Любовь со второго взгляда

* * *

Почти три года назад, как раз перед праздником Советской Армии, Таня собиралась в командировку в Ленинград. Командировка предстояла недолгая, дня на три – четыре.

В то время совместно с родственным предприятием в Ленинграде стали разрабатывать проект, как раз по её теме. Да ещё с этим предприятием были налажены общественные связи по профсоюзной линии. Поэтому директор решил убить всех зайцев сразу: поехать самому и познакомиться воочию с их директором, взять председателя месткома для обмена опытом по организации соцсоревнования, ну и конечно, Таню, как ведущего инженера данного нового проекта, знающего специалиста по этой теме. Вообще, в командировки Таню не посылали, её работа не была связана с другими городами, Ленинград был единственным и первым её выездным городом. Поэтому возможность поехать её обрадовала, это очень нужно было и для проекта в целом и для дальнейшего продвижения темы её диссертации. Ей любопытно было чрезвычайно насколько питерцы продвинулись в этом направлении, чем смогут удивить, поделиться, помочь, а чем она им. Только вот её сильно волновало то обстоятельство, что поездка предстояла с двумя уже немолодыми мужчинами. Сам директор, Владислав Андреевич, мужчина предпенсионного возраста, но ещё вполне подтянутый, крепкий, с огромной шевелюрой седых волос; его фамилия, Быков, невероятно гармонировала с внешностью. Таня Быкова искренне уважала и он к ней тоже очень хорошо, по отечески относился, поддерживал, много советовал. А вот предместкома Юрий Дмитриевич Сердюк как-то подозрительно и словно оценивающе всегда поглядывал на неё, да пожалуй, и на всех других сослуживцев так же: смотрел поверх своих очков с толстыми линзами, вид у него постоянно выражал какую-то озабоченность, сам небольшого роста, пузатенький, с большой лысиной, обрамлённой всегда скрупулёзно подстриженным венчиком оставшихся волос. Бывший подполковник КГБ, он очень кичился своим ветеранством в ВОВ, при каждом удобном случае подчёркивал это, любил демонстрировать в торжественных случаях свои награды (впрочем, из боевых у него была только «Медаль за победу над Германией», а остальные в честь памятных дат и за выслугу), призвали его на фронт уже в самом конце войны, в марте месяце 1945 года. Да и служил он совсем далеко от самой линии фронта, в освобождённом к тому времени Минске, в штабе.

А Быков прошёл всю войну от первого до последнего дня, был осколком ранен в голову и потерял глаз. Только внимательно присмотревшись, да ещё зная об этом, можно было по неподвижности зрачка заметить, что это протез. Все знали, что он инвалид войны, орденоносец, что демобилизовавшись окончил институт, защитил сначала кандидатскую, потом докторскую диссертацию, у него было много изобретений, он составил очень нужный в своей области справочник, был необычайно талантливым специалистом и просто высоко порядочным человеком, его по настоящему уважали, мнение его всегда ценили коллеги, в институте о нём ходили легенды. Но несмотря на всё это, он был чрезвычайно скромным и простым.

И всё же, эта компания для Тани была слишком серьёзная, если не сказать скучная. «Ничего справлюсь, главное, тема моя, я в ней как рыба в воде, а Питер посмотреть времени вряд ли хватит, поэтому какая разница с кем ехать» – успокаивала она себя.

* * *

В Ленинграде она была дважды. Первый раз она поехала после окончания школы, в начале июля, как раз в перерыве между выпускными экзаменами и вступительными в институт, там в это время проходила стажировку её старшая двоюродная сестра. Жила она в гостинице «Октябрьская», что рядом с Московским вокзалом. Номер был на троих и довольно большой по своим размерам: лепные потолки, бархатные шторы на окнах и позолоченные ручки на дверях- от такого великолепия дух захватывало. Для Тани горничная за небольшую плату поставила раскладушку. Она в первый раз увидела белые питерские ночи. Неделя пролетела незаметно. Да и была она тогда ещё совсем девчонка, почти всё забыла.

Второй раз случилась поездка тоже всего на одну неделю в августе лет восемь назад, она поехала с подругой Викой, мама отпустила проветриться: Кате было почти два годика. Оставила её на бабушку Полину Андреевну и деда Николая Алексеевича. Тогда он ещё был жив.

* * *

Таня родила Катюшу на третьем курсе института, про отца девочки предпочитали умалчивать, это был молодой преподаватель курса Аналитической химии. Молодой тридцатилетний шатен, стройный, обаятельный и весьма перспективный, только вот было одно НО: как оказалось, он был женат и уже успел стать отцом двоих детей. Это не мешало ему кокетничать с молодыми студентками и Таня оказалась одной из их числа: потеряла, что называется голову, а когда выяснилось, что в положении, то сразу всё и стало на свои места. Он дал понять, что это её глупость и просто перестал замечать маленькую, светловолосую, наивную девочку, студентку второго курса. Таня ничего не стала требовать, просто решила, что за свои ошибки, за свою, как он сказал «глупость», должна сама и расплачиваться. Когда она призналась во всём матери, Полина Андреевна отойдя от шока внезапного известия, посоветовавшись с мужем, твёрдо сказала дочери, что ни о каком аборте и речи быть не может: Бог дал, Бог и поможет. Институт бросать ни в коем случае Таня не будет, а она, Полина Андреевна, выйдет на пенсию, чтобы сидеть с ребёнком, тем более, что уже достигла этого возраста и здоровье ещё позволяет. А переводчиком можно подрабатывать и на дому, если возникнет такая необходимость.