Тайное место на берегу безымянного озера

– Что ты все время пишешь?

– Ты очень внимательный, но это не твое дело, Чарли. Это точно не любовные записки, о которых ты целыми днями мечтаешь, – Джастин хотел как можно скорее сменить тему.

– Не хочешь – не говори.

Он молчал и не обращал на Чарли никакого внимания.

– Скажи хотя бы, где тебе удалось достать такую красивую ручку? Мне она сразу понравилась.

– Этот подарок – самая ценная вещь в моей жизни.

– Значит, не подаришь?

– Нет, я же сказал. Однажды мне уже снилось, что я ее потерял. Проснулся в поту – весь мокрый. Это был плохой сон, а ты предлагаешь мне превратить его в явь, – с досадой в голосе произнес Джастин.

– Да, пожалуй, ты прав. Теперь мне тоже хочется иметь что-то настолько же ценное! – Чарли оживился и начал шарить по карманам, пока не достал оттуда маленький камень.

– Смотри, что я нашел! Это же камень силы!

– И давно он лежит у тебя в штанах? – рассмеялся Джастин. – Будет твоим талисманом.

– Нет! Я хочу подарить его тебе. Кроме писем от Ребекки, у меня ничего нет, но их я не отдам, да и не нужны они тебе, а вот камень силы точно пригодится.

– Чарли, ты – настоящий волшебник, – Джастин улыбнулся и сжал подарок в кулаке.

Вчера ночью компания разошлась, когда Люк начал показывать свой коронный танец, его он выучил благодаря младшей дочери. У него было три дочери, и он этим очень гордился – семи, девяти и пятнадцати лет. Узнав, что у Люка большая семья, люди делятся на две категории. Одни усмехаются и восклицают: «Теперь понятно, почему ты постоянно в отъезде, здесь им до тебя не добраться!», а вторые удивляются, как можно находиться столько времени вдалеке от дома: «Бедная жена – святая женщина!» – восклицают они.

Жена Люка – Валери, на семь лет его младше. Они познакомились случайно в общей компании друзей, Люк поразил ее своей харизмой и непосредственностью. Это у него хорошо получалось, он умел производить впечатление на девушек, хоть специально к этому никогда не стремился. Спустя десять лет после знакомства они поженились. Друзья докучали с вопросами – зачем так долго тянуть со свадьбой, особенно переживали подруги невесты, успокоить их было невозможно. В эти времена Валери и Люк мыслили одинаково и считали свадьбу неважным событием, которое ни на что не влияет. Отсутствие обручальных колец не мешало им наслаждаться жизнью и любить друг друга, но, надо сказать, в итоге они все равно поженились. Свою семейную жизнь Люк считает счастливой, хотя уделять внимание другим девушкам ему нравится и сейчас, он не отказывает себе в этом удовольствии при любом удобном случае.

– Дуглас вчера сказал, что скоро нас ждет один важный заказ, если он сумеет договориться и уладит все вопросы вовремя, а не как обычно.

– До этого еще далеко, поэтому не обольщайтесь заранее. Вы же знаете Дугласа, он любит преувеличивать, когда еще ничего неизвестно. Пока нет никаких подробностей и договоренностей! Мало трепать языком просто так, – возмутился Люк.

– Давно хотел спросить! Люк, а ты скучаешь по дому?

– Конечно, скучаю, Чарли, но еще больше я скучаю по морю, когда нахожусь дома. Особенно если приходится мыть посуду или делать домашнее задание с детьми.

– Скучать – абсолютно нормально. Я завидую вам, ведь вам есть по кому скучать в своем настоящем. Только сейчас я понимаю, как много это значит и для меня, – вздохнул Джастин.

– А ты скучай по отсутствию скуки! Как я завернул, а? – Чарли расхохотался и уставился на друзей.

– Посмотрите, кто у нас оживился. Чарли, ты неотразим! – поддержал его Джастин.

– Если бы я мог, я бы поменялся с тобой местами. Я бы хотел никогда ни по кому не скучать.

– Так не бывает. Люди всегда скучают по тому, с кем хотят встретиться, и по тому, кого им не хватает. Не удивляйся, если однажды столкнувшись с тем, что так долго желаешь, ты потеряешь интерес в считанные секунды и не испытаешь сильных эмоций.

– Неправда. Всегда, когда я вижу Ребекку, я ощущаю счастье. Оно отзывается трепетом в теле, разливаясь по нему волнением и теплом.

– Чарли, ты правда считаешь, что мы хотим снова тебя выслушивать? – недовольно сказал Люк. – Я уже сыт по горло твоим рассказами.

– А что мне еще остается, вы – мои единственные друзья.

– Пусть говорит, ему нужно выговориться. Мой тебе совет – сначала разберись в себе, а потом думай о ней и, я тебя умоляю, не забегай вперед, – продолжил Джастин. – Тебе нужно время, чтобы суметь это пережить.

– Не знаю, о каком времени идет речь, но точно знаю, что сейчас время обеда! Пошлите на кухню, живот рычит как старый мотор лодки, что десять лет стояла у моего отца в гараже. И ведь работала же!

– И правда – пора. Чарли, поднимайся, в кой-то веки Люк дело говорит.

*****

Миллер ушел от Люси днем, но домой вернулся лишь к вечеру. Все это время он просидел на крыльце и курил одну за другой сигареты, вспоминая своих старых товарищей. Хотелось выпить, но он себе этого не позволял. Эти правила Миллер соблюдал еще и потому, что в их городке считали, чем беднее семья, тем сильнее от нее пахнет спиртным. Ему не хотелось слушать, как местные шепчутся о том, что у них в семье все плохо с деньгами.

