Второй шанс

– Стасов натерпелся от всего, что связано со спиртным, и я уверена в нём.

Кожа на лице матери приобрела свекольный оттенок.

– Я тебе своё слово сказала. Стасова в моём доме не будет!

«Она доведет себя до инфаркта!» – перепугалась Саша и попыталась как можно спокойнее сказать:

– Дай ему шанс.

– Нет! А ты если не одумаешься – будешь всего сама добиваться! – пригрозила Ольга Вадимовна.

«Боже, как страшно произнести эти слова», – промелькнуло в голове Саши.

– Мама, я люблю его! А на выпускной бал могу пойти в школьной форме. И ещё я твердо решила на экономиста учиться не буду. Поеду в Ростов поступать на искусствоведа.

«Вот чем мне понравилось заниматься. Я поняла это, работая в антикварном магазине».

– Тебе, мама, придется смириться – это моя жизнь, не твоя!

– Ах, не моя! Не жди от нас с отцом помощи!

– Ты уже грозила этим, – разозлилась дочь. – Мама, ты ведь тоже была молодой, и сейчас ещё не старая, почему не хочешь понять меня? Не нужно ссориться.

– Ты не знаешь жизни и не разбираешься в людях. Мой родительский долг подсказать, что для тебя лучше. – Она начала нервно поправлять волосы.

– Мне семнадцать лет! – Саша вздрогнула, вспомнив, что недавно ей было тридцать. – Да пойми ты меня. Без Ивана я буду несчастна!

– Ой, только вот этого не надо, таких, как он, вагон и маленькая тележка…

– Я все решила…

– Посмотрим, решила она. Соплячка! Поглядим, как ты будешь учиться и работать!

Ольга Вадимовна швырнула на стол кружку с недопитым чаем. Саша посмотрела на стол: коричневые лужицы растеклись по лакированной поверхности.

«Здорово мать распсиховалась. С её аккуратностью так поступать с дорогой мебелью…»

На следующий день они снова гуляли в парке. Саша старалась держать себя в руках, она почти привыкла и уже ощущала себя юной девушкой. Ей хотелось сказать Стасову, что больше нет нужды скрывать от неё правду о семье. На соседней аллее она увидела Никиту. Тот стоял у мольберта.

– Давай подойдём, – обрадовалась она. – Посмотрим, что сейчас рисует.

При виде их Игнатов улыбнулся.

– Привет, ребята, гуляете. А у меня сегодня ничего не получается, – пожаловался Никита. – Я мазила и бездарь!

– Нет, Ники, ты хороший художник. Твои полотна будут обладать волшебством. А ещё у тебя, со временем конечно, появится своя картинная галерея и мастерская с высокими стрельчатыми окнами.

– Ты так уверена во мне? – удивился Игнатов. – Даже мою мечту озвучила. Как только догадалась?

– Угадала. И да, я уверена в тебе. Считай это пророчеством, но твёрдо знаю, так и будет.

Повеселевший Никита взял кисть в руку.

Стасов как всегда спешил на работу. У дома Саши они попрощались.

– Маленькая моя, ты какая-то другая – второй день.

– Четвертый, – поправила его Саша. – Я, наконец, повзрослела. И не волнуйся насчёт своих родителей, их и правда не выбирают. Тебе нечего стыдиться!

Иван побледнел.

– Никита сказал?

– Нет. Сама случайно узнала, но это не меняет моего отношения к тебе. Я тобой горжусь! – Она глядела ему в лицо, поэтому не просто увидела, а почувствовала, как в душе Ивана тает ледяной ком из боли и страха. А его глаза загораются радостью. – Я никогда не покину тебя! И ты пообещай мне, что всегда будешь рядом! – Саша смутилась: получилось немного пафосно, и спрятала вспыхнувшее лицо у него на груди.

– Ты для меня всё – обещаю быть с тобой отныне и навсегда! Дождёшься меня из армии? – прошептал он в макушку. Что-то странное промелькнуло в его глазах, неясное воспоминание или затаённая боль. Необычный, неприятный сон приснился ему ночью, будто он жил без Саши много лет. Воспоминание промелькнуло и пропало. Лицо Ивана осветилось счастьем.

Саша улыбнулась. На её щеках заиграли, так любимые им ямочки.

