Счастье материнства

Счастье материнства
Наталья Олеск

"Аккуратно, держись за поручни" – этой фразой начинается каждый из описываемых периодов жизни главных героев, матери и сына. Их любовь и бережное отношение друг к другу выдержали все трудности, не жалуясь и не жалея себя, а также помогли вовремя принять в тех или иных случаях верные решения.Рассказ вошел в шорт-лист конкурса "Осторожно, двери закрываются!" крупнейшего представителя рынка электронных и аудиокниг в России и странах СНГ ЛитРес:Самиздат.

Наталья Олеск

Счастье материнства

– Аккуратно, держись за поручни, – женский голос говорил ребенку сквозь гудящие звуки метро.

Мальчик лет четырех взглянул снизу-вверх на маму, прижался к ней покрепче и продолжил разглядывать все вокруг с нескрываемым интересом и восхищением, при этом тянул правую руку, стараясь дотянуться до перил. Он уже целый месяц каждый день ездил с мамой на метро, но пока не привык ни к огромному количеству людей, ни обилию рекламы и шуму, ни к тягучему запаху железа и сквознякам от вечно спешащих электричек. Гоша (так звали мальчика) с силой втягивал в себя воздух, надувал щеки, как будто хотел стать больше за считанные секунды, и с шумом выдыхал. Его мама – Александра (с раннего детства ее называли только полным именем) – уверенно шла вперед, твердо зная, где повернуть, остановиться или ускорить шаг. Детский садик на лето неожиданно закрылся. Молодая женщина работала с утра до вечера и маленького сынишку было некуда девать. Ее муж и ближайшие родственники работали, и отпуск на этот период никто заранее не планировал. За короткий срок няню поближе к дому найти не удалось, поэтому приходилось далеко ездить. В этой ситуации было одно преимущество – няня жила рядом с работой Александры. И в их жизни появилось следующее расписание:

в 5-00 – подъем,

в 6-00 – выход из дома,

в 6-10 – автобус до электрички,

в 6-40 – электричка,

в 7-40 – они у няни.

Затем Александра торопилась на работу, а вечером забирала сына и начинался путь домой. Приезжали в семь вечера, а когда и позже, в зависимости от загруженности дороги. Александра каждый день разговаривала с сынишкой, чтобы перетерпел все эти дорожные передряги: скоро его детский сад откроется, и он снова окажется в привычной обстановке со своими друзьями. Гоша, несмотря на свой столь юный возраст, мужественно сопел, ничего не говорил, тем самым закаляя свой дух и выдержку. Сидя в вагоне, Александра вспоминала, как после рождения сына ей скоро пришлось выйти на работу: муж был в рейсе, должен был вернуться через четыре месяца, но это произошло только через десять. С работой в то время было сложно – никто долго ее бы не ждал, если она еще хоть немного задержалась в декретном отпуске. И Александра в срочном порядке нашла няню, также недалеко от работы. Вставала – было темно, кормила сына, одевала, собиралась сама, затем ехали к няне. Спасал «кенгурятник», который надевала на шею, – в нем лежал Гоша; руки всегда были заняты сумками с вещами либо продуктами. У няни она его снова кормила и мчалась на работу. В течение дня бегала кормить каждые три часа. На все это няня, уже довольно-таки пожилая женщина, всякий раз качала головой и говорила: «Смотрю на тебя и думаю: на сколько же тебя хватит…» Александра в ответ только улыбалась и, нисколько не жалея себя, не думая о колоссальной усталости и хроническом недосыпе, кормила, одевала сынишку и затемно возвращалась с ним домой. Зима в тот год выдалась снежной, морозной, было очень скользко, но Александра и здесь не роптала: когда-то ведь она закончится! Изредка удавалось поговорить по телефону с мужем. Про свои трудности она ничего не рассказывала, так как ежедневной дороге и рабочим будням не придавала особого значения. Главное, сын не болел и не капризничал, рос жизнерадостным, а его глаза светились озорным огоньком. Счастье материнства придавало Александре сил, бодрости и нескончаемого терпения. В выходные навещали родные, старались, как можно больше, помочь ей в домашних делах. В конце зимы с рейса пришел муж. Взял на руки пятимесячного сына, долго смотрел на него, как будто не мог понять, откуда взялся этот маленький человечек… Когда уходил в море, их было двое, а сейчас в семье появился смеющийся малыш, с хитринкой посматривающий на папку…

