Без права на эмоции

Туз встал и подойдя к окну молчал пару минут, потом заговорил с едва различимыми нотами грусти в голосе:

? Была у меня любовь раньше, Галина Скворцова, тихая такая, воспитанная, красивая дюже баба. Цепануло меня тогда ох как. Глазищи у нее чернявые такие были, большие. Как глянет было на меня из-подо лба, все – на все был готов. Закрутило нас сильно тогда, она ребенка понесла от меня. Жениться хотел, да Саву, моего подельника бывшего, тогда взяли да в тюрягу упекли, ну а он всех наших и сдал, скот, ? проговорил Туз и сплюнул с ненавистью на пол. – Меня посадили, и Галка отвернулась от меня. Переехала на другую квартиру, мальчонку родила, а потом исчезла. Долго я ее искал, да так и не нашел. Слух был, что померла она от чахотки, когда сыну исполнилось пять лет. Если то правда, пацаненка, поди, в детдом отдали. Искал я, да так и никакой зацепки пока не нашел. Помоги мне, найди моего парнишу, уж больно душа за него болит, ? проговорил Туз, проглотив ком в горле. – Я тебе до гробовой доски благодарен буду.

Я удивленно смотрела на этого пропитанного криминалом мужчину и в моей голове крутилась только одна мысль – я никогда бы не подумала, что у человека с самого дна общества могут быть такие чувства, простые человеческие чувства – привязанность, переживание, боль за близких. Мне такие люди всегда казались непрошибаемыми, шагающими по головам всех, даже самых родных, а оно вон как оказалось.

? Ну что, поможешь? – спросил Туз таким тоном, который с головой выдавал то, что он очень сильно сомневался в том, что я отвечу согласием.

Я открыла свою сумку и достав оттуда блокнот и ручку положила их на стол, и пододвинула в сторону Туза.

? Пиши все, что знаешь о сыне и своей Галине Скворцовой. Все до мельчайших подробностей. Если мальчик где-то в детдоме в Москве, я его найду. Ну, а если нет, то по максимуму узнаю о его матери все, что смогу, ? проговорила я.

На лице у Туза появилось выражение благодарности и хлопнув в ладоши он быстро сел за стол. Бегло нацарапав на листке бумаги адрес Софьи, к которой я должна была обратиться, и черкнув пару строк от себя, он вырвал листок из блокнота и протянул мне.

? Это тебе. Найдешь Софью, на словах передашь, что должок закрыт будет, если она тебе поможет,? сказал со счастливым видом Туз и принялся писать информацию о своей женщине и сыне. – А это все про моих, ? проговорил он и протянул мне свои записи.

Я взяла в руки блокнот и быстро пробежалась глазами по ровным строчкам текста, отметив для себя, что Туз хоть и вращался в криминальных кругах, но писал он очень и очень грамотно, что для такого рода людей в наше время было более чем необычно.

? Туз, а ты откуда-то сам? – прищурив глаза спросила я мужчину.

? Я из репрессированных. Обречен по рождению так сказать, ? грустно проговорил мужчина. ? Мой отец занимал высокую должность ранее при царе, затем был выслан и расстрелян. Нас с матерью не тронули каким-то чудом тогда, но жизнь попортили. Мать не прожила долго после расстрела отца и померла. Меня забрала тетка. Потом и она померла. Я оказался на улице и попал в банду Косого. С того самого времени и веду такой образ жизни, ? закончил рассказ Туз.

Я с грустью кивнула головой и подумав спросила:

? Ты в Польше был? Знаю банда Косого гастролировала в свое время и там невесть каких дел натворила.

? Был и в Польше. В Кракове, Варшаве, да и Познань не минула нашего внимания, ? скривив губы в усмешке проговорил мужчина.

? А язык ты знаешь?

? Знаю. Польский, немецкий, французский, ? ответил мужчина, проговорив несколько фраз с довольно-таки хорошим произношением на каждом из языков. – Батя с матерью много сил в меня вкладывали. Я у них единственный сын был, наследник. Учили меня с самих пеленок. Сколько и помню себя, вечно что-то учил со своей гувернанткой. Как сейчас помню ее тощую, сухую фигуру, неизменные очки на носу и волосы, стянутые в тугой пучок на затылке. И ее коронную фразу: «Игорь Михайлович, будьте так добры, не шалите, а то выпорю и заставлю учить на два абзаца более, чем положено». Так и жил ? учеба, строгость и контроль. А потом, ? махнув рукой закончил рассказ Туз, давая понять, что все пошло под откос.