– Всего два года? Конечно! Впереди вся жизнь!

Второй шанс

ГЛАВА 1

Иванна медленно брела по утренне-суматошному, но уже умытому и чистому городу. После бессонной ночи тело налилось чугунной тяжестью, а голова наоборот стала невесомой и пустой, как барабан. Редкие мысли перекатывались в ней, отдаваясь в ушах непрерывным звоном. Однажды она услышала, что постоянные ночные смены называют гробовыми. Даже статистику посмотрела, действительно, у тех, кто всё время трудился в ночную смену, жизнь оказывалась короче, а болячек больше.

«Зато платят лучше», – утешила себя Ивка. – Санька ещё спит», – подумала она. При воспоминании о дочери на душе сразу потеплело. Вместе с мыслью о дочке ворвались другие, тяжелые, нежеланные, о муже.

«Сегодня воскресенье, значит, Дмитрий будет злым и придирчивым. Вряд ли уже успел похмелиться».

Муж начинал пить с вечера пятницы и до вечера субботы, длилось это уже четыре года и, кажется, совсем не беспокоило его. Дима не считал себя алкоголиком: он не валялся пьяный под забором, пять дней в неделю работал, расслаблялся только в выходные.

«Что бы такое быстро приготовить на завтрак и обед? И, наконец, лечь в кровать. И спать, спать».

Лифт опять не работал. Иванна поднялась на шестой этаж, отдышалась и нажала на кнопку звонка. Послышался быстрый топот. Дверь распахнулась.

– Мамуля вернулась! – В дверном проёме стояла худенькая девочка. Её чудесные тёмно-карие глаза на овальном личике светились радостью.

Иванна обняла дочь, чмокнула в щёку. Саньке-Шурочке в августе исполнилось девять лет, в сентябре она отправится в третий класс. Ивка всё никак не могла поверить, что её малышка выросла. Девочка выглядела младше, и матери казалось – это какая-то ошибка, она совсем ещё ребенок. Ивка прошла на кухню, дочь хвостиком потянулась следом. Санька села на стул, примостившись между холодильником и столом, – это было её любимое место. Иванна оглядела кухню – понятно: дочь убрала, как могла. Всю субботу Дмитрий понемногу пил, закусывая на кухне, а потом отправлялся в зал, и либо смотрел телевизор, бесцельно переключая каналы, либо играл на компьютере в стрелялки. Это давно стало его любимым времяпровождением. Он отдыхал. Изредка глава семьи уходил в гаражи и там с друзьями резался в карты. Санька весь день наводила порядок за отцом, стараясь помочь матери. Дмитрий не считал нужным убирать за собой. Позавтракав, а потом, пообедав, ставил использованную тарелку в раковину и брал следующую, чистую. После его отдыха накапливалась гора грязной посуды, крошки на столе и заляпанный пол. К её приходу дочь вымыла посуду, подмела полы. Ивка, привычно успокаивая, поднимающееся в ней раздражение, навела порядок в ванной и туалете. После купания муж бросал мокрое полотенце на вешалке, и оно не высыхало, грязную одежду сваливал в угол, хотя рядом стояла корзина для белья. Уборка за Дмитрием в последнее время стала неимоверно раздражать её.

«Почему всегда нужно за ним убирать, словно он маленький ребенок или я у него домработница. Неужели так трудно вымыть тарелку, кружку за собой, сложить белье и аккуратнее быть в туалете».

Они прожили вместе десять лет, последние три года Иванна чувствовала нарастающее отчуждение к мужу. Выполняя привычную работу, немного успокоилась. Сашка помогла начистить картошки на суп, нарезала лук, натерла морковь для зажарки. Рассказала свои детские новости. Закончив готовить, Ивка пошла в ванную выкупаться перед сном. Приняв душ, поинтересовалась у дочери:

– Саня, я посплю часика три, а потом сходим с тобой в кино. Ты найдёшь, чем заняться? – Она промокнула полотенцем влажные волосы. В голове стоял лёгкий звон от недосыпания и усталости.

– Я посмотрю мультики и пойду во двор. Можно? – вздохнула Саша. Она не призналась матери, что ей надоело сидеть в квартире с нетрезвым отцом.