– Аккуратно, держись за поручни, – сказала мама, и Гоша привычным жестом положил на них руку. Ему было шесть, и они вдвоем каждый день ездили в подготовительный класс. Школа была, как в случаях с нянями, рядом с работой Александры. Она решила, что так будет лучше для сына: ей обещали сногсшибательные результаты по подготовке к первому классу. Много раз разговаривала с Гошей, готов ли он поменять обстановку, оставить товарищей в старом садике, но, как оказалось на практике, шестилетний мальчик, принимая ответственное решение, делает чаще всего так, как хочет мама. И началась круговерть: подъем в пять утра, дорога, надо успеть к восьми часам в школу. Занятия до обеда, затем группа продленного дня до самого вечера, и это было удобно – сын нигде не болтался, был под присмотром и делал уроки. Конечно, все эти привилегии были не бесплатны. Домой приезжали в семь, а бывало и восемь вечера: ужин и спать…

– Аккуратно, держись за поручни, – Александра как обычно держала сына за левую руку, а правой от маминого напоминания начинал искать перила. При этом по привычке глубоко втягивал воздух, надувал щеки и с задержкой выдыхал. В метро по-прежнему царила привычная суета: все спешили, шли друг за другом к турникетам, эскалаторам, затем к электричкам, куда дружно заходили, рассаживались, читали, слушали музыку, выходили из вагонов… Дело шло к середине первого класса, школу решили не менять из-за наличия в ней «продленки» – существенной помощи родителям. Так и ездили каждый день и в любую погоду. Гоше нравилось в школе: как выяснилось позже, класс попался, полный жизнерадостных сорванцов. Как-то Александра заскочила в обед поговорить с учителем и застала следующую картину: мальчишки прыгали с парты на парту, девочки сидели под столами и тряслись от страха; в классе, несмотря на позднюю осень и холодную погоду, были открыты все окна, дети при этом одеты в легкую школьную форму. Учитель, закутавшись в теплую пушистую шаль, заметила заглядывающую в класс Александру, после чего тихим и слабым голосом стала просить детей, чтобы те не баловались. Мальчишки, разгоряченные и увлеченные своей игрой, уже никого и ничего не слышали. А если и смогли это сделать, было бы невдомек, что нарушают должный порядок – ведь столько времени шалили, а теперь почему-то стали запрещать. Александра ужаснулась всей этой ситуации: стало понятно, почему Гоша не вполне справлялся с домашними заданиями, и почему он стал сильно кашлять, хотя благодаря тренировкам в бассейне давно перестал болеть. Сначала Александра поговорила насчет дисциплины и сквозняков с учителем, но прошло немного времени, и Гоша очень серьезно простыл. Да и с успеваемостью совсем стало плохо. После похода к директору она поняла, что проблема не в учителе, а в атмосфере или системе, как сейчас принято рассуждать, царящей в данном учебном заведении. Обстоятельно подумав, поговорила с сыном насчет смены школы. Он был очень рад, услышав, что будет учиться с теми же детьми, с которыми находился в детском садике. Новая школа была самая обычная, а, главное, рядом с домом и без открывания окон в ледяном ноябре. Решающим фактором послужили тетради учеников: в «звездной» школе за полтора года дети научились вставлять в слова только пропущенные буквы (карандашом), а в обычной, которая возле дома, уже давно писали ручкой и по целой странице…

– Аккуратно, держись за поручни, – сказала Александра.

– Маам, – протяжно и с легкой смешинкой произнес Георгий. Он заканчивал одиннадцатый класс и был выше своей мамы примерно на две головы. Они ехали в университет на день открытых дверей.

