Оффенбахер

– Я ж немецкий не знаю!

– Здесь немцы не виноваты. Оффенбахер производился в Петербурге.

– Но написано же, что поставлялся императорам… Медалей много…

– Производитель водки «Смирнов» тоже являлся поставщиком алкоголя для императорского двора. И что? Вырос спрос на старые бутылки?

Чувствуя свой проигрыш в этом блиц-опросе: «Что? Где? Когда?», Петя включил «заднюю» и начал с извинений.

– Я может чего не знаю, за это простите. Но вы сами про дрова начали…

– Так знаете, сколько мне звонят и просят пристроить этих бывших императорских поставщиков?

– Но это же антиквариат…

– Карета тоже антиквариат. Стоят кареты около двух миллионов рублей. И подержанный Мерседес стоит столько же. Вот вы сами что купите, если вам нужно транспортное средство и у вас есть два миллиона? Антикварную резную карету или старый Мерс?

– Мерседес конечно!

– А почему?

– Ну куда на карете по нынешнем дорогам! Лошади тоже дорого стоят.

– То есть вы согласны, что антиквариат – это больше про музей, а не про реальную жизнь?

– Ну… – Петя замялся с очевидным ответом.

– Так почему, если вы видите красивый корпус и немецкое название, это значит, что вам выложат за одно это сто тысяч миллионов?

– Можно хотя бы фотографии вам выслать?

– А зачем?!

– Но вдруг…

– Что вдруг? Я увижу корпус из красного дерева, резьбу, бронзовые подсвечники и упаду в обморок от восторга?

– И вы считаете, это не стоит денег?

– Уф… – устало выдохнул мастер. – Вы просто наберите в интернете: как оценивать антикварные инструменты и сколько они сегодня стоят.

– Ну вот я вам и звоню это узнать!

– Три-четыре тысячи рублей стоит ваш инструмент! Если вы найдёте дураков, которые за самовывоз вынесут это, то вам повезет. Отнести пианино на помойку или разборку стоит минимум тысяч пять.

– То есть я ещё и доплатить должен? А подсвечники? – Петя взвыл, будто врач ему озвучил неизлечимый диагноз.

– Максимум три тысячи рублей стоят ваши подсвечники! Да и кому они сейчас нужны? Очередь выстраивается, чтоб место для втыкания свечей прикупить?

– А дерево? – не сдавался Петя.

– Если даже это карельская берёза или красное дерево, что из него можно сделать? Много вы знаете краснодеревщиков, которым старые деревяшки со сколами, следами кофе или чая, а иногда и клопами, нужны? Я знаю, что вы мне скажете! Мол металл ценный! Действительно, металла там около 100 кг. По 10 рублей за кило такой принимают. Так что за металл, включая ваши бронзовые подсвечники, вы выручите максимум 4 тысячи рублей. Но при этом вы должны на чем-то довести ваше пианино и попросить кого-то его разобрать. Эта процедура стоит минимум 5 тысяч. Математика ясна?

– То есть инструмент вообще не ценен?!

– Ценен только для продавца. Потому повторюсь: если найдете простачков, кто за самовывоз вашего питерского арийца утилизирует, считайте, в лотерею выиграли! – тут неожиданно мастер тяжело вздохнул и продолжил говорить тише и мягче. – Жалко мне вас, вот честно! От души жалко! Вы хоть на «Авито» посмотрите: какие инструменты и за сколько продаются! В интернете прочитайте: какие производители в цене, а какие на отопление идут. Сколько стоит реставрация и в принципе – сколько служит пианино. Если бы это был инструмент хоть с какой-то историей, поверьте, его бы давно разыскали и купили. Все фортепиано, представляющие какую-то историческую или музыкальную ценность, или в частных коллекциях, или в музеях. Чудеса случаются, но не с Офенбэчером или как там вы его назвали.

Но Петькин пытливый мозг не зря мариновался в местах заключения, чтобы вот так просто отступать. Потому он решил выложить все карты:

– Я вижу, вы человек прошаренный. Поможете продать инструмент? Назовите ваш процент? Договоримся!

– Легко ж вам жить! Везде лохи мерещатся. – чувствовалось, как мастер язвительно ухмыльнулся.

