Откровение. Цикл «Принц Полуночи»

Шнурок извертелся, не в силах выбрать, у кого же из дорогих гостей он хочет гладиться больше. Пёс вился юлой, всем длинным мохнатым туловищем и даже головой, скручивался в штопор от кончика носа до кончика хвоста. Он запрыгивал на колени к Хортаху, падал на спину и на пару минут блаженно замирал, подставив брюхо под когтистые руки. Потом выворачивался, спрыгивал на пол и начинал просительно заглядывать в глаза Мигаре. Та наклонялась, чтобы потрепать пса по ушам и холке, Шнурок тёрся боком о её ноги и, полностью счастливый, убегал к Эльрику, чтоб на те же пару минут улечься под его креслом.

Дольше чем на две минуты покоя его не хватало. Таксы и в обычных условиях собаки не самые ленивые, а уж когда события провоцируют на то, чтобы развить буйную деятельность, достойнее таксы на провокацию способны ответить только терьеры.

Шнурок сочетал в себе качества обеих пород. В иные моменты казалось, что в комнате не одна, а три собаки, ластящиеся одновременно ко всем троим шефанго.

Время от времени Шнурок рычал на Ворона, но тот, завороженный блестящими украшениями Мигары, замер на подлокотнике её кресла, полностью игнорируя собачьи угрозы.

– Если я снова недосчитаюсь перстней, – предупредила шефанго, – я знаю, где тебя найти.

Ворон отмер. Курлыкнул и негодующе отвернулся.

– Он как-то сумел прокрасться в портал, – сказала Мигара Эльрику. – Заявился к Эйдуру и обокрал его мастерскую.

– Он всегда так делает.

– Но в этот раз он всё перепрятал. В старом тайнике ничего нет.

– Набах[8 - Набах (зароллаш) – здесь: «добыча».], – отчётливо произнёс Ворон.

– Это кража, – возразила Мигара.

– Набах!

– Добыча – это то, что взято силой. А ты крадёшь.

– Верни, – велел Эльрик. – Потом мы сходим к Эйдуру, и он тебе что-нибудь подарит. Если будешь хорошо себя вести. А если не будешь, я тебя сам ограблю.

– Норт пэнар[9 - Норт пэнар (зароллаш) – забыл. Это разговорная форма глагола. Правильно: ас норт от’пэнар.], – каркнул Ворон. И перелетел на спинку кресла Эльрика.

– Забыл, где тайник? – умилилась Мигара. – Птичка, ты же не можешь похвастаться Эльрику, пока он тут, значит, придёшь хвастаться ко мне.

– Норт[10 - Норт (зароллаш) – нет.]!

– У него теперь есть кому хвастаться, – объяснил Эльрик. – Тому, кто точно его не выдаст.

Хортах в разговоре не участвовал, но первым сообразил, о ком речь. Он повернулся к Зверю. Мигара проследила направление взгляда.

Две пары пустых, лишённых выражения глаз…

Зверь поёжился. Он знал, где тайник Ворона. Ворон сам же и показал. Судя по содержимому, за четыре прошедших месяца украшений (не только перстней) недосчитались многие посетители клиники. Нормальные птицы не склонны к хвастовству, но откуда у Эльрика взяться нормальной птице, и Ворон хвалился добычей вдохновенно и искренне.

Что ж, если он и правда обнёс мастерскую Эйдура, это объясняло наличие в тайнике красивых блестящих вещиц непонятного назначения. Они были предназначены для украшения оружия. Самого Эйдура-Синну, сына Эльрика и Мигары, Зверь не знал – тот заглядывал в клинику в июне, но виделся только с Роджером. Зато изрядно озадачил Зверя, передав ему подарок – серебряный, дивной красоты футляр для кундарба. Тогда Ринальдо и обмолвился, что Эйдур – оружейник.

В июне тут побывали, кажется, все члены семьи, и все были отправлены восвояси. Зверь никого и не видел. Возможно, Мигара и Хортах были первыми ласточками новой череды визитов.

– Как вы полагаете, Вольф, – мягко поинтересовалась Мигара, – помочь вернуть украденное – это хорошо?

– Не дави, – хором сказали Эльрик и Хортах.

Друг на друга они даже не взглянули. Обычное дело для дэира – думать и говорить об одном и том же.

– Я и не давлю. – Мигара пожала плечами. – Но Сурух правит Холланго. Синна могла бы их познакомить. Вольф, вам интересно было бы встретиться с конунгом Холланго?

В конунгате Холланго делали болиды. Нет, не так. В конунгате Холланго находился единственный в этерунской системе завод по производству болидов. Конунг Холланго, соответственно, был монополистом в авиастроении. А на крыше главной башни его замка стоял МиГ-37. Слухов о нём ходило множество, но их достоверность не выдерживала даже поверхностных проверок, и Зверь с ума сходил от желания выяснить, как он туда попал и зачем там оставлен.

А сам Сурух-Резх, конунг Холланго, был рождён Синной-Эйдуром де Фокс.

Получалось, что сын Эльрика, Эйдур де Фокс, из мастерской которого Ворон украл детали, был ещё и Синной де Фокс, матерью конунга Холланго, который знал тайну МиГ-37 и мог её выдать при условии, что Зверь выдаст тайник Ворона.

Люди сходят от шефанго с ума. Теперь понятно почему.

– Не могу, – сказал Зверь. – Я обещал.

Мигара довольно хмыкнула. Хортах улыбнулся, сверкнув острыми треугольными зубами. Эльрик остался невозмутим – он знал, каким будет ответ, ему для этого и осаммэш не нужен.

И он точно знал, откуда взялся МиГ! Не мог не знать. В конце концов, это была его семья. И хотя формально Сурух де Холланго не имел отношения к де Фоксам, когда де Фоксов интересовали формальности? Мигара и Хортах даже на Зверя смотрели как-то… собственнически, а ведь он-то был вообще посторонним. Ну а Эльрик не сомневался в своём праве на него с первой встречи в Лонгви.

Зверь поклонился Мигаре:

– Госпожа де Шарни…

Кивнул Хортаху:

– Господин де Фош…

Зыркнул на Эльрика:

– Князь…

– Можешь не продолжать, – разрешил Эльрик.

Это хорошо, что можно не продолжать, потому что сказать при даме: «Да идите вы трое на хрен» Зверь не мог себе позволить, а ничего цензурного на язык не подворачивалось.

Нет, это не со зла. И Мигара и Хортах ему понравились. Это – от неожиданно сильного осознания своей причастности к чему-то… Пока неведомому, но огромному и куда более интересному, чем нелепая судьба жертвы, спасающей мир.

ГЛАВА 3

С музыкой слиться в порыве страсти,

Стать неотъемлемой малой частью

Нотных раскладов, и этой властью

Стать необъятнее и сильней.

Тим Скоренко

Он снова мог приносить пользу лично Эльрику. Это было хорошо. Стать одним из «людей де Фокса», а не какой-то непонятной, опасной тварью, прирученной из прихоти, тоже было хорошо. Зверь ждал. Приносил пользу. Оставался опасной тварью, голодной тварью, но уже хотя бы не непонятной, спасибо профессору Даргусу.