? И братки у тебя остались знакомые в Польше? Такие, чтоб надежные, есть? – не переставала расспрашивать я Туза.

? Остались и надежные. А тебе это зачем, конфета? – прищурив глаза спросил мужчина, беря в рот спичку.

? Да так, интересно. Да и смотрю на тебя, и твоя внешность совсем не вяжется у меня с твоим поведением, ? ответила я и положив в сумку блокнот и записку вытащила карты и положила на стол. – Ладно, а теперь давай покажу, как я дома отточила то, чему вчера у тебя научилась, а затем далее продолжим мое обучение.

Туз кивнул и начал смотреть на мои выкрутасы с картами, одобрительно кивая головой.

Выйдя от Туза, я сразу направилась к Гордееву, поскольку урока пения у меня сегодня не было. Постучавшись и зайдя в кабинет, я увидела, что мужчина одет в спец костюм для прыжков с парашютом.

? Переоденься, сейчас поедем прыгать, ? сказал он, кивком головы указывая на аккуратно сложенную на столе одежду.

? Прыгать? – с испугом спросила я.

? Прыгать, Соколова, прыгать, ? ответил мужчина, застегивая пряжки.

? Хорошо, ? положив на стол сумку я развернула пахнущую льном одежду и, когда мужчина вышел из комнаты, быстро натянула ее на себя и вышла из кабинета.

На улице уже стояли и ждали меня Гордеев, Нина и Андрей. Посмотрев на то, как Нинка улыбается Андрею во все тридцать два, кокетливо накручивая волосы себе на палец, я поморщилась. Подойдя к ним, я сказала, обращаясь к Нине:

? Глебова, манеры Хильзы оттачиваешь?

? Да, я вживаюсь в образ любовницы Штольца. А тебе что, завидно? – слащаво улыбаясь проговорила Нинка и взяла под руку Чернова, которому, на первый взгляд, все происходящее было безразлично.

? Нет, чему тут завидовать? – пожав плечами проговорила я.

? У меня еще будет одно требование. Мое личное, ? прищурив глаза и окинув нас взглядом проговорил Андрей. – Кадры из фильма вашей личной неприязни мои глаза более чтоб не видели, вам ясно?

? Ясно, ? обидевшись ответили мы с Нинкой и прошествовали в автомобиль, который отвез нас четверых на аэродром, где нас ждал наш крылатый друг, который через четверть часа уже поднимал нас высоко в небо.

Сидя в самолете я поняла, что совершенно не готова к такому развитию ситуации. Нацепив на себя парашют, я начала застегивать пряжки, но мои пальцы от все более окутывающего меня ужаса совершенно не хотели меня слушаться, и я бессильно опустила руки. Подняв глаза на остальных, я увидела, что Нинка уже со всем справилась и смотрела на меня с такой ядовитой насмешкой, которая даже в самом бесстрашном парашютисте могла посеять зерна неуверенности. Затем она что-то тихо прошептала на ухо Андрею и тот только покачал головой. Спас ситуацию Гордеев. Он подошел ко мне, взял мои руки в свои крепкие ладони и спросил тихо:

? Боишься?

? Боюсь, ? ответила я и на мои глаза навернулись слезы.

? Я тоже боюсь. Каждый раз, когда прыгаю – я боюсь, ? просто ответил он, помогая мне застегнуть ремешки.

? Да ладно вам, вы, наверное, ничего не боитесь, ? шмыгая носом ответила я, недоверчиво глядя на мужчину.

? Отчего же, боюсь. Страх-это нормальное состояние. Его стесняться нечего, ? по-отечески потрепав меня по плечу проговорил Гордеев так же, как и когда-то мой отец.

Посмотрев на мужчину, я не удержалась и легонько чмокнула его в щеку в благодарность за такую мне необходимую в эту минуту поддержку, чем вызвала у него добрый смех.

