Попроси у неба счастья

– Я? – Удивилась Любава. – Он хочет , чтобы я была его мамой?

– Ну да. А я хочу, чтобы ты стала моей женой, если в твоём сердце осталось немного места для меня.

– Почему же немного? – На бледном лице девушки появился румянец.

– В твоём сердце, наверное тот юноша…

– С которым меня Алекс и Милана видели в лесу, – закончила она предложение.

– Если он тебе близок, ты скажи и я навсегда уйду с твоей жизни, как бы мне не хотелось обратного.

– Нет, Тодор, то был просто друг, который спас и жизнь и честь мою.

Князь нахмурил брови. Он не мог ничего понять.

– Продолжай, – попросил он тихо.

И девушка, глотая слова и слёзы. рассказала о своём невесёлом приключении в лесу.

– Почему ты была одна?

– Я часто бываю одна в лесу, ещё с детства. И Милана же тоже приезжала без сопровождения.

– Как бы не так. Это ей так хотелось, но по моему приказу на расстоянии, чтобы она не заметила,её сопровождали дружинники. Сейчас ведь не те времена, что раньше, – назидательно закончил он.

Любава почему- то надеялась услышать другие слова: утешения, ободрения и ей был непонятен этот тон.

Как много значат иногда слова… Девушка почувствовала, что переступила важную для себя черту. Если бы он обнял её, начал утешать, она бы снова плакала и жалела себя, а когда Тодор, выслушав её рассказ. только указал на то, что пора быть взрослее Любава внутренне приосанилась и успокоилась.

– И вот ещё что скажу, – немного подумав, продолжил, – будь хозяйкой в моём тереме, будь моей княжной. Хватит тебе самой всё решать и самой за всё отвечать. Не для тебя это- в страхе жить, птица ты вольная. Принуждать ни к чему не буду. Решай сама, слушай своё сердце. Если есть ко мне хоть какая то толика чувств – соглашайся. Нет – больше настаивать не буду. Но защитить тебя смогу, а это сейчас самое главное.

– Не хочу я чтобы ты пострадал, ведь вина моя.

– В чём твоя вина? Они привыкли получать то, что хотят. Но бывает не удаётся…

Горечь была в сердце Тодора. Больше он ничего о своих чувствах говорить не будет. Пока страх движет ею, плохие воспоминания затмевают действительность. Нужно немного времени, чтобы её девичья сущность взяла верх над всем остальным.

– Кто же тот парень, что помог тебе?

– Подвизд, отрок князя Игоря.

– Отрок князя убил боярина?– удивлённо вскинул брови Тодор.

– Да, он когда то умыкнул меня и хотел в Киев забрать. От волков ночью спас, – думая о чём-то своём произнесла Любава, – и сейчас помог. Так вовремя там оказался! Теперь я за него боюсь, ведь если узнает обо всём Ольга, лютой смертью он умрёт и семья его сильно пострадает, – с тревогой в голосе закончила она.

– И где он сейчас? – Оглянулся, как бы стремясь увидеть того здесь.

– Я его попросила уйти, укрыться.

– Он, наверное, любит тебя, если так подставил голову.

– Полуян ему обещал и деньги большие и повышение по службе, но он не предал меня,– гордость за поступок юноши звучал в голосе.

– Хорошим дружинником он бы не был, потому что всё на девушку променял.

– О чём ты, Тодор? А если бы ты был на его месте?

– Я никогда не буду на его месте, а он на моём. По той же причине. Вначале долг, а потом всё остальное.

Любава удивлённо посмотрела на князя, она его решительно не понимала. Девушке всегда казалось, что из-за любви можно решиться на многое. А оказывается, что долг для него превыше всего. Впрочем, как и для брата её, Мала. И чем всё это закончилось? Почему мужчины такие: бои, походы всегда нужнее им чем женщины?

Все мысли Любавы были написаны на её лице и Тодор без усилий читал их.

«Ох ты, птичка-невеличка, это у вас, женщин любовь всегда на первом месте. Наплетёт вам целый короб вот такой отрок, а вы и растаете перед ним». Тодор решил ещё дома, что чувств своих больше не покажет. А вот выжигала ревностью. Он боялся прикоснуться к ней, чтобы не вспугнуть, не обидеть. А её какой то юноша успел умыкнуть… Какая женщина не уступит молодому мужчине, тем более юная девушка, которой не терпится всё познать. Да что же это такое? Почему я так накручиваю себя? Зачем? Ведь ничего не вернуть и повернуть вспять нельзя.

– Здоров будь, князь, – радостно кинулся к нему вошедший Алекс. Он, не слыша голосов, пришёл в опочивальню к Любаве, подозревая, что она снова грустит. Но увидел Тодора, правда задумчивого и на вид сердитого. Но это был брат Миланы и его можно было о ней расспросить.

– Здоров будь и ты, Алекс, – улыбка озарила лицо князя.– А ты всё что-то изучаешь?

– Да вот ты знаешь…– И умолк, догадавшись, что рассказ его о рыбной ловле сейчас будет неуместным. – Какими судьбами к нам?

– Прошу Любаву стать хозяйкой в моём доме. – Не стал таиться от Алекса Тодор.

– Ну, а она? – повернулся к девушке.

– А она согласна, – услышали оба неожиданный ответ.

Тодор даже растерялся, не зная как отреагировать, хотя в мечтах давно слышал эти слова. А вот Алекс обрадовался. Обрадовался за девушку, зная, что она будет за Тодором, как за крепкой стеной. И за Тодора. Из-за мужской солидарности, видя что тому очень нравиться девушка. Ну и конечно обрадовался за себя, потому, что хотелось быть ближе к Милане…

– А меня не оставите здесь?– спросил лукаво.

– Да куда тебя денешь?– улыбнулась, вопрошающе посмотрев на Тодора.

– Всегда буду рад видеть тебя у себя а городище.

Когда князь уехал, Любава собрала бояр и сообщила, что выбрала себе мужа по сердцу – Тодора, а значит будет княжной всех древлянских земель.

Без печали покидала это место. Не было Мала, лучшие бояре и дружинники погибли. Первые в Киеве, а другие на тризне по Игорю. Не на кого было опереться, каждый из оставшихся хотел власти сам. Это был уже не тот город: гордый и сильный, с населяющими его людьми, почитающие закон.

Когда все формальности были соблюдены, девушка стала собираться. Приданого было много- Мал хотел, чтобы красоту сестры оттеняли драгоценности, одежда, красивые лошади.

Все дворовые оставались в тереме для поддержания порядка. Любава могла приехать сюда в любой момент, а чистоту и уют она ценила. Только старая нянька очень просила взять её с собой, а Любава и не думала ехать без неё.

Перед отъездом она зашла попрощаться к старушке-ведунье в лес.

– Уезжаешь в Искоростень?

– Откуда ты всё знаешь, бабушка?