– Лох не мамонт!

– С точки зрения впаривания дров, то считайте, мамонты замерзли, вымерли и дрова им больше не нужны.

– Почему?

– Да это раньше в одном только Петербурге насчитывалось свыше двадцати фабрик по производству или сборке фортепиано! Играли и обучались на пианино почти все. Это – часть той культуры. Да и во времена СССР в музыкальную школу конкурс был, как сегодня в сборную по футболу. Потому спрос на пианино был огромен. А сейчас на одного покупателя с пятью сотнями долларов претендуют тысячи продавцов! Сам покупатель стал разборчив: открывает интернет, не находит Мюльбахов, Дидерихсов, Шрёдеров, Беккеров и прочих якобы «немцев» в списке мировых производителей фортепиано, и даже на просмотр не приезжает. Хотя объективно: среди этих брендов попадаются настоящие произведения искусства! Но чтобы это распознать, нужно полторы тысячи настройщику заплатить, чтобы тот оценил на месте пробег инструмента и его пригодность выполнять функцию не только кормушки для моли.

– Я ж не отказываюсь полторы тысячи заплатить…

– А я и не поеду за полторы тысячи Оффенбахер смотреть, потому как свое время ценю! Если бы это был производитель типа Стейнвея или Блютнера, тогда другое дело. Но если я знаю, что покупателя на ваш инструмент не найду, а если реставрировать, то вы, ваши вложенные сто-двести тысяч рублей, никогда не отобьёте, то смысл всего этого?

– То есть только эти Стенвеи и Блюнеры популярны?

– СтеЙнвей. БлюТнер. – поправил настройщик. – Есть еще Зейлер. Фёрстер, Бехштейн… Ещё о десятке других топовых производителях сами прочитайте. Но даже не в бренде дело. Изменился сам покупатель. Приобретают пианино чаще для обучения детей в музыкальной школе. Родители ещё сто раз подумают: а надо ли вся эта морока с настройкой раз в полгода? Куда ставить эту махину в 200 кг? Потому и берут музыкальные калькуляторы – так называемые цифровые пианино. Они и стоят дешевле. И места меньше занимают. И настраивать не надо. Ну а то, что звук похож, словно Моцарт писает в пластиковое ведёрко, так кто это заметит и оценит? Жмёт чадо на клавиши, ну и ладно! А если дитятко передумало, то продаются такие калькуляторы по сходной цене за неделю, когда как Стейнвей или Зейлер после капитального ремонта могут продаваться годами. Таковы реалии. Ещё вопросы есть?

– Спасибо, что время уделили. Я не думал, что оно вот так всё…

– Не тратьте вы своё время на этот инструмент. Поверьте: не весь антиквариат стоит спасения. Ваш Оффенбахер выработал свой ресурс полвека назад. В физике не бывает чудес. Дерево, металл, войлок имеют свой срок годности. Вашему инструменту уже больше 100 лет. Пианино делали из расчета службы в 50 лет. Если на нём не играли, то это иногда и хуже! Дайте ему достойно уйти на помойку, где сейчас вся наша культура и находится. Если совсем вам без пианино плохо: открутите канделябры на память. А остальное – ну вы поняли. До свидания!

После разговора с мастером по реставрации, Петькины шансы «срубить бабла по-быстрому» таяли на глазах. Но он не из тех, кто так просто сдается. Петя зашел на Авито. Изучив историю объявлений, он убедился: продаются бэушные поставщики его императорских величеств годами. Цена за это время снизилась от нескольких сотен тысяч до одного рубля. И, судя по тому, что объявления ещё висят, даже за самовывоз краснодеревный антиквариат с медальками и инкрустациями никто не берет.

Следующий план по заработку на бывшей коллеги, родился у Пети через пять минут.

– Лен, привет! – улыбаясь в телефонную трубку, произнёс он.

– Привет! – устало сказала Лена.

– Ты права была… даже за бесплатно никто не хочет забирать твой антиквариат. Есть другая идея. Но все расходы – на тебе.

– Не поняла… – удивилась Лена.

– У твоего отца зрение какое?

– После инсульта видит хуже, но…