? Видишь, Андрей, а ты говоришь, что она в обморок упадет, если ей придется мужчину поцеловать. Подход к девушке нужен правильный, товарищ майор, ? проговорил Гордеев, садясь на свое место.

Я после этой фразы нахмурилась и посмотрела в сторону невозмутимо взирающего на меня Андрея и поморщилась, поняв, что раз он обсуждает такие вещи с Гордеевым, то уж точно сомневается в том, что я смогу сыграть любвеобильную немку. Прищурив глаза, я покачала головой, наматывая на ус все происходящее, и когда прозвучал сигнал первой подошла к открывшемуся люку самолета. Стоя над простирающейся передо мной бездонной пропастью, я невольно зажмурила глаза. Мои ноги начало трясти от ужаса и я, проглотив комок в горле оглянулась, беспомощно посмотрев на того, кто стоял позади меня. Ним оказался Андрей. Мужчина посмотрел на меня своими голубыми глазами и успокаивающе улыбнувшись, сказал:

? Прыгай, Ольга. Нет ничего такого, чего не смогла бы осилить та девчонка, которую я помню. Ты не изменилась. Поэтому прыгай.

Я кивнула и повернувшись сделала шаг навстречу самому ужасному за всю мою жизнь страху – страху высоты. Порыв ветра подхватил меня, и я начала стремительно лететь вниз. Дернув кольцо парашюта, я была подкинута вверх и уже через мгновение парила над зеленеющими просторами своей Родины. Такого ощущения свободы у меня не было еще никогда. Это был не просто прыжок для меня, это был огромный шаг на пути к гармонии в себе. Ведь каждый раз, когда мы делаем что-то, превозмогая над своими страхами, мы становимся сильнее. Так было и в этот раз. Помня то, насколько страх высоты всегда мучил меня, я осознала сейчас, чувствуя глубоко в груди укореняющееся ощущение удовлетворения от победы над тем промозглым чувством, что я становлюсь сильнее, становлюсь терпимее, становлюсь ближе к тому ощущению штиля в душе, о котором говорил мне Туз. Когда парашют опустился, я встала на ноги и отцепила его, затем подняла глаза к небу и закричала от радости, настолько чувство, переполняющее меня в тот момент, было прекрасным. Через пару минут все остальные тоже опустились на землю, и я радостно побежала к ним. Нинка невозмутимо стояла подле Андрея сгребая свой парашют в кучу, я же с диким визгом подлетела к ним и всех по очереди обняла и расцеловала.

? Это так классно! Это просто что-то невероятное! Это чудо! ? восторженно говорила я, глядя на мужчин, которые едва сдерживали улыбку при виде моей неподдельной радости.

? Ну да. Особенно, когда ты будешь лететь, а немчура будет обстреливать тебя, такую беспомощно висящую на парашюте. Вот будет клаааассно, ? протянула недовольно Нинка, которая как всегда не могла терпеть мои эмоциональные выходки.

? Да ну тебя. Если есть повод и время для этого – надо радоваться, Нинка, ? проговорила я. – Потому что, потом такой момент может уже и не подвернется никогда, ? грустно закончила я фразу и нахмурившись стала так же складывать свой парашют.

Андрей подошел ко мне и протянул руку для пожатия. Я неуверенно дала ему свою ладонь, и он проговорил:

? Вот теперь я узнаю ту взбалмошную девчонку-студентку, которой ты была всего несколько лет назад, Соколова. Молодец, девочка. Глядишь, и выйдет что из тебя, ? сказал он и усмехнулся.

Я пожала его руку и уже с улыбкой закинув на себя парашют, потащила его к ожидавшей нас машине. По дороге в штаб все молчали, погруженные каждый в свои мысли. Вернувшись в здание, мы переоделись и разошлись каждый по своим делам.

Выйдя из штаба, я развернула записку, которую мне дал Туз и направилась по тому адресу, где жила Софья. Найдя нужный мне дом, который выделялся на фоне остальных своим отделанным лепниной фасадом, я поднялась на пятый этаж и постучала в дубовую дверь, которая спустя мгновение отворилась. На пороге я увидела небывалой красоты женщину лет сорока пяти, одетую в элегантный длинный шелковый халат бежевого цвета. Женщина удивленно окинула меня взглядом и проговорила:

? Здравствуйте, вы по какому вопросу?