни разу не отличилась, если не относить, конечно, к числу таковых бескомпромиссную борьбу с регулярно атакующими наш офис полчищами «фей», «эльфов» и иже с ними (нам моей памяти, к нам на огонек заходили даже двое бородатых «гномов», так убедительно размахивавшие перед мной бутафорской киркой, что я вынуждена была нажать тревожную кнопку), с маниакальной настойчивостью добивающихся эмайнийской визы и требующих политического убежища от якобы имеющих место быть притеснений со стороны местных правоохранительных органов, пытающихся отправить весь этот зоопарк на принудительное лечение в психдиспансер.

–Я не уверена, что смогу заменить Бри, – честно призналась я,– возможно, я неплохой кельтолог и, может быть, даже вполне терпимый атташе по культуре, но, по-моему, это мой потолок, сэр. Я больше ничего не умею, и вряд ли от меня будет польза на месте Бри. Спасибо за предложение, но я трезво оценила свои силы и поняла, что лучше для меня согласиться на заклинание забвения.

Леу расстроенно покачал головой, обвел меня неодобрительным взглядом васильковых глаз и, словно размышляя вслух, вполголоса протянул:

–Жаль, очень жаль. Я спрашивал мнение Итана, и он сказал, что в тебе, однозначно, есть потенциал… Ну что ж, поищу кого-то другого… Потенциал в тебе, может быть, и есть, но, увы, тебе не хватает еще одного немаловажного для настоящего тасмант-класка качества – смелости.

–Вы говорили обо мне с Итаном? – кровь жарко прилила мне к лицу и на щеках предательски выступили бордовые пятна смущения. Смущение быстро переросло в бесконтрольную ярость на свое очевидное неумение скрывать эмоции: да что же это за чертовщина такая, если от одного только упоминания имени Итан у меня отнимаются конечности и земля уходит из-под ног.

–Да, – спокойно подтвердил консул, – он был приятно удивлен, что ты не попыталась в панике выпрыгнуть из машины. Ладно, Айвори, не будем напрасно тратить времени, раз ты всё для себя решила, закрой глаза, расслабься и позволь мне поработать с твоими воспоминаниями.

–Нет! – распрямившейся пружиной подскочила на стуле я, окончательно теряя жалкие остатки самообладания, – сэр, прошу вас, не трогайте мою память! Я согласна вступить в Орден!

Я готова была разрешить Леу сколько угодно копаться у меня в мозгу, я ничуть не возражала против удаления воспоминаний о встрече с загадочным ван дер Страатеном и я вовсе не хотела помнить, как выглядит Брианна без одной половины черепной коробки, но я не могла допустить, чтобы навсегда был стерт также и образ Итана. Если это произойдет, мои шансы снова встретить свой идеал, и без того не превышающие в размере знаменитый бозон Хиггса, безнадежно сойдут на нет, так почему я так цепляюсь за свое убогое настоящее, когда у меня впервые в жизни появилась возможность обрести долгожданное будущее?

– Не пожалеешь? – вроде бы улыбнулся консул, или мне всего лишь почудилась его улыбка в довольных отблесках ослепительно синих глаз, – ты больше не сможешь отказаться от своего решения, тасмант-класки умирают тасмант-класками, уставом Ордена не предусмотрено исключение – членство в Ордене прекращается лишь со смертью, и нарушившим присягу не будет пощады. Охотники за призраками и сами ведут призрачное существование – обычных воинов осыпают наградами и окружают почетом, им даруют титулы и приглашают ко двору, но тасмант-класки всю жизнь находятся в тени. Наш Орден напрямую подчиняется королю, но в Эмайне ты не увидишь на пиру ни одного тасмант-класка. Мы живем на острие опасности, чтобы остальные могли спать спокойно. Мы –хранители равновесия между мирами, Айвори, и должны быть незаметными, иначе нас всех уничтожат. Поэтому тасмант-класки столь ревностно оберегают свои тайны и столь жестоко карают за их разглашение. Если ты вступаешь в Орден, ты взваливаешь на себя тяжелейший груз ответственности. Ты чувствуешь в себе силы поднять эту ношу?

–Да, сэр! – кажется, я все-таки сошла с ума, потому что только законченный псих согласился бы продолжить беседу после всего услышанного. Но именно обуявшее меня безумие вдруг придало мне пресловутую смелость утвердительно кивнуть в ответ. Хотите знать, зачем я это сделала? Хорошо, я расскажу, пока меня еще не связывают тайны могущественного Ордена тасмант-класков. Я пошла на это вовсе не ради профессиональной самореализации, сейчас мне было, в сущности, все равно, чем мне отныне предстоит заниматься…Я, еще недавно насмешливо критиковавшая женскую логику, сейчас опиралась на ее базовые постулаты – я всего лишь надеялась таким образом приблизиться к Итану, причем стать ближе не только физически, но и подняться на ступеньку выше в плане статуса. Опыт предыдущих лет свидетельствовал, что скромным вузовским преподавателем Ирочкой с ее неизменными очками, блеклыми костюмами, конским хвостом и удобными туфлями на низком каблуке способен заинтересоваться либо такой же заурядный мужичонка, скрывающий за невыразительной внешностью замашки домашнего тирана, либо явно неадекватная личность наподобие того же ван дер Страатена, почему-то воспылавшего ко мне пламенной страстью, но только не Итан – нереально красивый, нереально уверенный, нереально таинственный, да, что тут говорить, вообще почти нереальный. Значит, и мне нужно стать такой, я переступлю эту грань, раз сразу за ней находится ОН. Я добьюсь его уважения, я научусь вызывать у него восхищение, я когда-нибудь обязательно заслужу его любовь!

–Где расписаться? – воскликнула я с таким воодушевлением, что консул даже испугался моего бурного энтузиазма, -сэр, я всё твердо для себя решила, я хочу стать тасмант-класком!