Волжская рапсодия

Дарья встрепенулась и посмотрела на часы. До начала выступления сорок минут. Подступило приятное волнение, похожее на предвкушение радостной встречи с кем-то очень родным, дорогим сердцу.

Она обожала сольники.[4 - Сольное выступление, сольный концерт – (разговорное)] Бывшая Гнесинская[5 - «Гнесинка» – так в разговоре называют Российскую академию музыки имени Гнесиных (РАМ имени Гнесиных).] подруга всегда подсмеивалась: «Одним, Дашка, нужен регулярный секс, а тебе – выступления на публике. Ты когда долго в партере сидишь, чахнешь».

«Да, только музыка помогает хотя бы на время забыть о моей никчемной жизни. – Дарья давно смирилась с двойственностью существования: на сцене она чувствовала себя парящей зоркой орлицей. Повелительницей. Королевой. Но стоило попасть в домашнюю атмосферу, мнимые крылья быстро скукоживались, как горящая бумага, а от состояния полета оставалась жалкая кучка пепла. – О, нет! Опять засасывает в воронку воспоминаний о нем». – Жестом пригласив официанта, Дарья опустила денежную купюру в деревянный резной сундучок.

– Вам уже пора? – поинтересовался официант.

– Да.

– Что сегодня исполняете?

– Второй концерт Рахманинова.

– Удачи.

– Благодарю, – она встала, расправила платье, взяла папку с нотами и двинулась к выходу, стараясь не наступить высокими каблуками туфель на длинный подол.

У стеклянных дверей помедлила, раздумывая, стоит ли взять стакан воды, потом резко развернулась на носках туфель и уткнулась в грудь мужчине, успев заметить на лацкане его пиджака значок в виде белой чайки, распластавшей широкие крылья.

– Прошу прощения, – мужчина придержал Дарью за левый локоть.

– Ой, извините! – как-то по-детски выпалила она, ощущая сквозь ткань палантина тепло его руки, и снова подняла взгляд на мужчину. Его карие глаза улыбались.

– Еще раз простите за неловкость, – он отступил на шаг, пропуская Дарью.

Дмитрий смотрел вслед удаляющейся незнакомке: «Те самые духи?. Смесь морского бриза и лавандовых полей Тосканы». В ярко освещенном холле торгового центра ее платье с блестками напоминало серебристое облако.

Тщательно изгоняемые из памяти воспоминания хлынули в брешь, невольно пробитую едва уловимым сходством с женой. «Походка… Ее походка. Тонкая талия. Волосы. Волнистые. Темно-русые. И платье с легким фиолетовым отливом. Именно такое Марина надела в ресторан в тот день, когда призналась, что у нас будет ребенок».

– Красивая, правда? – восторженный возглас дочери вывел из оцепенения.

– Что? – машинально спросил Дмитрий.

– Наша историчка сказала бы: «Такому бриллианту место на светском приеме».

«Надо же, – отметил про себя Дмитрий, – с тех пор, как Марины с нами нет, Данька ни одну женщину не называла красивой».

– Или на красной дорожке кинофестиваля, – мечтательно договорила Дана.

– Твоя учительница бывала и там, и там?

– Ага, – дочь стянула кепку и взъерошила густые непослушные кудри, – Хотела бы я быть такой красоткой.

– Вырастешь и будешь.

– Пап, смотри, как лысый мужик с сумками на нее пялится, – хихикнула Дана. – Сейчас шею свернет. Или сам, или ему поможет толстушка, которая его тащит к киоску с мобильниками.

– Данька, что за разговоры?

Дана пожала плечами:

– Можно подумать, тебе она не понравилась.

– Так, еще слово, и мы уходим!

– А что я? Я – ничего. – Дана проскакала к свободному столику, скинула джинсовую куртку и плюхнулась на кожаный диванчик. Дождалась, когда отец сядет рядом. – Учти, папочка: чем быстрее сделаем заказ, тем быстрее ты пойдешь выполнять просьбу почтенного человека, а я – занимать места на концерт.

– Что-что, а в железной логике тебе не откажешь, – Дмитрий открыл меню.

– И в этом я тоже пошла в тебя.

Дана быстро расправилась с десертом и вскочила:

– Забегу в магазин сувениров: я там вчера у мужика свистульки в форме котиков присмотрела. Буду под окнами Петькиной мамаши ночью свистеть. – Дане, видимо, так понравилась собственная идея музыкальной мести, что она задрала голову и заржала, гарцуя на месте, как молодая кобылка.

Дмитрий переглянулся с официантом, стоявшим за барной стойкой, и нахмурился:

– Чем тебе так насолила Галина Викторовна?

– Можно подумать, ты в восторге, от того, как она к тебе клеится.

– Дочь, прекращать меня провоцировать.

Дана выпятила губы, вытянула шею и произнесла, растягивая слова:

– Дмитрий, сейчас же похвалите мои венские пирожные, иначе я просто умру-у. – Развернулась на пятках, скрипнув кроссовками, и пошла к выходу, нарочито виляя худыми бедрами. Остановилась, взглянула на отца через плечо и добавила в той же манере: – Ах, ах, я же просила вас называть меня «Га-ла».

Дмитрий не выдержал и рассмеялся. Дана присела в кокетливом реверансе и, пока отец вылавливал в недрах портфеля зазвонивший телефон, выбежала за стеклянные двери кафе в холл.

Дмитрий обсудил с секретарем организационные моменты предстоящей командировки в Ярославль и завершил вызов. Отпил эспрессо и поймал себя на том, что думает о незнакомке в вечернем платье: «Удивительная грация. Словно ожившая скульптура Ло Ли Жун[6 - Ло Ли Жун (Ронг) – китайская художница и скульптор, создающая реалистичные скульптуры преимущественно из бронзы. Характерная особенность ее стиля: женская фигура в движении в развевающейся одежде или накидке, отлитой таким образом, чтобы создать эффект полупрозрачности.]. Динамика ветра, несущего облака с дождевыми каплями».

Пиликнул мобильник. Всплыло уведомление из вацап. Дмитрий открыл мессенджер и прочитал сообщение от дочери: «Папка, тут такое!!! Она так круто играет!!!»

Уточнил: «Кто и во что играет?»

Дана печатала ответ с минуту: «Девушка в длинном платье!!! Играет на рояле!!! С оркестром!!! Ну, та, которую мы в кафе видели!!! Красивая такая!!! Понял??? Это очень круто!!! Срочно подходи к сцене!!! Это просто каааайф!!!»

Дмитрий отложил телефон: «Сколько раз просил не пестрить знаками препинания в переписке: оглохнуть можно от крика».

Быстро набрал ответ: «Когда все закончится, подходи к машине».

«Ну, папка!!!»

Дмитрий убрал мобильник в карман пиджака: «Я что, мальчишка срываться с места и куда-то бежать?»

Эмоциональное послание дочери вдруг вызвало раздражение: Дмитрий не желал признаться себе, что хотел послушать игру пианистки, чтобы соотнести ее эффектную внешность с тем, как она смотрится на сцене. И одновременно хотел, чтобы его не впечатлило ее исполнение. Потому что в противном случае это будет попахивать предательством: мысли о совершенно чужой особе заслонят память о любимой жене.

***