Дверь потерянных ключей

Дверь потерянных ключей
Наталья Моисеева

Эльзе не повезло. На ее детство выпало тяжелое время Второй мировой войны. А после смерти любимого дедушки она и вовсе осталась беззащитной. Пытаясь спастись от нападения немецких солдат, девушке ничего не остается, как спрятаться за дверью, которая приведет ее на совсем другую войну, где ей уготована решающая роль. Стоило ли Эльзе открывать дверь, что всю жизнь так яро охранял дедушка?

Наталья Моисеева

Дверь потерянных ключей

Глава 1

Она ступает медленно, желая как можно дольше оставаться в пути. Не то чтобы ей не хочется вновь оказаться здесь. Она бы обязательно вернулась в это место. Но только не сейчас. Не так скоро.

Улицу освещает весеннее солнце, по-летнему яркое и теплое. Деревья принимают в гости свиристелей и воробьев. Слух ласкает их стройное пение под барабанную дробь дятлов. Небо висит синим покрывалом над сонным воскресным городом. А на окне красуются пушистые лиловые шапки сирени, повествуя о чем-то важном.

Мелкие цветы перешептываются друг с другом и глядят через стекло, склоняя нежные лепестки, будто приглашая войти внутрь. Грустно увядая от прямого солнечного света, сиреневые ветки устало роняют листья, требуя взамен чудного сладкого аромата тени и глоток холодной воды напоследок.

Ласковый майский ветер обнимает верхушки деревьев, путаясь в именах и разнося по городу сладкий пьянящий аромат яблоневого цвета. Шелковые круглые лепестки падают на землю белым снегом. Скоро здесь появятся первые ранетки. Их нежно коснется теплое солнце, а его лучи ярко нарумянят еще зеленоватые плоды.

Город преображается весной. Становится уютным и приветливым. В то время как зимой он хмурит пушистые снежные брови и прогоняет людей метелью с угрюмых улиц. Весна осторожно, но настойчиво приглашает на чашку лавандового чая теплое лето, предвкушая июньский запах только что распустившегося шалфея и созревшей земляники.

Девушка не решается войти. Еще немного постоит здесь, чтобы привыкнуть окончательно к тому, что это место стало другим. В этих кирпичных стенах за деревянным крыльцом и печальными глазницами окон с облупившейся белой краской на рамах не осталось и следа от вчерашней жизни: кипящей, волнующей, счастливой.

Озорной бродяга-ветер все еще хулиганит, перебирает волосы, пробегается по лицу и взлетает ввысь, чтобы пошелестеть только что проклюнувшимися хрупкими листьями. Колокольчики над дверью приятно шумят, маня и одновременно отталкивая.

Хрупкая девушка поправляет берет, одергивает коричневое драповое пальто, делает глубокий вдох и подходит к крыльцу. Колокольчики звучат громче, радуясь долгожданному гостю. Ах, как же давно здесь их не было!

Эльза сдвигает половицу, достает ключ и вставляет его в замочную скважину. Рука становится тяжелой и отказывается отворять дверь. Но никто не говорил, что будет легко. Она оглядывается по сторонам, нет ли кого поблизости, кто мог заметить ее нерешительность. Никого. Только птицы, деревья и шкодливый ветер, что все еще гуляет на ее коже.

Она сильнее сжимает ключ и поворачивает его. Дверь скрипит и медленно открывается, выпуская на волю аромат сирени, затхлости и типографской краски. Девушка переступает через порог, одергивает зацепившееся платье и проходит внутрь. Кажется, здесь ничего не изменилось. Все, как всегда. Но только она знает, что все тут теперь иначе. И все же каждый уголок остается знакомым и родным.

Вот недочитанная книга на прямоугольном столе у стеллажа, забитого другими книгами и словарями. Вот журнал учета рядом с шариковой стеклянной ручкой, стержень которой наполовину прозрачный, но вторая половина еще наполнена синими чернилами. Вот круглые очки в пожелтевшей оправе, которые, кажется, только что помогали прочесть мелкий текст перевернутой страницы. А здесь на стуле за прилавком висит поношенный свитер с катышками на рукавах, от которого все еще пахнет дедушкиным виргинским табаком.

