Врагов выбирай сам

Идет Король Мертвых!

«Господи!… – вздрогнул Галеш, отбивая пальцами размеренно-жуткий проигрыш. —

Это еще что? Зачем? О ком?»

Он призрачное воинство ведет на свет,
Чтоб те, кто изменил, могли сдержать обет,
И нет предела памяти, и смерти нет,
И вера в Слово больше не фетиш!
И небеса роняют хриплый крик ворон
На редкие зубцы их проржавевших корон.
Дави в своей груди непроизвольный стон:
Ты можешь быть средь них, Ведь ты веришь, веришь:
Идет Король Мертвых!

Хозяин тенью на колеблющемся шелке оформился у противоположной стены. Силуэт его плыл, терялся среди других теней, играющих со светом неяркой лампы, но постепенно очертания загустели, стали объемными. И вот уже сгусток тьмы, похожий на закутанного в плащ человека, стоит напротив.

Ярко сияют в темноте похожие на звезды глаза.
И скован, как тиски, его холодный рот
Тем ужасом, что стелется с гнилых болот.
И каждому, кто знает, что настал черед,
Его глаза распахнуты настежь!
А в них предсмертным хохотом поет металл,
Стирая тень проклятия с разрушенных скал.
Лови свои зрачки в осколках битых зеркал!
Ты можешь умереть, и ты знаешь, знаешь:
Идет Король Мертвых!

– … Идет Король Мертвых… – повторил демон, и облаком перетек в центр палатки, поближе к яркой лампе. Протянул руки к свету, словно грел озябшие пальцы. – Удивительное ты существо, смелый, маленький Галеш. Ты счастлив со своим Богом?

– Зачем ты позвал меня?

– Послушать песню. – О мимике на лике, сотканном из летучих теней, не шло и речи, но ясные глаза улыбнулись. – Я голоден. Знаешь, никак не могу насытиться, хотя слуги мои усердствуют, и немало крови и душ отдали мне твои братья. Хм… и сестры. Ты не боишься?

– Нет. – Менестрель обхватил гитару обеими руками. – Чего мне бояться? Кто, кроме меня, согласится с тобой разговаривать?

– Такой маленький и такой дерзкий! Ты прав. Я позвал тебя не для того, чтобы съесть. Мне нужна помощь, Галеш.

– Моя?

– Нет. Светлого рыцаря.

Галеш рассмеялся. И не хотел, да не смог удержаться. Демон, которого Артур и называет-то не иначе как «Тот, с Триглава», вкладывая в эти слова все, какое только возможно, отвращение и брезгливость, этот демон хочет, чтобы Миротворец помог ему. Ему! Пожирателю душ!

Галеш смеялся, и гитара отзывалась мелодичным звоном. А облачная тень – силуэт, лишь отдаленно напоминающий человека, – застыла в молчании. Только звезды-глаза погасли.

Длинные зыбкие пальцы сжались в кулаки.

И Галеш замолк.

Осторожно сказал:

– Прости. Я не хотел тебя обидеть.

– Меня нельзя обидеть, – очень спокойно ответил Лунный Туман, – меня можно разозлить. Но сейчас я не сержусь. Я посмеялся бы вместе с тобой, музыкант, если бы все не было так плохо. Люди перестали бояться, ты, наверное, и сам заметил это. Страх передо мной и перед моим Владыкой сменился любовью к тому, кого ты назвал Королем Мертвых. Любовью чистой, незамутненной, искренней и беззаветной. Не правда ли, Галеш, это отвратительно?

– Любить?

– Жрать тех, кто любит! – Облачный плащ колыхнулся, на мгновение открыв усыпанное звездами небо. Настоящее небо. Только звезды иные, чем снаружи, над пологом палатки. – Я так надеялся, что вы придете раньше. Я хотел попросить Флейтиста, чтобы он передал вам приглашение, но Флейтист испугался. Да и нельзя ему. Его советы ведут к смерти, а ведь передать приглашение – это тоже совет. Совет зайти в гости. На Триглав. – Кажется, он нашел в себе силы улыбнуться, демон звезд и пустоты. – Я звал вас, ты помнишь, Галеш? Посылал своих слуг, одного за другим, а вы их убивали. Остается лишь надеяться, что Светлый рыцарь знает, что делает, даже когда действует по наитию. А еще на то, что Король Мертвых способен ошибаться.

Он помолчал, словно собираясь с мыслями. Руки, протянутые над лампой, вдруг облеклись плотью, превратились в страшные когтистые лапы, обтянутые складчатой кожей. Демон поднес ладони к лицу, разглядывая, как будто увидел впервые:

– Красиво, – сказал без эмоций, – воистину лучше вовсе не воплощаться, чем любоваться подобным. Ты знаешь, мы с Артуром враги, и если бы понятие «не на жизнь, а на смерть» было применимо к таким, как я, или к таким, как он, оно отразило бы суть нашего противостояния. Его Бог победил когда-то моего Владыку; Артур, заручившись помощью силы, чуждой нам обоим, победил меня, и никогда мы не придем не только к миру, но даже и к перемирию. Однако сейчас опасность грозит нам обоим… Нет, я выразился неверно. Сейчас опасность грозит и мне, и миру людей. Человек, которому начали молиться, как Творцу или как моему Господину, стал так силен, что отнял немалую толику и моей власти. Мне нужна помощь! – От тяжкого вздоха стены палатки затрепетали, и мигнул свет в волшебном светильнике. – Но помощь нужна и Артуру. А кроме того, надо иметь в виду следующее: в том, что происходит сейчас, есть немалая доля его вины. Ведь это он, породнившись с магом, впустил в себя Нечто, чему я не могу найти определения. Он изгнал меня, а потом ушел сам, и земли людей остались без присмотра. Именно поэтому Король Мертвых пришел к вам со своей голодной любовью.

– Интересно ты рассуждаешь! – возмутился Галеш. – Да если бы не Артур с Альбертом, ты б еще тогда всех сожрал.

– О чем ты?

– Кто помогал Козлодуйскому отшельнику?

– Я. – Окутанные плащом плечи шевельнулись. – Это была сделка, Галеш, и я выполнял свою часть Договора. Уверяю тебя, мне не нужно было ничего, кроме однои-единственной души. И даже ее я не получил – спасибо Светлому рыцарю. Впрочем, для людей это – дело прошлое, и сейчас важно другое: пока меня не было, Король Мертвых сумел поработить моих младших братьев. Пока не было Светлого рыцаря, Король Мертвых сумел поработить людей. И счел себя достаточно сильным, чтобы бросить вызов нам обоим. Начал он с Артура, так что, пока мы с тобой беседуем здесь, на Триглаве, Светлого рыцаря убивают в подвалах кафедрального собора в Шопроне. Подожди, Галеш. – Страшная лапа поднялась, предупреждая все возможные вопросы. – То, что происходит там сейчас, – не просто убийство, это бой, поединок, заведомо нечестный, и результат его уже определен, но пока… пока! Артур сражается. И он побеждает. Король Мертвых все глубже увязает в этой схватке, и все меньше сил остается у него на то, чтобы следить за происходящим на человеческих землях, и мои младшие братья один за другим обретают свободу. Я отозвал их: всех, кто вышел из-под власти Короля Мертвых; я отозвал также и своих слуг, чтобы братья Артура могли отдохнуть и подготовиться к настоящей битве. Я делаю все, чтобы помочь Светлому рыцарю, и… – демон снова замолчал, – и я надеюсь, что он ответит добром на добро.

Галеш молча налил себе еще вина, покачал кубок в ладонях. Ждал продолжения, не спеша напомнить хозяину, что от демонов можно ожидать лишь зла и платят им обычно той же монетой. Во всяком случае, Артур – Светлый рыцарь, Миротворец – рассуждает именно так. Иначе он не был бы собой.

– Я покажу тебе, где Король Мертвых удерживает их обоих, Артура и Альберта. Покажу, как туда добраться. Дам тебе хорошего скакуна…

– Не возьму.

– Я ведь не требую ничего взамен, – негромко заметил демон.

– Все, что ты делаешь, – зло, – не выдержал Галеш, – и что-то тебе все-таки нужно. Ты хочешь, чтобы я доложил о том, что Артур арестован, показал, где его искать, что потом?

– Потом ты должен убедить его не убивать Короля Мертвых.

– М-м? – Галеш глотнул вина. – Ты говоришь, этот Король – смертный, он человек?

– Да.

– Значит, Артур его и не убьет. Он же священник.

– Он уже убил двоих, – без эмоций сообщил демон, – а раньше, прежде, чем стать священником, он убивал вообще без счета. Светлый рыцарь будет думать лишь о мести, ни о чем больше. Победит он в бою, который ведет сейчас, или окажется побежден, не имеет значения: он все равно потеряет брата, и потеряет себя, потому что с Альбертом они – одно, он станет совсем другим… И чтобы остановить его, тебе придется приложить немало усилий. Но ты сможешь, смелый Галеш, иногда ты бываешь мудрым и умеешь находить единственно верные слова. Если же все-таки Артур не прислушается к тебе, скажи ему… – только не говори, что узнал это от меня, потому что тогда он обязательно сделает наоборот, – скажи ему, Галеш, что, убив Короля Мертвых, он сам займет его место. Скажи ему: «Вороненый клинок, оплетка на рукояти чуть потерта, трехпалая лапа сжимает шар навершия». Слово в слово, ты запомнил, Галеш?

– Это что, заклинание?

– Нет. Это портрет. Еще скажешь, что кому-то очень нравится эта лапа – не птичья и не звериная. Кто-то находит в ней нечто необычное, неожиданное, а потому красивое. Кто-то просто очень любит этот меч, свое оружие, свое второе «я»… Кто-то, кто уже приходил однажды, когда, смешав кровь, братья открыли ему дорогу. Тогда он направил ваши земли в самую глубь Миттельмарша, а меня вынудил уйти. Он приходил вновь, совсем недавно, когда Светлая Ярость хотела испить крови Миротворца, и его руками убил человека. И он придет снова, когда погибнет Король Мертвых. Черный меч войдет в душу Светлого рыцаря. Навсегда. Если Артур не хочет этого, он не должен убивать. Пусть продолжает бой. Пусть напугает Короля Мертвых, ослабит, загонит, как зверя. Это спасет людей и поможет освободиться всем моим братьям. А потом вы уйдете. Все. И я наконец-то избавлюсь от вас, а вы от меня…

– Это еще почему?

– Вы возвращаетесь, Галеш. Все, больше не спрашивай ни о чем, или я вспомню, что ответы требуют оплаты. Ты все запомнил?