Кукушка. Ещё одна история из жизни Жанны Фурасьевой

Кукушка. Ещё одна история из жизни Жанны Фурасьевой
Наталья Нальянова

Жанна приезжает в дом, где жила и умерла её мать. Этот дом на крутом берегу Оки выглядит как родовая дворянская усадьба. Как этот дом связан с жизнью Жанны? Об этом рассказывают исторические документы, кладоискательство, любовь и прочие семейные ценности. Получит ли Жанна наследство своих предков? И что это за наследство? Жанна ведет поиски.

Кукушка

Ещё одна история из жизни Жанны Фурасьевой

Наталья Нальянова

© Наталья Нальянова, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

I

Вскоре после вступления в законную силу решения суда по делу Клеандрова я написала заявление об увольнении с должности консультанта по юридическим вопросам.

Директор департамента правовой работы И. И. Шалун не стал меня долго уговаривать продолжать работу. Как опытный руководитель он полагал, что свою задачу – избавиться от ежегодных исков Клеандрова – он решил, а незаменимых работников не бывает, о чём прямо и заявил мне после того, как понял, что мое решение бесповоротно.

Получив расчет и трудовую книжку, я вышла на улицу с чувством огромного облегчения.

Наслаждаясь свободой от неприятных дел, я погуляла по городу, полюбовавшись его весенним обликом, и подумала о том, что пора бы съездить на нашу прежнюю квартиру, которую я совсем не посещала в последние месяцы из-за того, что дело Клеандрова полностью поглотило меня.

Садясь в троллейбус, я, в очередной раз, посетовала на то, что не умею водить машину и из-за этого трачу много времени на поездки. А также и терплю неудобства общественного транспорта.

«Давно пора покончить с этим», – размышляла я.

Приехав на проспект Мира по нужному адресу, я осмотрелась, вспоминая свою жизнь в этом районе города. Мне показалось, что я жила здесь очень давно, в другой жизни.

При этом меня охватило легкое чувство ностальгии по тем временам, когда мои дети были маленькими, и я водила их в детский сад, расположенный поблизости. А вот и хозяйственный магазин – мое любимое место посещения. Когда-то я очень любила красивую посуду, кухонные принадлежности, интересовалась новыми средствами для ванн.

Пройдя еще два дома, я увидела библиотеку, в которой когда-то брала новые журналы. Здесь возникли существенные изменения.

Теперь под библиотеку была отведена только часть прежних помещений. Ее потеснили нотариус и магазинчик подарков и аксессуаров. А маленькое объявление на входной двери извещало о том, что в этом же здании располагается школа вождения автомобилей.

«Что же это, как не приятное совпадение, указывающее на то, что мне пора записаться в эту школу?» – подумала я.

Изучив условия приема, я узнала, что продолжительность обучения может быть различной. Обычный срок обучения составлял три месяца, а сокращенный – один месяц. Во втором случае занятия длились практически ежедневно с утра и до вечера. И стоило это в два раза дороже. Завершалось обучение сдачей экзамена по теоретической и практической части. Меня устраивал второй вариант.

Оплатив обучение и записавшись в учебную группу, я пошла в свой прежний дом.

Не успела я открыть ключом дверь квартиры, как соседняя дверь распахнулась и выглянула моя соседка.

– Здравствуйте, тетя Галя, – поприветствовала я ее. – Как вы тут без нас поживаете? Не соскучились?

– Да уж, здравствуйте! – ответила она. – При вас-то поспокойнее было. Я все думаю, когда же это воры заметят, что в этой квартире никто не живет и полезут к вам?

– А чего это они полезут, когда квартира поставлена на охрану? – удивилась я.

– А то им ваша охрана помеха! – засмеялась она. – Они, чай, специалисты по взломам. И с любой сигнализацией управятся без помех. – А мы вот тут живем и боимся их. А ну, как они нас, как свидетелей, прибьют, или еще какие неприятности от них случатся?

– Да ладно вам, тетя Галя! Я думала, вы скажете, что вам нас не хватает, вы привыкли к нам и тому подобное.

– Дак я же и говорю это самое, только другими словами! Короче говоря, возвращайтесь-ка вы в свое гнездо, Жанна! – от ее громкого голоса я почувствовала первые признаки глухоты и намерилась скрыться в своем жилище.