Он проникает в нос и щиплет слизистую. Глаза слезятся, но Эльза пытается сдержать солоноватые горячие капли. Она понимает, что виной тому не щекочущий нос табак, а совсем другое. Она спешно вытирает скатившуюся по щеке слезу, словно боясь показаться слабой самой себе. Девушка закрывает недочитанную книгу и прижимает ее к груди.

Работы много: надо перетряхнуть книги, вытереть пыль, вымыть полы и освободить от мучений увядающий сиреневый букет. Но Эльза не торопится. Времени у нее целое лето. Она проходит к стремянке, стоящей у высоких полок и присаживается на одну из ступеней. Она бывала здесь тысячу раз. Забегала после обеда, чтобы помочь дедушке по работе, пока тот беседовал с каким-нибудь покупателем.

«Она еще не готова», – однажды сказал он одному из пришедших. Только тогда она видела дедушку строгим и серьезным как никогда. Высокий мужчина накинул светлый капюшон и быстро ушел, опустив голову так, что Эльза не разглядела его лица. Она лишь заметила, что тот был крайне обеспокоен. Он даже ничего не сказал на прощанье, что выдало его грубость и невоспитанность. В основном покупатели были вежливы и могли подождать еще пару дней, пока не доставят заказанную книгу или словарь иностранных языков. А доставка сюда, бывало, задерживалась.

Некогда уютная и светлая книжная лавка Ричарда Уитемхайма сегодня приобрела оттенок скорби и печали. Впервые за три месяца Эльза решилась сюда прийти. Мисс Бейкер уже немолода и не может содержать магазин в его первозданной чистоте и порядке. Зато она прекрасная женщина, взявшая опеку над Эльзой до ее совершеннолетия.

Девушка вздыхает и перед ее глазами в который раз возникает одна и та же картина: сморщенная пигментированная рука любимого дедушки протягивает ей крохотную шкатулку. Она проста и не имеет никаких изысков, местами потерта. Дедушка тяжело дышит, лежа в прохладной постели. Его тело уже не греет мягких простыней.

– Открой ее, – говорит он хрипловатым голосом и тихонько покашливает.

Эльза открывает шкатулку и достает заржавевший от времени ключ.

– Никому не давай его и не показывай, – просит дедушка, глотая слезы, проступившие от кашля.

– Что это за ключ? – спрашивает она.

– Он от той двери, что слева от прилавка. Обещай, что ни при каких обстоятельствах ты не откроешь ее, – требует дедушка.

– Но что там?

– Никогда не открывай эту дверь. Ключ, который находится у тебя в руках, должен быть в безопасности. Дай мне слово, что никогда…

Эльза слышит протяжный выдох. Тело дедушки вытягивается и комнату заполняет тишина. Страшная колкая тишина. Девушка трогает его еле теплую руку и крепко смыкает губы, чтобы не разреветься. Другой рукой она сжимает старый ключ.

– Обещаю, – шепчет Эльза и дает волю эмоциям.

Девушка мотает головой, стараясь прийти в себя и отогнать грустные воспоминания, глубоко засевшие в ее сердце. Она поднимается со стремянки, ставит книгу на полку и направляется в кладовую за ведром и тряпками. Труд – прекрасное занятие, способное отвлечь от надоедливых мыслей, так умело вгоняющих в уныние.

Она спускается в кладовую и включает свет. Он тусклый, но все же благодаря ему можно разглядеть эту маленькую темную комнатку. Остается только найти необходимый инвентарь и поскорее вернуться назад в магазин.

Эльза приступает к поискам. Лопаты, грабли, метла… Дедушка ухаживал не только за внутренним убранством книжной лавки, но и за цветами вокруг нее. Здесь росли низенькие кустарники, петунии и сползающая по изгородям глициния. Пожалуй, его магазин был самым красивым местом в округе.

А вот и то, что нужно! Ведро и тряпка, засохшая и затвердевшая. Девушка идет на улицу. Там, за булочной между швейной мастерской и аптекой находился колодец. Им часто пользовались местные. Эльза сама не раз бегала туда, когда дедушка просил принести воды и полить всходы.

