Сады души моей

Перед смертными я появляюсь
И беседую с ними о том,
Что волнует сердца их и души».
Лунный диск, изогнувшись котом,
В небе щурился хитро. «Послушай!
Ты ведь мудр, словно царь Соломон.
Отчего же с глупцами беседы
Ты ведёшь?» «Знаешь, мудрость есть сон,
Утверждают Писанье и Веды.
Мудр лишь Бог. Он творец бытия,
Ну, а я – его скромный служитель.
Свершив волю его, снова я
Вернусь в облачную обитель.
Хоть мудры мы с тобой, только мир
Сотворить всё ж бессильны, как боги.
(Тусклых звёзд очарованный клир
Был исполнен тоски и тревоги.)
Как ни странно, изюминка есть
В каждой новой с тобою встрече».
«Мне, признаться, сладка твоя лесть
В этот хмурый осенний вечер».
«Льстить не думал тебе, поверь,
Дева юная, я ни капли».
Крался сумрак за мною, как зверь,
Жёлтых листьев топча пентакли.
Лунный круг в тишине аллей
В кляксах луж багровел и искрился.
«Скажешь, нету его милей?» —
И монах, усмехнувшись, скрылся.

    21.09.05
Третья встреча с чёрным монахом

Вас, людей, ожидает великая, блестящая будущность. И чем больше на земле таких, как ты, тем скорее осуществится это будущее. Без вас, служителей высшему началу, живущих сознательно и свободно, человечество было бы ничтожно; развиваясь естественным порядком, оно долго бы ещё ждало конца своей земной истории. Вы же на несколько тысяч лет раньше введёте его в царство вечной правды – и в этом ваша высокая заслуга. Вы воплощаете собой благословение божие, которое почило на людях.

    А. Чехов. Чёрный монах

В безмолвии полуденного сна
Я в полумраке спальни пробудилась,
Необъяснимой негою полна.
В окне раскрытом неба серебрилась
Полоска. Томно ветер шелестел
В кроваво-красных кронах яблонь сонных.
Мне не забыть, что милый мой хотел
Тонуть, как тень, в глазах моих бездонных.
Мы были вместе, но опять одна
В пурпурных красках осени от скуки
Сгорать свечой, несчастная, должна,
Не в силах с другом вынести разлуки…
Опять одна. Феерией лучей
Окрашен сад был. С высоты балкона
На мир смотрела. Линии плечей
Касались блики. Купол небосклона
Лица беспечно изучал черты
И контур губ, что целовал так страстно
Любимый мой. Я о любви мечты
Опять в душе лелеяла напрасно.
«Довольно грусти, девочка моя», —
Раздался голос чёрного монаха.
«Ужель пришёл основы бытия
Вновь изучать со мной, как фактор страха?»
«Ну, не сердись! Явился я как друг,
Чтоб поболтать с тобой в тени беседки,
Когда кровавый солнца пышет круг,
Палитрой красок разукрасив ветки».
«Ну, так и быть, я поболтать не прочь
С тобой о жизни, одинокий странник».
«Пусть в окна не стучится горько ночь
И не с тобой души твоей избранник,
Ты мне поверь, причин для грусти нет».
«Постой, спущусь. Накину лишь на плечи
Я шаль». «И вновь с тобой мы тет-а-тет
Ведём беседу, как при первой встрече…
Да, в знойный день удобнее в тени
Пофилософствовать наедине, бесспорно.
Подобно снам, поверишь, в наши дни
Всё в этом мире стало иллюзорно.
Иллюзия, что ты сейчас одна,
Иллюзия, что я с тобою рядом…»
«Избавиться от скуки не вольна.
Разлука отравляет трупным ядом
Мне кровь, и я томлюсь в слепой тоске,
Совсем одна средь листьев арабесок,
И на мольберте неба вдалеке
Рисует осень силуэты фресок
Усталых туч, плывущих в никуда,
Гонимых ветром, точно галионы,
В морскую ширь, к любимому, туда,
Где не слышны отчаяния стоны,
Где верный друг к груди меня прижмёт
И будет пить живительную влагу
Дрожащих губ, и вечер-звездочёт
Наденет плащ и вложит в ножны шпагу
Лучей луны, разящих, как кинжал,
Болезненно, внезапно и смертельно».
«Прости, порой тебя я обижал
Лишь потому, что жаждал безраздельно
Тобой владеть». «Мечты напрасны! Гений
Мой лучший друг!» «Никчёмный херувим,
Молитвенно застывший у ступеней