Зловредная жертва

– Труп точно Красовской?

– Точнее не бывает. Крысы, правда, успели объесть лицо, но возраст, комплекция, одежда, удостоверение, в конце концов!

– А мотив? Какой может быть мотив у обеспеченного, уважаемого в городе прекрасного специалиста?

– И этого не знаешь, – фыркнул Олег, – а что тебе вообще известно? Ладно, я сегодня добрый, сытый и терпеливый. Весь двор трубит, что твой Модест с сожительницей зарились на бабкину квартиру, а та все грозила настрочить завещание в пользу своего партайгеноссе, некого Садикова. Вот парнишка и подсуетился! Еще не известно, может, и было завещание-то. Эх, жаль, поздно труп нашли. В доме уже кто-то побывал.

– А если это просто обычные грабители? Стукнули старушку, забрали ключи…

– Может. Только, если ты такой умный, объясни мне пожалуйста, почему в ее доме все перевернуто верх дном? И ничего не пропало! Кроме сумки, ключей и кое-каких сувениров.

– Откуда знаешь, что не пропало?

– От приятеля ее. Деньги все она на книжке хранила. А книжку у самого приятеля прятала. Богатств особых не было, всю жизнь в кулинарном училище завучем проработала.

– А что за сувениры?

– Да черт их знает, – отмахнулся Малышев, – соседка говорит, что неприличные какие-то, пепельницы в виде клозетов, зажигалки – догадайся сам в виде чего, искусственные фекалии в очень натуральном исполнении. Говорят, их на стул особо нелюбимым гостям подкладывают. Тьфу, гадость, и как порядочная женщина в доме такую мерзость хранила? И где раздобыла? И зачем этому Красовскому дрянь такая понадобилась? Давно говорю, что все интеллигенты в душе – прогнившие насквозь пакостники.

– Примерное время наступления смерти известно?

– А как же!

– Где находился в это время подозреваемый?

– Говорит, наслаждался в объятиях возлюбленной.

– Спал?

– Ну. Только показания сожительницы подозреваемого для нас – тьфу. Пустое место.

– Олег, можно тебя кое о чем попросить?

– Валяй, Мосолик, я сегодня добрый, одних сведений тебе бесплатно выдал целый боекомплект.

– Тебе не было бы трудно называть Александру по имени или по фамилии? Сожительница – это слишком грубо. И, кстати сказать, она законная невеста Красовского.

– Что, успел глаз положить? Ну так передай своей новой пассии, чтобы подыскивала другого жениха или сожителя, по-нашему. Ее Модестик выйдет из тюрьмы, когда она уже бабушкой станет.

– И все-таки, я настаиваю на невиновности Модеста, – проигнорировал провокацию Игорь. – Убеждать тебя в том, что искать надо в другом месте, я не стану. Не раз обжигался. Но в невиновности Красовского я уверен, как в своей собственной.

– Не мешай работать, – махнул рукой Олег, мгновенно потеряв интерес к разговору, – тут серьезные дела вздохнуть не дают, а ты со своим Раскольниковым пристаешь.

Он погрузился в ворох бумаг и, казалось, не заметил, как тихо закрыл за собой дверь его товарищ.

* * *

«Черт, тоже мне, частный детектив, – костерил себя Игорь, сидя за рулем своего „Жигуленка“. – Послал следить бабусю за склочным стариком, а главное проворонил. Теперь любой обыватель знает больше частного детектива Костикова. И баба Дуся хороша: каштаны, кошка, моль… Забила мне голову всякими мелочами».

Как всегда, когда дело не шло, Игорь перекинул ответственность на старушку. Уж больно не привык он замечать за собой оплошности. А баба Дуся… Ну что с нее взять! Полуграмотная деревенская старушка. Ей можно ошибаться. Внутреннее раздражение вылилось на голову бедной бабуси сразу, как только ее внук перешагнул порог.

ГЛАВА 3

В ЛОГОВЕ ОБИТАТЕЛЕЙ ДНА

Обдумывать предлог для праведного гнева не пришлось. Всегда аккуратная и следившая, с ее точки зрения, за внешностью бабуся встретила внука в столь затрапезном виде, что он на мгновение просто лишился дара речи. Впрочем, этот дар никогда не покидал его надолго. Что-что, а красноречие и умение выражать свои мысли было одним из доминирующих качеств Игоря Костикова.

– Где ты откопала это рванье? – поморщился он, – и что с твоими волосами? У нас прекрасная ванная комната, будь добра, прими душ и выкинь этот кошмар, что на тебе надет. И вообще, пока ты вела наблюдение за черными кошками, произошли такие события, что дело начинает приобретать совсем другой оборот.

Баба Дуся сразу уловила настроение внука. И хотя она уже знала, что в такие моменты к нему лучше не приближаться на пушечный выстрел, но капитулировать не собиралась.

– Ты прикид мой не трогай, – отрезала она, – это рабочая пикировка.