– Да я по привычке, – немного грустно улыбнулась Александра. Вспомнила, как из-за того, что в новой школе не оказалось «продленки» (в то время ее предоставляли только малоимущим и мало нуждающимся, а так как она и ее муж постоянно работали, к данной категории по иронии судьбы не относились), в очередной раз срочно нашла няню. Та оказалась ленивой и необязательной: уроки с Гошей делала через раз, форму для тренировок периодически забывала, даже пельмени варить не умела. Александра терпела-терпела, а после разговора с учителем приняла твердое решение уйти с престижной работы. Оказывается, Гоша очень плохо усваивал программу первого класса. Благодаря возможностям своей бухгалтерской профессии Александра стала работать на дому. Постепенно, к середине следующего учебного года, догнали всех одноклассников, и за полугодие в дневнике гордо красовались одни четверки. Но самое главное, чего добивалась Александра от сына, – его стремления к самостоятельности: в учебе, поступках, в отношении к родным и друзьям – бережному и постоянно ищущему ту самую «золотую середину». У женщины началась иная жизнь: денег стало меньше, зато проводила больше времени с семьей, и в доме всегда был идеальный порядок. Сын теперь рос под приглядом: Александра знала всех его товарищей, вовремя давала нужные советы, своевременно выручала из экстренных ситуаций. Один раз не успела забрать сына со школы, он тогда заканчивал третий класс, так одноклассник по дороге домой забросил в его капюшон горящую петарду. Чудом не случилось трагедии. Александра долго думала, как поступить. Узнала, что мальчишка был из многодетной семьи, рос с бабушкой, родители в тюрьме, остальные братья и сестры жили у дальних родственников, а кто в детдомах. Решила, что сначала поговорит с ним. Ласково, как говорится, но твердо. Попробует объяснить, какие могли быть последствия. Тот только широко распахивал глаза, хлопая ресницами, готовый вот-вот расплакаться и, похоже, искренне. После разговора мальчишка притих и год вел себя без единого замечания. Все недоумевали насчет изменений в его поведении. Затем не выдержал, вытворил какую-то мелочь (в сравнении с петардой!) и в результате жалобы его поставили на учет в полиции. «И что?» – разводили руками те родители. «Туда ему и дорога! Родители в заключении, пусть и он посидит!» Только благодаря некоторым учителям, которые его жалели, а где-то закрывали глаза на незначительные промахи, мальчишка не отправился по кривой дорожке… С Гошей в классе учился еще один своеобразный мальчик – задирался к детям, разговаривал и ходил на уроках, без разрешения мог открыть окно, выйти из класса, постоянно перебивал старших. С возрастом его своевольное поведение усугубилось. Опять помогли учителя: с младших классов пытались донести до детей истинное значение таких слов как «милосердие» и «прощение». Сколько раз Александра разговаривала с сыном на эту тему! Объясняла, какое это великое счастье – с детства повстречать сложных людей и нестандартные ситуации, которые учат правильной реакции на не совсем обычное поведение. Сама Александра выросла в тепличной обстановке: училась в школе, где основная часть учеников была из детей военнослужащих. Там царили дисциплина, порядок и послушание. Учителя были лояльны и справедливы ко всему и ко всем, нерешаемых задач ни с одноклассниками, ни с кем-то еще у Александры практически не было. И когда она вступила во взрослую жизнь, она ее ударила как будто обухом по голове. Оказалось, что в той самостоятельной студенческой жизни могут встретиться плохие люди, при этом надо уметь правильно реагировать: где промолчать, а где и зубы показать. Подсказать Александре было некому – родители жили в другом городе, приходилось все решать самой и частенько не совсем верно. Все это, конечно, она проговаривала сыну, учила точным фразам и словам, которые надо применять в той или иной ситуации, уметь делать нужный вывод и желательно из чужих ошибок, тянуться и равняться на сильных и мудрых, ценить и сохранять друзей. Не раз Александра думала, что такое чуткое внимание никогда не могла уделить своему сыну, если бы работала в прежнем режиме. И еще по-настоящему гордилась тем, что могла успокоить внезапно расшумевшихся детей одним только взглядом (иногда она сопровождала Гошин класс на экскурсиях и походах). При этом смотрела каждому в глаза – уверенно и доброжелательно…

– Аккуратно, держись за поручни, – говорил взрослый мужчина, нежно и бережно обнимая невысокую пожилую женщину. Та стояла на эскалаторе с палочкой, но очень прямо и с высоко поднятой головой.

– Го-ош, ты как всегда – не надо так трепетать надо мной, я вполне самостоятельно и твердо держусь на ногах, – с улыбкой отвечала она.

– Мамуль, я это знаю, напоминаю на всякий случай. О, внуки твои ненаглядные звонят! – он достал из кармана телефон, что-то стал отвечать, но из-за промчавшейся электрички ничего не было слышно. Когда они спустились вниз, передал трубку матери. Та со счастливым лицом пообещала, что они с их папой скоро приедут; спросила, какой торт лучше купить – с вишней или шоколадом. Закончив телефонные переговоры, они неспешно побрели по залу. Подошедшая электричка вежливо распахнула двери, и любящие друг друга мать и сын поехали домой.