В молодости он мог выпить намного больше, чем сейчас могут предположить многие. Походы к друзьям случались нечасто, точнее, не случались никогда. Друзей у него не было, и Миллер бы и рад их не заводить, но когда Даниэль подрос, то начал задавать много вопросов, ответы на которые найти не удавалось. Ради этого отец даже завел знакомство с компанией других мастеров, но по счастливой случайности их встречи проходили в вечернее время, когда Даниэлю нужно было ложиться спать. Он был еще слишком мал для таких посиделок, а оставлять его с Люси совсем не хотелось, поэтому с новыми знакомыми Миллер встречался нечасто, что его, несомненно, радовало.

Когда он вернулся домой, его ботинки по-прежнему блестели, сохраняя товарный вид, и это несмотря на то, что он носит их уже не первый год. Он бережно относился к вещам, и они в благодарность носились долго, несмотря на ежедневную работу в мастерской.

Даниэль сидел на полу и срисовал с плаката бежевый «пежо». Плакат принесла Люси, когда в прошлый раз ездила в город к своей сестре Кристине. Кристина – родная сестра Люси, она вышла замуж в восемнадцать лет, и с тех пор они встречаются на единственный праздник – годовщину свадьбы родителей. Ни годовщина их смерти, ни дни рождения – ничто другое не заставляло сестер видеться и общаться друг с другом чаще. Такой странный выбор сделала Кристина, она свято верила в институт брака и всеми силами старалась его почитать, отрекаясь от других сфер своей жизни. Люси же ничего не оставалось, как смириться и принять этот странный выбор.

– Я был у Люси, она чувствует себя гораздо лучше, отдал ей суп – сказал, что мы вместе его готовили. Ей было приятно, и, кажется, она удивилась и даже несколько раз улыбнулась. Мы здорово провели время – много шутили и смеялись. В конце недели я еще раз загляну, если ей не станет лучше.

Миллер не любил и не умел врать, но ему казалось, что добрые отношения с Люси сделают мальчика счастливее.

– В детстве я тоже любил рисовать, но у меня получалось плохо, тогда друзья научили меня раскладывать карты. Помнишь, я обещал тебя научить? Сыграем вместе, когда вырастешь, если еще захочешь проводить время со своим стариком.

Отец редко шутил, и его шутки звучали так, будто их зачитывал монотонный голос переводчика на аудиокассете: смысл понятен, но эмоции уловить сложно. Раньше его голос был звонким, пропитанным иронией, но с годами она исчезла, и ее сменили другие, куда более спокойные эмоции. За все годы ему удалось сохранить одно – свою стойкость. Остальные чувства шли в строю ровным шагом, словно к их ногам привязали тяжелые гири, которые не позволяли им вырваться и разбежаться в разные стороны. Жизнь заставила его связать себя в толстый пучок проводов, их обесточили, но благодаря воле и сдержанности он сумел сохранить себя.

Иногда мне нравится проводить время с Люси, правда, она девчонка, хоть и большая, и ее игры напоминают девчачьи. Вместе мы ни разу никуда не ходили, я даже не помню, когда был последний раз у нее в гостях, она всегда приходит к нам, и раньше я думал, что ей это нравится. Совсем недавно я увидел, как она плачет. Может быть, у нее что-то случилось. Я удивился. Отца не было дома, а Люси пришла забрать свои вещи, и еще она купила мне шоколад. Я сидел на полу в гостиной, перебирал коллекцию монет, которые нашел у отца, потом услышал странные звуки в комнате. Когда я пошел посмотреть, что там происходит, то увидел Люси: она сидела на полу, поджав колени к груди, рядом с ней лежала коробка. Мне показалось, что в ней книга с рецептом яблочного пирога, потому что на коробке были нарисованы яблоки, а на следующий день мы ели яблочный пирог. На Люси была синяя юбка и кофта, а на плечах висел платок, тоже синий. Еще один платок был у нее на голове, хотя раньше она носила там заколки. Странные они – девчонки.

*****

Ребекка вернулась, когда Чарли уже не надеялся, но продолжал ждать. С их последней встречи прошло ровно два месяца. Девушка пришла на их место, как всегда в четверг, но этот четверг был не обычным четвергом, он был четвергом возвращения. В отличие от Ребекки, Чарли приходил сюда каждый раз, хотя в пору было заниматься другими вещами, которые в этом возрасте интересовали молодых людей. Он сидел на берегу и как ни в чем не бывало кидал в воду камни. Его спина все еще казалась хрупкой, а руки – тощими. Ребекка подошла сзади, закрыла ладонями глаза и вскрикнула необычно высоким голосом:

– Соскучился? Это тебе!

Из-за спины она достала цветок, сорванный с клумбы, и осторожно провела по его загорелым рукам.

– Смотри, какой красивый! Наткнулась на него по дороге.

Девушка нарочно делала вид, будто ничего не происходит. И в самом деле – для нее ничего особенного не происходило. Она была созвучна себе и действовала в своем репертуаре.

– Ребекка!

Он вскочил и обнял ее за плечи. Было слышно, как колотится его сердце. На минуту ей показалось, что оно использует свои последние ресурсы и вот-вот остановится.

– Я бесконечно рад! Где же ты пропадала? С тобой все хорошо?

Было тяжело, но Чарли старался быть сдержанным. В конце концов, нет ничего необычного в том, что девушка, которую он бесконечно любит, пропала на два месяца, а потом вернулась и как ни в чем не бывало маячит у него перед глазами сорванным цветком. Он часто задавал себе вопрос: «Почему она бросила все и уехала?», а потом сам же отвечал на него: «Потому что она хотела этого больше всего на свете». От ненужного понимания его губы сжались, а руки, не слушаясь, начали перебирать камни.