Слово «экипировка» она уловила еще в зубодробильном боевике с Ван Дамом. Она уточнила его смысл у внука и с тех пор пользовалась им к месту и не к месту, выкинув первую лишнюю, по ее мнению, букву.

– Огородик свой возделывать опять собралась? – снисходительно, с усмешкой, поинтересовался Игорь.

Деревенские привычки еще не совсем выветрились из бабуси, и она с маниакальным упорством разбивала под окнами квартиры внука грядки с зеленью. Правда, чопорные и далекие от нужд простых жителей планеты элитные модели автомобилей безжалостно парковались на нежных, пушистых ростках петрушки и дурманяще пахнущего базилика, но это не останавливало старушку. Она вбивала в газон колышки, натягивала между ними вышедшие из употребления чулки и искренне надеялась, что этот невнушительный забор сможет оградить ее посадки от посягательства груды бездушного железа. Вот и сейчас Игорь решил, что баба Дуся собралась сеять озимые на своей фазенде.

– Не может отличить пикировку огородника от пикировки агента, – презрительно хмыкнула бабуся, – а еще с образованиями! Иду за информацией. Буду работать со свидетелями. Главные свидетели у нас кто? Садиков, бабки стервозные и еще кое-какие личности. Вот ты и работай с приличными пенсионерами, а я беру на себя самое трудное – неприличных.

– Во первых, соблаговолите пояснить, Евдокия Тимофеевна, что вы подразумеваете под понятием «неприличные пенсионеры», а во вторых, разрешите все-таки мне решать, что кому делать.

Игорь и так был раздражен тем, что Малышев грубо поставил его на место, а тут еще бабуся. Бесспорно, она много сделала для раскрытия предыдущих преступлений, но надо же соблюдать субординацию! Так она и перед клиентами будет понукать им!

– Не бухти, Горяшка, ты хоть и начальник, да я постарше, поопытнее тебя буду. За информацией я уже собралась, и времени терять на то, чтобы ты командование начал, у меня нету. Там Сашенька в инфаркте бьется. Надо идти Модестку ее выручать.

Такое бесцеремонное отношение со стороны подчиненного совсем добило Игоря. Хлопнув дверью своего кабинета, он уселся за стол и предался размышлениям о кознях непредсказуемой фортуны.

* * *

По улице города брела маленькая лохматенькая старушка. Страдальческое выражение лица и жалкое состояние одежды, вопреки ожиданиям, не вызывали сострадания у спешащих по своим неведомым делам прохожих. Никто не обращал на нее внимания, кроме, пожалуй, рыжей дворняги с бельмом на глазу, которая долго провожала ее взглядом, видимо, философствуя в душе по поводу схожести судеб человеческих и собачьих.

Время от времени старушка метала пронзительные взгляды по сторонам, выискивая вожделенные для людей этой породы темные пивные бутылки, наиболее высоко котировавшиеся в данном бизнесе. Наконец, удача, в виде уже не щедрого на тепло, но еще не жалеющего света солнца, улыбнулась ей, высветив в высокой, пожухлой траве блестящий бок коричневой, замаскировавшейся бутылки. Старушка метнула еще один взгляд, скорее всего, выискивая конкурентов, но, почему-то, не найдя их, вздохнула и горестно побрела дальше, проигнорировав такую желанную находку.

Вот еще аккуратно и скромно стоящая бутылочка привлекла ее внимание. Но и той не суждено было пополнить коллекцию, позвякивающую в драненькой, местами засаливавшейся от долгого и негуманного использования сумки из плащевки неопределенного цвета. Конкурент в виде приземистого, заросшего седой щетиной мужичка уже шустро двигался по направлению к бутылке.

Здесь старушка повела себя неадекватно. Вместо того, чтобы по привычной схеме вздохнуть и горестно побрести дальше, она проявила неожиданную резвость и бросилась наперерез охотнику за пивной тарой.

– Не трожь, – взревел охотник и прибавил скорость.

Жизнь в городских джунглях одарила своих диких обитателей мгновенной реакцией и ловкостью. А старушка была ближе. Поэтому соперники практически одновременно ухватились за столь необходимый обоим предмет. Некоторое время они молча гипнотизировали друг друга, пытаясь силой взгляда парализовать волю конкурента, потом дед с силой рванул бутылку на себя. Неожиданный маневр не усыпил бдительности его конкурентки, с неожиданной для ее внешней хрупкости силой она вцепилась в предмет раздора. Следующая сцена напоминала прямую трансляцию чемпионата по кикбоксингу для жителей домов престарелых. Ложные выпады, попытки бросков через плечо, пыхтенье, привлекли к единоборству за право обладания кубком в виде бутылки зеленого стекла редких прохожих. Теперь, как в настоящем чемпионате, борьба сопровождалась угрозами соперников в адрес друг друга и поощрительными выкриками зрителей.

– Ты труп, – шипел дед.

– Прощайся с солнушком, пенек трухлявый, – вторила ему бабка.

– Ща так вмажу, костей не соберешь, ехидна обшарпанная.