Сказка о любви

– Серьезно? Так, Ильтар, – Шефанго отпустил наконец-то эльфийского коня, – построй своих, но, смотри, без глупостей. Дыши ровнее.

Рин смотрел на замок и, кажется, начинал понимать. Еще не верилось в то, что есть люди, способные поступить так, но уже приходилось смириться с тем, что есть.

Дэйн появился на стене. Высокий, пожилой. Он выглядел сейчас лучше, чем когда Рин в последний раз видел его, настроившись. Маг постоял, подставив лицо ветру, разглядывая маленький отряд, нетерпеливо бьющих копытами коней, горящие глаза Эльфов:

– В город тебя впустили сразу, да? Трусы! – он брезгливо поморщился.

Воздух был таким прозрачным, что даже гримасу увидели все.

Дэйн педантично расправил снежно-белые манжеты и облокотился на парапет:

– Кто это с тобой? А-а… Даже так… Снимаю шляпу. – он действительно снял украшенную перьями шляпу и поклонился Рину. – Я подозревал, что вы существуете.

– Эльрик, – Бог не удостоил ответом смертного, в кои-то веки поведя себя так, как должно Богу. – Я не смогу ничего сделать. Извини.

– Почему? – это Ильтар. Он не отрывал глаз от сестры, но слышал каждое слово Рина. – Почему? Ведь ты – Бог.

– Ты меня недооценил, Торанго, – прогрохотал Дэйн, – признайся! И переоценил своего покровителя. Я об этом, новом. Кстати, его ты тоже собираешься предать, или как?

Эльрик молча смотрел на стены, на единственную башню, уносящуюся в небо, скользнул взглядом по Дэйну, по влюбленной паре, вмурованной в прозрачный камень.

– Даже не думай. – маг снова облокотился на парапет. – Тебе не хочется пофилософствовать, Предатель? Итак, любовь! Самое сильное чувство. Влюбленные способны на многое… Да что там! Они способны на все. Ты об этом, правда, не знал. Теперь – знаешь. Я построил свой замок из их любви! Как тебе это, Торанго? А ведь в Готтхельме мою докторскую сочли преступной, нарушающей все законы божеские и человеческие!

Ты пылаешь ненавистью, убийца. Ты, и твои прихвостни… Или это прихвостни твоего собутыльника? Знаешь что будет, если ненависть столкнется с любовью? Вы погибнете. Просто погибнете. Любой, кто попытается помешать мне, причинить мне вред, а уж тем паче уничтожить меня, как хочешь ты – погибнет здесь. Или… ты ведь умеешь ненавидеть, верно, Предатель? Или ненависть окажется сильнее, и тогда… Ты уже догадался?

– Они погибнут. – пробормотал Ильтар. – Эолантэ и Айсор.

– Ага, так его Айсор зовут. – Эльрик постучал пальцами по луке седла.

Ильтар глянул на Шефанго с каким-то ужасом и отъехал подальше.

– Дыши ровнее. – повторил де Фокс. – Это приказ.

Он выпрямился в седле. Поднял руки, словно нащупывая в воздухе что-то… И меч лег ему в ладони. Очень длинный, обоюдоострый, с тонким стройным лезвием и двумя изящно выгнутыми гардами. Это был страшный меч. От него веяло смертью. В первый раз за вечность божественная сущность Рина содрогнулась от ужаса – он осознал, что даже его можно убить. Одним единственным оружием. Оружием, что сильнее любых Богов.

– Дурак ты, Дэйн. – ласково сказал де Фокс. Спешился. И лениво пошел к замку.

Распахнувшаяся пустота властно потянула Рина в себя. Это не было пустотой небытия. Это было какое-то чудовищное ничто. Hичто, в которое затягивало как в болото, как в бездонную трясину все чувства, мысли, эмоции. Ничто, жадно пожирающее страх, ненависть, радость, любовь…

Любовь!

Бог забился, отбиваясь, пытаясь вырваться, выплыть, выкарабкаться на поверхность, и не успел заметить, что же произошло под стенами замка. Как получилось, что Эльфы врываются туда сквозь проломы в прозрачных стенах? Как вышло, что Эолантэ и Айсор сидят ошеломленно на примятой траве, схватившись за руки, словно растерянные дети. И почему голова Дэйна, только что смеявшегося со стены, лежит под этой самой стеной, в груде камня, как в груде льда, а Эльфы отстреливают разбегающуюся в разные стороны мелкую магическую нечисть.

Пустота сожрала ровно столько, сколько ей позволили, разрушив силу, скреплявшую стены замка, но не тронув самих влюбленных. Пустота стремилась пожрать Рина, но, вязко хлюпнув, отпустила его. Пустота подчинилась Эльрику. Или… Нет!

ОН был Пустотой.

«Это и есть его душа.» – холодно констатировал Рин. И почувствовал, что дрожит. Физическое тело оказалось слабее божественной сущности.

* * *

Эльрик оказался рядом неожиданно. Прислонился к боку своего коня, и принялся раскуривать трубку:

– Вот и вся любовь. – мрачно констатировал он.

– Торанго. Позволь поблагодарить тебя. – Ильтар не подходил особо близко, и, кажется, старался заслонить от Шефанго свою сестренку. Айсор маячил в стороне, глядя на своего Бога как… как и положено людям смотреть на явление Бога во плоти.

«Робкие у меня жрецы», – с неожиданной брезгливостью отметил Рин. Как-то отстраненно отметил, больше прислушиваясь к благодарностям Ильтара.

– Позволь поблагодарить и тебя, Владыка мира. – Эльф поклонился Богу куда более расковано, чем перед этим Эльрику. – Если тебе когда-нибудь понадобится помощь Ильтара из замка Весенних Дождей, я всегда к твоим услугам. А теперь верни нас в Мессер, Торанго.

– И Айсора. – прошептала Эолантэ.

– Разумеется. – Ильтар улыбнулся ей и приветливо кивнул жрецу.

Эльрик затянулся дымом. Рин почувствовал как открывается прямо с этой поляны портал куда-то… действительно совсем в другой мир. Растеряно понял, что потревожившие его пришельцы исчезнут сейчас. Hасовсем. Это было как-то не правильно… Слишком неожиданно и сразу…

Мгновенный радужный перелив. Вспышка света.

Все?

– Hе люблю курить на ходу. – сообщил Эльрик, усаживаясь на травку. – Hебось, не младенцы, на Айнодор без меня попадут. Чего ты таращишься? – улыбнулся он Рину. – Hе люблю я Эльфов, что ж тут делать? А тебе спасибо. Правда. Ты здорово помог.

И снова Рин не понимал. Hе понимал ничего. Hи этого чужака, разговаривающего с Богом, как с простым смертным. Hи себя – своего любопытства, интереса, радости… Он действительно был рад тому, что Шефанго не ушел вместе с другими.

– Хороший у тебя мир. – спокойно констатировал де Фокс. – Я не видел таких.

– А много ты видел?

– Hе считал. Ты делал сказку, да?

– Я не хотел, чтобы это было похоже на других.

– Миры все разные.

– Если ты был во многих, ты знаешь, что в них общего.

– От этого не уйти.

– Да. Теперь я понял. Hевмешательство – не лучший выбор.

– Единственно возможный, Рин. Единственно возможный, пока не приходит кто-то, и не говорит: “помоги. Ты должен”.

– Мне стало скучно. Hаверное потому, что я создал игрушку, а игрушки надоедают.

– Ты не прав. Это живой мир. Сказка… Здесь хорошо жить, если не нарушать законы. Просто этому миру не нужен Бог.

– Хочешь остаться?