Нелегалка. 2009—2010

Свету увезли к 13-часовому поезду, в Таормину. Я осталась одна.

До вечера четверга жила как в санатории. Кормили три раза в день, на столе не переводились свежие фрукты и клубника. Делать было совершенно нечего.

Днём уходила в город. Разглядывала дома и людей. Потратила все деньги с карточки на телефонные звонки. Звонила домой, звонила любимому. Он обрадовался, спросил: «Ты как там? Всё нормально? Скажи что-нибудь по-итальянски!» Я сказала: «Ti amo!» и стала рассказывать, как тут красиво и описывать дорожные приключения.

Время на карточке заканчивалось. Я пообещала при первой возможности прислать ему длинное-длинное письмо. Он сказал, что очень ждёт, и чтоб я послала письмо поскорее.

Мне нравилось такое времяпровождение. Нравились тёмно-синие ночи с ярко-жёлтым месяцем, бой часов и пение птиц на рассвете.

В агентстве постоянно тусовались русские женщины. Заходили познакомиться, рассказывали, как им тут живётся. Половина работали в Италии не один год.

Женщины вспоминали, где и как трудились на родине. Одна девушка, Люся, работала на почте в Санкт-Петербурге. Почтальонши не заморачивались доставкой корреспонденции. Они наугад вскрывали письма, читали, обсуждали, а потом рвали и выбрасывали. Это игра такая: кто найдёт письмо поприкольнее.

Бывшая почтальонша выглядела растерянной. Я спросила: «Тебе сколько лет?» – «23» – «Замужем?» – «Нет. Но у меня есть ребёнок. Мальчик. Два годика. Я его оставила у сестры» – «Ты оставила у сестры двухлетнего сынишку и притащилась на Сицилию?! Зачем, бога ради?!» Люся разревелась.

Люсина мать пять лет назад прибыла в это же агентство. (Я подсчитала: 23—5=18. Значит, Люсе тогда было 18. Женщины, что вы творите?!) Люсина мать хотела невозможного: и денег заработать, и устроить личное счастье, и стать гражданкой Италии. Гражданкой Италии она стала. Замуж вышла. Насчёт денег… За пять лет она ни разу не приехала в Россию. Недавно позвонила дочери и сказала, что заболела, что умирает, что у неё есть деньги, и Люся должна приехать к ней, попрощаться, а заодно мама даст ей денег и свои вещи, а также украшения. Люся оставила ребёнка сестре, заняла на срочное оформление документов и на дорогу. Но она опоздала. Мать уже похоронили. Люся поехала к вдовцу. Оказалось, что мать жила (или батрачила?) на ферме. Да, она была замужем. Муж сказал, что ни о каких деньгах и украшениях знать не знает, и вещей у неё не было. И предложил Люсе жить с ним. Последние еврики девушка потратила на такси, сбежав от никогда не виденного отчима в агентство. Домой ей ехать не на что. У сестры денег нет. Да ещё надо будет возвращать долги, и расплатиться с сестрой за то, что присматривает за ребёнком. Люся решила остаться поработать. Сквозь рыдания она подсчитывала, на какое время ей придётся задержаться на Сицилии.

Люся появилась и пропала во вторник. С раннего утра поднялась в комнату, несчастная и растерянная, после обеда её увезли. Ольга сказала, что таких молодых берут в рестораны и гостиницы, но Люся испугалась и согласилась только на компаньонку. Люсю отправили в какую-то семью.

В среду с утра прибежала сияющая Лариса. Она сказала, что у неё выходной. «Как, уже выходной?! Ты же только позавчера на работу устроилась?» – «А это не важно, выходной в среду, вот меня и отпустили!» Лариса сказала, что всем довольна. Она в Питере ходила на курсы итальянского, у неё нет проблем с общением, и, кажется, синьоры ею довольны тоже.

Ближе к вечеру в агентство завалилась целая компания. Женщины шутили, гомонили, сплетничали. Одна вдруг сказала: «Идите все на балкон! Вон, полюбуйтесь на Женечку! Замуж собралась! Гляньте, какого козла отыскала! Это же совсем надо гордости не иметь, чтобы за такого выйти! Что говорить, некоторым всё равно, лишь бы здесь зацепиться!»

Мы высыпали на балкон и уставились вниз. Высокая эффектная девица (да ей бы на подиуме выступать!) усаживалась на мотоцикл позади располневшего седовласого дядьки. Она оглянулась, увидела зрителей, заулыбалась, приветливо помахала рукой. Ей заулыбались и замахали в ответ.

Женечка укатила, крепко обняв за широкую спину своего жениха. Все вернулись в комнату. Незаметной внешности и явно пенсионного возраста женщина, державшаяся особнячком от всех (зашла сюда за посылкой из России), словно извиняясь, тихо сказала: «А что, я тоже здесь оказалась потому, что никаким другим образом свои проблемы решить не могла. Муж давно испарился, дети выросли, квартирка маленькая. А тут ещё дочка родила, и тоже без мужа. Денег вечно не хватает. Я приехала, чтобы выйти замуж, пока ещё товарный вид не потеряла. В России кому нужны женщины за пятьдесят? Ни мужикам, ни работодателям. А здесь женщины ценятся, замуж всегда возьмут, было бы желание. Я шесть лет на Сицилии, замужем, и давно не работаю. У нас свой дом, сад, машина, денег хватает. Я за последние пять лет всю Европу объехала. А, если говорить про любовь, так кто от неё счастливее стал? Любовь пройдёт, останется ненависть. Те, кто заключают брак на трезвую голову, ценят друг друга намного больше, чем безумно влюблённые. Особенно, со временем».

