Принцесса на всю голову. Почему мы влюбляемся в сказочных дураков

5. Потребность в похвале. Несмотря на позицию «ниже плинтуса», Золушке нужно, чтобы ее хвалили и замечали все, что она делает. Если ее не хвалят долгое время, то пышным цветом расцветает комплекс неполноценности: «Я самая несчастная!»

6. Постоянное нытье. Жаловаться – не мешки ворочать. Золушка обожает поныть. То мышам пожалуется на свою жизнь, то Крестной, то просто сидит в золе палкой ковыряет, сопли глотает. Оторвать свою пятую точку и пойти что-то делать – зачем это, на это же куча сил и времени уйдет. А вдруг ничего не получится? Эти силы и время же можно потратить на нытье. Нытье-то явно получится.

7. Попытки вызвать жалость. Одеться похуже, вымазаться в золе, спать на полу у камина, питаться объедками и обо всем этом рассказать Крестной, которую видит впервые в своей жизни, – это любая Золушка любит. Спросить же у Крестной, не задолбалась ли та творить свои фейские дела, – этого Золушка не будет делать: ей, как мы помним, пофиг на проблемы других.

8. Безотказность. Какой бы унизительной ни была просьба, Золушка выполнит ее, потому что просто не умеет отказывать. Не научена. Не может. Сама от этого страдает, но выполняет все, что у нее попросят окружающие. Потому что до истерики боится оказаться ненужной.

Загнули больше трех пальчиков? Ух ты! Вы еще туфельку не теряли, сбегая со вписки?

Психиатры уже давно выявили, что люди с синдромом жертвы – отличные манипуляторы. Найдя своих Фей Крестных, эти Золушки безбожно их эксплуатируют, играя на тонких струнах их душ. Перекладывание вины на обстоятельства и злых мачех – тоже весьма продуманный ход. Окружающим действительно начинает казаться, что Золушку надо спасти и защитить. Но это ошибка. Спасательство только усугубляет синдром, засасывает жертву еще глубже в ее жертвенное болото.

Действовать нужно ровно наоборот. Если вы хотите выбраться из этой жертвенной ямы, договоритесь со своим близким окружением, родней и друзьями, чтобы они ни в коем случае не велись на эти манипуляции и не подпитывали вашу жалость к самой себе. Если вы вдруг начинаете жалеть себя и говорить, какие все вокруг твари, ваша близкая подруга должна мягко, но уверенно отвести вас от края этой пропасти, куда вы вот-вот опять упадете.

Мы с Иркой сидели в летнем кафе. Точнее, мы сидели, а потом Ирка встала на дыбы. Внешне она так и осталась сидеть на деревянной скамейке «Макдональдса», но внутри нее все просто вскипело, и она вдруг произнесла:

– Наташ, мы не виделись с тобой шесть лет! У тебя хоть что-то хорошее произошло за это время?

Внешне я осталась невозмутимо сидеть за столиком кафе, но внутренне я похоронила свою подруженьку Ирку. У себя в фантазиях я стояла у ее могилы вся в красивом черном платье и говорила: «Ира всегда меня унижала, говорила очень обидные слова, мол, я такая убогая, и нудная, и невеселая. А невеселая я, потому что мой муж делает мою жизнь невыносимой, он унижает меня, говорит плохие слова мне…»

– Ты че там себе думаешь? – неожиданно хохотнула Ирка, заметив, что я зависла. – Че лицо такое скорбное смастерила? Хоронишь кого-то, что ли, мысленно? Не меня ли?

– Просто, Ир, понимаешь, они все меня используют, – начала я, но осеклась, увидев поползшие наверх Иркины брови.

– Используют? – с иронией спросила Ира. – Как ты меня сейчас, например? Я не для того получила диплом психолога, чтобы два часа кряду сейчас слушать о твоем синдроме жертвы.