Она идет по дороге, на обочинах которой цветут пушистые желтые одуванчики, окруженные осокой, крапивой и другими сорняками. Эльза торопится. Ей не хочется повстречать на пути знакомых, которые обязательно будут говорить о доброте дедушки, сочувственно кривить лица и спрашивать о ее самочувствии. И это будут те же самые люди, обсуждающие на похоронах в сторонке погоду, нового мужа соседки и рецепт вкусного супа.

Девушка поворачивает за булочную, минует швейную мастерскую и слышит крик. Мальчик, что продает газеты, бежит ей навстречу, сломя голову. Газетные листы разлетаются по сторонам, но он не собирает их в охапку. Люди выглядывают в окна и тут же зашторивают их.

– Они пришли! – кричит торговец и пробегает мимо, задев Эльзу плечом, – они уже здесь!

Эльза смотрит в сторону полуразрушенной церкви, где когда-то собирались горожане воскресным утром, чтобы послушать проповедь преподобного Джервиса. Трое мужчин в форме с оружием в руках идут в ее сторону уверенным шагом завоевателей. Следом за ними идут еще несколько мужчин в такой же форме. Они громко говорят на немецком, переворачивают все, что попадется на пути: сбитые жителями деревянные скамейки, прилавки на местном рынке, срывают белье с веревок и смеются.

Один хватает пожилую женщину за волосы. Она кричит, пытаясь высвободиться. Ее муж бросается на помощь, но тут же получает прикладом в живот. Он падает на землю, корчась от боли. Немецкие солдаты пинают его и бьют по лицу, насмехаясь.

Господи! Этого не может быть! Война добралась и до них. Эльза бросает ведро и спешит вернуться в лавку. Командующий замечает ее и дает новый приказ своим солдатам. Те оставляют в покое покалеченного мужчину и спешат за ней.

Девушка ускоряет шаг и срывается на бег. Она вбегает в книжную лавку, закрывает дверь на ключ и отходит как можно дальше от окна. Сердце колотится и пульс отдает в виски. Выстрел. Затем еще один. Ваза на окне разлетается вдребезги, брызги застоявшейся воды летят во все стороны. Ее отвратительный прелый запах бьет в нос и вызывает тошнотворный рефлекс.

Эльза пятится назад, пока не натыкается на книжную полку у стены. Через прострелянное окно слышится неродная речь. В дверь начинают ломиться со всей силы. Петли жалобно поскрипывают.

Они убьют ее. Они убьют всех. Это неизбежно. И страшно.

Эльза слышит удар в дверь, затем еще и еще. Совсем скоро замок не выдержит, и убийцы появятся на пороге. Они застрелят ее и оставят тело тлеть в некогда любимом месте.

Девушка хватается за шею. Ей трудно дышать от обуявшего ужаса и впервые испытанного страха смерти. Она нащупывает тоненькую веревочку, на которой висит ключ, доставшийся ей от дедушки. Рывок – и веревка рвется.

Эльза подбегает к запретной двери, вставляет ключ и поворачивает его. Дверь открывается. И девушка, не мешкая, забегает внутрь. Дверь со свистом захлопывается. И она уже не слышит разговоров и требовательных криков.

Просторная библиотека с высокими стеллажами и витиеватыми лестницами на второй и третий этажи, миллионы книг и… стая черных воронов, рассредоточившаяся под потолком. Они смотрят на нее своими кровожадными глазищами, выплевывая из горла громкое карканье.

Откуда они здесь? И откуда здесь второй и третий этаж? Здание дедушкиного магазина никогда не было таким огромным, как этот читальный зал.

Вороны начинают перелетать с места на место. Над головой бушует ветер от взмахов их крыльев, а в голове роится целая куча вопросов. Птицы пролетают рядом с ней, задевают ее перьями цвета самой темной безлунной ночи. Девушка отгоняет их от себя, машет руками и повторяет бесполезное «кыш».

Птицы злятся, как те, кто остался за этой дверью. Они будто ругаются и прогоняют ее тревожным карканьем. Наконец, Эльза видит там впереди еще одну дверь. Она быстро пробегает через зал с высокими потолками и оказывается на улице. Незнакомой и чужой.