В среду хозяйка агентства обратилась ко мне по-итальянски. Я промолчала. Она насторожилась: «Наташа, ты язык учишь?» Я, не смутившись, соврала: «Учу!» – «Что-то у тебя плохо получается!» – «Я учу по своей системе» – «Да?» – «Вы не сомневайтесь, я способная!»

Ольга смерила меня критическим взглядом и ухмыльнулась: «Что ж, способная ты наша, готовься – завтра вечером у тебя начнётся другая жизнь!»

Я улеглась спать. Но одна мысль не давала мне покоя: Ольга говорила, чтобы мы заботились о себе сами и берегли своё здоровье. И чтобы не надрывались и не делали ничего лишнего. Да и гадалка говорила, что мне работать нельзя. Как в поговорочке: что бы ни делать, лишь бы ничего не делать… Ладно. Завтра будет завтра. На месте разберёмся.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Русские сказки

«Мой дядя, самых честных правил,

Когда не в шутку занемог,

Он уважать себя заставил

И лучше выдумать не мог.

Его пример – другим наука,

Но, боже мой, какая скука,

Какое низкое коварство —

Полуживого забавлять,

Ему подушки поправлять,

Печально подносить лекарства,

Вздыхать и думать про себя:

«Когда же чёрт возьмёт тебя?!»

Ну, в-общем, где-то так… Думаю, Пушкин на меня не обиделся.

В четверг за мной приехали синьор Джузеппе и синьора Андреа.

Джузеппе раскрыл багажник машины, чтобы уложить мои вещи, непонимающе воззрился на чемоданчик и рюкзачок, которые я легко вынесла одной рукой. Спросил что-то, видимо: «Это – всё?» Я мотнула головой, подтверждая, что других вещей не имеется.

По дороге Андреа пыталась со мной разговаривать. Я злилась: «И, чего пристала? Я же по-русски сказала, что итальянского не знаю!» Андреа, впрочем, быстро оставила свои попытки наладить контакт, отвернулась и переключилась на мужа.

Одни раз мы остановились где-то на трассе. Мои работодатели вышли из машины и купили ящик несполи. Андреа протянула мне фрукты, кивая и делая знаки: «Ешь!» Я попробовала. Вкусно!

В седьмом часу вечера меня привезли в городок под названием Сант Мариа. В просторный дом: огромная прихожая, три большие комнаты, кухня-столовая, две душевых, подсобные помещения, терраса с садиком и наглухо запертый второй этаж.

В садике цвели красные и жёлтые розы. Стены до крыши увивал виноград.

Нас встретила круглая, как колобок, сиделка, тут же набросившаяся на меня с объятьями и поцелуями. Я стерпела.

Хозяева называли женщину Аллой. Мне она призналась, что её зовут Галя. Но по-итальянски «галина» – курица, и все Галины здесь Алины, Аллы и Лины. Галя сказала, что дома детям ни за что об этом не расскажет, потому что тогда её задразнят. А что – правда, смешно. Например, звонит кто-то и просит: «Potrei parlare con il russo signora Galina!» (Позовите, пожалуйста, русскую синьору Галину!), а итальянцы слышат: «Позовите, пожалуйста, русскую синьору курицу!»

Меня познакомили с престарелой Агатой. Агате 85. У неё было двое детей, но дочь умерла в двадцатилетнем возрасте, не оставив потомства. Зато сын подарил мамочке троих внуков.

В позапрошлом году у Агаты умер муж, после чего она слегла с инсультом. У неё отказали ноги (но стоять, держась за спинку стула или перила она может); нарушилась координация движений рук (ложкой в собственный рот она попадает не с первой попытки); практически пропала речь – её почти беззвучное бормотание не понимают даже родственники. И ещё она часто давится – у неё какие-то проблемы с глотанием.

Агате нанимают сиделок – а чего ж не нанять? – старикам выплачивается приличная пенсия, причём, если один из супругов умирает, второму начисляется пенсия умершего.

Возиться с тяжелобольными – то ещё удовольствие, поэтому итальянцы берут привыкших к трудностям русских женщин и их сестёр из стран бывшего союза и соцлагеря. При этом, семьи материально ничего не теряют – пенсий хватает и на зарплату, и на пропитание родителей и обслуги.

Мне выделили самую большую комнату, с мебелью не знаю каких годов прошлого века – из тёмного дерева, украшенную резьбой, с огромной двуспальной кроватью из того же гарнитура, двумя комодами и трюмо. Над постелью – распятие. Хорошо. В детстве над моей кроватью висело распятие.

Молодая чета быстренько распрощалась. Галя стала вводить меня в курс дела.

Итак, мои обязанности:

1. Утром поднять Агату, одеть и усадить в инвалидную коляску.

2. Накормить Агату завтраком: кофе с молоком, в нём – размоченное печенье. Вымыть посуду.

3. Дать Агате таблетки.