Желтый мокасин для любовника. Веселые рассказы

– В опере? Предпочитаю Верди.

Паула наморщила лобик. Наконец просияла:

– А! Это же не одежда!

И тут моему терпению пришел конец. Я поняла, что Паула приняла нас за русских олигархов. Небрежность наряда списывает на богатую экстравагантность. И отчаянно пытается соответствовать. Я решила ее не разочаровывать.

– Шанель? – переспросила я. – Ну это, милочка, как-то уж совсем старомодно. Вы же молодая еще женщина! Оставьте Шанель на старость! Покупать надо только эксклюзивных дизанеров, которые будут шить именно вам. Сейчас в Азии есть несколько интересных художников одежды. Надо летать к ним. Все так делают.

– Да? Дайте координаты! – затрепетала Паула.

– Я потом их вам пришлю из дома.

– А где у вас дом? – затаив дыхание, спросила она.

– В Венском лесу. Только чистый лесной воздух дает хороший цвет лица. Да и для антиквариата хорошо – не пылится. А то замучаешься все это протирать. Ну, в смысле, домработница замучается…

– Вы собираете антиквариат? – с придыханием спросила она.

– Так, кое-что… – загадочно протянула я. – Немного старинной мебели – я люблю буфеты и венские стулья (это я вспомнила, что прежние хозяева оставили нам свой буфет и пару стульев). Не все еще привели в порядок. Вот, например, сад. Так трудно найти хорошего садовника!

– О да, да! – задыхалась от счастья взаимопонимания Паула. – У нас их трое, а яблоневый сад и виноградник не ухожены!

– Господи, вы еще держите виноградник? Нет, мы от всего плодово-ягодного избавились (это я про выкорчеванный куст смородины). Знаете, как-то не в тренде. Сейчас все больше превращают сад в такой заросший альпийский луг.

– Да-а… Мы тоже собираемся… Выкорчевать…

– А домработницы? Бьют антикварную посуду! – шла я в наступление, вспомнив, как молдаванка Тася грохнула у меня старую вазочку.

– Не говорите! Так трудно найти обслугу! Мы три раза меняли человека, который у нас чистит пруд и бассейн!

– Да что бассейн! Мелочи! Серебро почистить не умеют! – вдохновенно неслась я на крыльях фантазии, вспомнив свою почерневшую серебряную чайную ложечку. – Просто беда!

И тут к нам подошел мой муж.

– Щебечете? – спросил он. – Вижу, вы поладили. Отлично! Я пригласил Теодора и Паулу к нам в гости в следующий уикенд. Покажем им наш дом, посидим, выпьем…

Ревизор. Немая сцена.

Новые австрийские 2

Ответный визит

Что делают люди, когда хотят отвертеться от приема гостей? Они внезапно заболевают. Чем-нибудь ужасно заразным. Или уезжают в командировку. Куда-нибудь на Северный полюс.

Эти блестящие варианты муж отмел сразу.

– Хорошо! – обреченно сказала я. – Но тогда ты сам расскажешь Пауле, что это у нас просто небольшая трехэтажная (я нахально решила считать подвал за этаж) будка для собаки. Загородная. А поскольку собака не любит жить одна, иногда мы у нее гостим!

– Да не парься! – засмеялся муж. – Они отличные ребята! Я покажу Теодору музыкальную систему…

Я поняла, что Паула останется целиком на мне.

Немножко помогли французские короли. Я вспомнила, что из Луарских замков меня больше всего поразил тот, который был украшен огромными вазами с цветами. Цветы отлично скрадывают подтеки на обоях, если знать, куда их поставить.

– Кто-то умер или мы открываем цветочный магазин? – поинтересовался муж, глянув на комнату с порога.

– Недоделок оказалось больше, чем я думала! – призналась я.

Проще всего решился вопрос с едой.

– Мишель, мы ждем гостей. Не мог бы ты приготовить нам что-нибудь милое, домашненькое! – обратилась я к владельцу нашего любимого итальянского ресторанчика. – Ну там каракатиц в чернилах, октопусов, моллюсков всяких, гребешков. Сибаса добавить, дорады. Словом, обычный семейный обед.

– Конечно, дорогая! – разулыбался Мишель.

– А, вот еще… Мы там отнесли свое серебро в чистку. Не дашь ли ты заодно еще и рыбных ножей? Без них просто как без рук!

– Хорошо! – отечески похлопал меня Мишель по плечу.

– И да, слушай, я совсем забыла! Я видела у тебя такие симпатичные колечки для салфеток… у меня конечно, есть, но надо же, чтобы они гармонировали с приборами?

Мишель нагло заржал, приобнял меня покрепче и сказал «Все сделаю!»

Когда нам привезли от него еду, я увидела, что заботливый Мишель приложил к этому еще скатерть, накрахмаленные салфетки и даже вилки. Очевидно, он не исключал, что при моей выдающейся хозяйственности обычно мы едим руками…

Главный упор в показе дома я решила сделать на двух вещах. На собаке – все-таки королевский дог 1 метр в холке дорогого стоит. И на старинной картине, которую мы по случаю когда-то купили в антикварном салоне. Картина была вся черная от времени, сквозь эту черноту ненавязчиво проступали очертания фруктов и так недостающего мне фруктового ножа, но главное в ней был год – 1760. Провенанс – то есть история обретения произведения, сложился у меня сам собой. Картина была из старой виллы, в это время Моцарт наверняка шатался в Вене по друзьям, и хозяева уж точно просили его после нескольких рюмашек: а сбацай нам, друг Моцарт, что-нибудь из своего! Короче, перед этой картиной он сочинил, а потом частенько наигрывал вот это вот: тара-там, таратам, таратам-там… Маленькую ночную серенаду. Фрукты его очень вдохновляли – в то время их было лучше видно…

Словом, когда у дверей раздался звонок, я была готова ко всему.

Но не к тому, что наши гости привезут с собой двух кошек.

– Их нельзя оставлять одних – правда, мои ма-аленькие! Они скучаю-ют! – причитала одетая в дорогущий кислотно-розовый брючный кэжуал Паула над несчастными заключенными, забившимися в переноски. – Пусть подышат лесным воздухом, послушают тишину!

В этот момент муж не удержал дверь, и… Что сказать. Собака мои ожидания оправдала. Когда громадина дог ринулся к машине с лаем, от которого эхо стало в ужасе биться головой о скалы, кошки отчаянно зашипели, а гости мгновенно оказались в авто и захлопнули дверь.

– Вы сказали, что собачка добрая… – проканючила Паула, приоткрыв на полсантиметра окно.

– Да, но не к кошкам! – уточнила я.

– О, они отлично посидят в машине! Они обожают машину! И в ней прекрасно подышат воздухом! – жалобно простонала Паула. – А нам можно выйти?

Я разрешила, и тут оказалось, что с ними приехала и очаровательная тихая девочка лет 8 в нежном платьице от кутюр.

– Поиграй с собачкой! – предложила ей добрая Паула (так я поняла, что это дочка от первого брака Теодора).

Я взяла задрожавшую девочку за руку и решила быстро волочь гостей к картине. Пока не пришли в себя. Но картина как-то не пошла – по-моему, Паула не узнала в моем исполнении Моцарта.

И тогда я, как Моисей, стала водить гостей по дому кругами: мы поднимались по лестнице, чтобы посмотреть спальню, потом спускались в подвал полюбоваться на зимний сад, потом снова поднимались наверх заглянуть на балкон, потом шли на первый этаж осматривать часть гостиной, тут я ненатурально вскрикивала: