Либелломания: Зимара

Блокнот, который вечно торчал у Дъяблоковой из кармашка пижамы, тоже был там. Я вытащила его из винного бокала, край которого служил закладкой, чихнула, вдохнув горько-пряные споры, и отбросила плесневую колонию на сотни поколений назад в развитии. На обложке блокнота, в длинном ряду перечёркнутых вариантов названий, последним значилось «Тайна секретной загадки». Но и оно стояло под вопросом. В блокноте было сорок четыре страницы. Первую занимал пролог. На двадцать шестой была «Глава -25», в которой значилось малоразборчивое:

«Она устраивает побег».

– Дъяблокова, – раздражённо выдохнула я, – из-за того, кто у меня санитар, эту гипотезу до тебя только ленивый не высказал.

– Тогда открой эпилог.

– Послушай, мне некогда.

– Он короткий. Хватит смелости?

Я сделала вид, что пролистала блокнот до конца. Роман заканчивался словом «стаканчик». Если это был стаканчик кобравицы, он не помешал бы мне прямо сейчас. А не в эпилоге.

– У меня ключ тает, – сглотнула я. – Ещё минута, и придётся тебе переписывать сюжет главы двадцать пять, или как её там. Ты дашь мне пройти?

– Ты же не собираешься назад?

– Только не в первый отсек. Норман выяснил, что отсюда можно попасть в туалет в хвосте.

– В хвосте? – переспросила Дъяблокова. И я поняла, что не каждый сумасшедший в мире видел стрекозу на пространной схеме.

– Между вторым отсеком и туалетом есть минипорт.

Дъяблокова повертела меня на месте, цапая за пижаму, всю в ошмётках Гертруды. Словно оценивала, можно ли пускать главную героиню на волю в таком виде. Было непонятно, на моей она стороне всё-таки или нет. Её манера поведения больше напоминала эксперимент по изучению всех вокруг. От затхлого, наполненного спорами воздуха её отсека меня мутило. Казалось, что косые стены падают мне на маковку, и я повторила, чеканя каждый слог:

– Ты дашь мне пройти?

– Сюжет обязывает, – она пожала плечами, и вдруг глаза её вспыхнули нездоровым блеском. – На моей планете жил один древний философ. Платон. Так вот, Платон считал, что икосаэдр символизирует воду. Эта находка феноменальна! Воду, понимаешь, Эмбер?

– П-прости. Не понимаю. – Я в этом плесневелом, разрисованном шахматной клеткой аду уже с трудом разбирала собственные слова. – Это ты подкинула мне лёд?

Куски в туалете напоминали многогранники, но я плохо разбиралась в «аэдрах». По разочарованию в потухшем взгляде Дъяблоковой, ровно такому же маниакальному, каким было искрящее возбуждение до этого, я поняла, что она не лёд имела в виду.

– Тебе сюда, – розоволосая толкнула меня к скважине рядом со своим гамаком.

Поковырявшись в скважине, я вышла на свет дальнего туалета. Там было что-то не так. Не нашлось раковины. Не стояло унитазов. Ни со льдом, ни без. Куда это Дъяблокова меня выпихнула?

Зато с пола до самого потолка высилась башня из оригами. Из-за хлопка дверью сверху на меня обрушилось облако белой, сероватой, желтоватой бумаги. Лавируя среди мятых листков, по отсеку катался Сомн. Я обрадовалась ему, а он высоко хихикнул и послал в меня бумажный самолётик. Бумага скользнула по шее и больно ужалила: край порезал кожу.

– Осторожнее, Сомн, – шепнула я и приложила палец к губам.

Но он не ответил и не прекратил. Он подбирал новые самолётики и посылал, посылал, посылал их прямо в меня. Пальцы, которыми я ловила листки, уже все были в крови, но Сомн продолжал и мерзко хихикал.

