Муза для ректора, или Рабыня из Аура

Муза для ректора, или Рабыня из Аура
Наталья ДеСави

У меня два умения – терять работу и находить неприятности. Оба неудачные. Вылетев с должности журналистки, я умудрилась попасть в другой мир и стать там музой ректора Академии магии. Но не той, что с крылышками, а той, что в рабстве на сто лет. Ну, погоди, ректор, не ту музу ты себе выбрал!

Наталья ДеСави

Муза для ректора, или Рабыня из Аура

Глава 1

– Я тебе сколько раз говорил, курица безмозглая, «Искры костра» – это тебе не желтая пресса!

Безмозглая курица – это я. «Искры костра» – солидный журнал, в котором я работаю. Или, вернее, работала.

– Кристина, ты меня слушаешь? – продолжал надрываться мой начальник. – Ты ж не автор фэнтези! Ты про прорыв плотины пишешь! – листья бумаги полетели прямо мне в лицо. – Это была последняя капля. Ты уволена.

Опираясь на стол, он тяжело сел в кресло, которое запищало. Я бы тоже пищала, если бы на меня центнер каждый день садился сверху.

– Но есть один шанс, – поманил меня пальцем мой начальник.

Я подошла ближе к столу, он протянул мне руку, и как только я дала ему свою, резко дернул. Чудом обогнув острые углы стола, я приземлилась на его пухлые колени. Кажется, на причинном месте было какое-то пятно? Надеюсь, показалось.

– Только для тебя, – продолжал он елейным голосом, – я выделю пару минут, (пфф, уж не больше, точно), чтобы принять эту статью еще раз. Нам все же нужны талантливые авторы, мне нужны, – он с силой сжал мое бедро, второй рукой пытаясь залезть мне в кофту.

Ну уж нет! Не на ту напали, ваше толстожопое светлейшество. Я схватилась за первое, что попалось мне под руку и саданула начальник по руке. К его несчастью, ближе всего лежало пресс-папье, еще сталинских времен, с красным серпом и молотом. Тогда все делали на совесть. Это я поняла, когда начальник с визгом поросенка спихнул меня на пол и запрыгал около стула, тряся рукой и извергая нечленораздельные вопли.

– Лахудра! Пошла вон! Уволена! Без отпускных! Без оклада! Чтобы духу твоего в издательстве не было!

Он продолжал прыгать и вопить, а я спокойно встала (торопиться мне уже некуда) и гордо вышла из кабинета. Моя карьера журналистки на этом, видимо, была закончена. Этот жирный боров такого не прощает, многие девочки, отказавшие ему, так и не нашли потом работу в журналистике. Ну и черт с ним!

Я собрала свои вещи, все уместилось в мою дамскую сумочку. Благо, журналистам для работы нужен только карандаш и блокнот.

На улице кипел рабочий полдень, кто-то торопился с поручениями, кто-то на обед, только мне спешить было больше некуда.

– Эй, девушка, – какой-то парень сделал передо мной реверанс, – вы сегодня просто великолепны.

Ну да, конечно, проблемы украшают. Я демонстративно отвернулась в другую сторону, делая вид, что не слышу. Но парень оказался настойчив.

– Вы не подумайте ничего плохого, – подошел он сбоку, пытаясь заглянуть мне в глаза, – но вы просто шикарно выглядите. Муза! – он воздел руки к небу. – Такие как вы должны вдохновлять великих!

На последней фразе он повысил голос, и прохожие стали оборачиваться. Я поспешила проскользнуть мимо него и скрыться в толпе. Еще один кавалер за сегодня – уже перебор.

Идти в середине дня было некуда. Дома никого нет, Лешка работает допоздна. Да и моим новостям он не обрадуется. Мы еще прошлую квартплату не отдали хозяйке. Сумочка завибрировала от телефонной трели. Как всегда, вспомнишь Лешку, он тут же звонит. Как чувствует.

– Привет, дорогой, как дела? Занят сегодня, наверное, весь день?

В трубке раздалось недовольное сопение. Вот не люблю, когда он так делает, как поросенок.

– Если ты мне скажешь, что у тебя из двух новостей осталась только одна плохая, – начал он.

– Есть немного, – замялась я.

Ну все, сейчас крика будет, прохожие оборачиваться начнут. Я автоматически убрала звук на телефоне до минимума.

– Меня уволили.

– Кристина, – тихо проговорил он. Не к добру это. Если я не Крис, Крисеныш или Крисулька, дело плохо, – ты понимаешь, что нас выгонят из квартиры? Мы бомжевать пойдем. На вокзал.

– Ну Леш, – начала я строить из себя дурочку, – он ко мне приставал, между прочим. И называл плохими словами. Очень.

– Наверное, есть за что, – буркнул он. – Я завтра уезжаю в Новгород в командировку. На неделю. Будет время отдохнуть друг от друга и подумать, нужны ли нам эти отношения.

В трубке раздались звуки полной безысходности. Вот именно так она и звучит – пик, пик, пик. Сегодня просто мой день. Хотя, чего ожидать… Всю жизнь я влипаю из одной ситуации в другую. Иногда в несколько сразу, как сегодня.

Настроение было прескверное, так что дорога мне была только в одно место – хотелось выпить и расслабиться. Как по мановению чьей-то волшебной палочки оно появилось прямо у меня перед носом. Точнее мой нос чуть не врезался в стеклянную дверь с вывеской, изображающей небритого нестриженого мужика, в кожаных панталонах. Посмотреть бы в глаза дизайнеру, это придумавшему.

«Золотая Аура», – прочитала я название бара. – Ну аура, так аура, мне сейчас не до выбора заведений, напиться можно в любом.

Я придержала дверь и вошла. После яркого света я не сразу сориентировалась, пришлось постоять пару секунд. Когда глаза привыкли к полутьме, оказалось, что бар совсем маленький, пара столиков у стены и барные стулья у стойки. В это время никого не было, бармен лениво протирал стаканы. Во всех фильмах, когда заходишь, бармены протирают стаканы. Интересно, это профессиональное или имиджевые понты, пришедшие из кинематографа? Увидев меня, бармен отставил стакан, перекинул белое полотенце через плечо (точно киношный понт) и спросил:

– Госпоже кофе?

– Госпоже? – я кокетливо поправила волосы. – Госпоже чего-нибудь покрепче.

Бармен кивнул и поставил передо мной стакан. До третьего стакана он не проронил ни слова.

– У госпожи проблемы? – тактично спросил он, плюхая очередную порцию какой-то жидкости и заливая ее колой.

– Много, – я была тоже кратка. Лозунг журналистики «краткость – сестра таланта» из меня еще не выветрился.

– Любовь?

Я неопределенно махнула рукой и выпила третий стакан.

– Работа?

Кивнула, засовывая в рот заботливо поданный кусочек лимона.

– Надо написать объявление.

Из-за пазухи он достал белый лист бумаги (абсолютно гладкий, между прочим, фокусник он что ли?) и ручку. (Бармены всегда носят листы и ручки?) Глаза мои уже плохо фокусировались, но отказывать такому заботливому человеку было неудобно.

– Что писать? – люблю, когда все четко и по делу, без размусоливаний и растягиваний.

– Я, такая-то, ищу работу, мои лучшие качества, телефон и почтовый адрес.

– Готово, – я вывела нетвердую подпись и протянула лист бармену.

Тот сложил его пополам и положил в карман.