Но тетя Галя была бдительной женщиной и быстро пресекла мои слабые попытки к бегству, крепко ухватив меня за локоть.

– Стой-ка, тут тебе вчерась почтальон принес какое-то большое письмо и оставил у меня, чтобы я передала тебе, когда ты появишься. Ты ж Фурасьева?

– Я – Фурасьева, а Миша и дети – Пушниковы, – недоумевая, пояснила я.

Письмо было послано на мое имя от неизвестного мне лица. Тетю Галю прямо раздирало любопытство узнать, что там, в этом письме. Но она взяла себя в руки и с видимым сожалением отпустила меня. Наблюдая за игрой чувств на ее лице, я отметила ее высокие моральные качества, запрещающие ей читать чужие письма.

Зайдя в квартиру, я осмотрела комнаты, окна, проверила двери на балкон и на лоджию. Все было в полном порядке, не считая запаха пыли. Открыв форточки, я достала пылесос и быстренько навела чистоту.

Письмо я распечатала после того, как сварила себе кофе и сервировала его на кухонном столе.

Вдыхая живительный аромат напитка, я прочитала фамилию отправителя письма. Им был некий Сухомлин Виктор Станиславович из Санкт-Петербурга.

Я разрезала большой конверт и вытащила ворох листков. Найдя среди них письмо, я углубилась в его чтение. Неизвестный мне Сухомлин писал:

«Здравствуйте Жанна!

К вам обращается ваш родственник. Кажется, это называется, неполнородный брат. Впрочем, не уверен. Меня такие вещи вообще не интересуют. О вашем существовании я узнал из документов, оставшихся от моего отца, Сухомлина Станислава Игнатьевича. Эти документы я нашел после его преждевременной смерти.

Вынужден обратиться к вам с просьбой принять наследство, оставшееся после моей (и вашей) матери Сухомлиной Марии Павловны, которая умерла 25 декабря прошлого года. Жила она в деревне Княгинино Покровской области. С ней проживал ее сын, Сухомлин Владимир Станиславович, мой брат, который умер через три месяца после смерти мамы, не успев принять наследства.

Я не имею ни возможности, ни желания заниматься этим наследством. Меня мало, что связывало с названными родственниками по следующим причинам.

Я уехал из родного дома в семнадцать лет, поступил в военное училище, окончил его и женился. А после этого много лет скитался по городам и весям, пока не осел в прекрасном городе Санкт-Петербурге. Я полковник, преподаю в военной академии, и в круг моих интересов никак не входят захолустные деревни и прах ушедших жизней.

Вы спросите – почему? Отвечу так: моя мама всегда любила только Вовку. Но я так и не понимаю за что. Он ведь типичный неудачник! Все детство болел разными инфекционными болезнями. Переболел всеми болячками, которые описаны в медицинской энциклопедии. Учился плохо. С отцом воевал из-за того, что не хотел ни учиться, ни работать. А мать вечно грудью закрывала его от нападок отца.

Из-за этого мои родители постоянно ссорились и воевали. Я еле дождался окончания школы. Уезжал, дав себе клятву никогда больше в эту семью не возвращаться.

А Вовка так и остался «мамушкиным запазушником». Отец его возил поступать в разные институты, но все бесполезно. Он или не проходил по конкурсу, или проходил, но учился в этом вузе до первой сессии, а потом возвращался домой. И, как дурак, увлекался вечно какой-то ерундой: то раскопками, то лошадьми, то путешествиями. В армию его не взяли из-за сколиоза.

Отец запил из-за вечных скандалов в семье и умер от инфаркта пятнадцать лет назад.

А мама после этого ещё работала долгие годы в библиотеке и, практически, содержала своего любимчика. Вовка же так и не женился, хотя смолоду без конца влюблялся в разных дурочек.

Теперь вы понимаете, почему я не принимаю наследства. В подтверждение своих слов прилагаю заверенное нотариусом заявление об отказе от наследства в вашу пользу. Можете быть спокойны, – своего решения я не изменю никогда.

Сообщаю адрес места жительства мамы и Владимира:

Покровская область, деревня Княгинино, ул. К. Маркса, 17.

Прилагаю также свою визитную карточку с адресом и телефонами. Если сочтете возможным, сообщите о своем решении.