– Сомн! Это же я! Прекра…

Его металлическая гусеница переехала мне ногу, я вскрикнула от боли. Сомн гнал на меня свою коляску! В его движениях не было той хрупкой деликатности. Старик проворно вертелся, направляя гусеницы мне в колени и в конце концов повалил на пол. Он рычал. Лиловые вены вздулись под жёлтой кожей. Я заметила, что у него в носу не хватало трубок, которые он поправлял на групповой терапии и днём в столовой. Казалось, что так поступал кислород, а что на самом деле? Лекарство от безумия? Я сдала назад, чтобы вернуться во второй отсек. Но обнаружила, что обронила ключ. Уворачиваясь от колюще-режущих самолётиков, в забрызганной кровью пижаме, я рыскала по полу среди кипы бумаги.

И тогда Сомн рыкнул опять и наехал на меня всем креслом. Старик весил не больше ребёнка, но его машина крепко прижала меня к полу. Рёбра стиснули лёгкие. Бумажный веер замелькал у меня перед глазами, кусал щёки, нос, губы… Я не удержалась и взвизгнула на весь бентос.

«Чиджи, маленький мой, помоги…»

В стыках зашипело. В отсеки пустили сонный газ. В сладковатых его парах последнее, что я услышала, был голос Сомна:

– Ох, бедная девочка, что ж ты так не вовремя… – продребезжал старик знакомым тембром, и я отключилась.

* * *

Меня разбудили сирена и системный вопль:

НАРУШЕНИЕ РЕГЛАМЕНТА ИНСТРУКЦИИ ПО ПРЕДПИСАНИЮ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ПОПЫТКАМ СРЫВА РЕЖИМА ИЗОЛЯЦИИ!

Снова в темноте. На сквозняке. Я решила, что меня обнаружили и бросили в карцер, но два голоса рядом бубнили наперебой:

– Что, проветрил? – спрашивал один. – Не запирай, ей всё равно уходить.

– Ладно, ладно, только убери этот самолётик, он слишком б-б-белый… – откликнулся кто-то.

Второй голос я узнала. Рыхлый парень, который паниковал от белого. Я приподнялась на локтях:

– Уё, это ты?

– Зачем ты забралась к Сомну, когда он не спал? Ты сумасшедшая?

Так и подмывало признаться, что, очевидно, да. Незнакомый голос объяснил:

– Сомн лунатик. Он безобидный, только когда спит, а когда просыпается – смертельно опасен. Он же везде ездит с этими своими трубками, чтобы не проснуться, не дай бог. У него там снотворное.

– А ты кто? – хрипнула я.

– Шампу, – из полусвета проступило лицо бледного эзера. – Когда ты там заорала, санитары пустили сонный газ, и Сомн пришёл в себя. То есть заснул опять. Вытолкал тебя к нам, в отсек 4. А мы вот… проветрили.

– Проветрили?..

– Вскрыли дверь в столовую, а она проходная, и газ рассеялся.

– Но как же вы вскрыли дверь? Я… у меня были ключи, но я растеряла два, а третий растаял.

– Сомн так перепугался за тебя, что дал свой ключ. Ему очень стыдно. Он хранил его для себя, но, когда увидел, что натворил, даже заплакал.

Шампу протянул мне ключ, выточенный из… зубов. Они были аккуратно обрезаны в форме гребня и скреплены магнитной проволокой. Откуда Сомн достал магнит? Наверняка из какого-нибудь движка на своём кресле.

– Ребята, я так вам благодарна. А это не вы случайно передали для меня лёд?

– Не случайно, – ухмыльнулся Шампу. – Трюфель вчера попросил Сомна, чтобы Сомн попросил меня колупнуть лёд на тренинге. Трюфель сказал, что это для тебя. Ради него-то я бы не стал рисковать.

– Но ты же эзер. А я же убийца минори.

– И я, – улыбнулся Шампу. – Я пью кровь эзеров. Насухо их высасываю, как тряпочки!