Государственная культурная политика в Сибирском федеральном округе: концепции, проблемы, исследования

1) релятивизация отдельных сфер культуры по отношению друг к другу, при этом ценностный акцент делается на их совокупности;

2) понимание относительности и преходящего характера любой исторической формы феномена культуры;

3) осознание принципиально процессуального характера культуры;

4) соответствующее образованию переживание феномена культуры как такового;

5) антагонистическое размежевание понятия культуры и понятия природы;

6) осознание общественного характера феномена культуры.

Стоит отметить, что большинство существующих социально-философских исследований социальных процессов в области культуры исходят из данных принципов.

По отношению к понятию «политика» мнения и подходы столь же различны. Сегодня развивается и специальная наука о политике – политология, и практически все базовые разделы социальных и гуманитарных наук содержат политические исследования, среди которых выделяются философия политики, политическая история, социология политики и т. д.

Также существуют различные мета-теоретические исследования, предметом которых является данная множественность подходов к политике. И эти подходы классифицированы. Например, выделяются социологические, субстанциальные и научно сконструированные подходы, связанные со специфической интерпретацией политики[5 - См.: Пугачев В. П., Соловьев А. И. Введение в политологию. М., 2003. 476 с.].

В контексте данной работы в качестве методологической и концептуальной опоры будет использовано понимание политики Е. М. Бабосова, который проанализировал восемь современных подходов и предложил обобщенное определение политики как сферы деятельности, в которой реализуются отношения господства и подчинения между социальными классами и слоями, связанные с завоеванием, распределением, удержанием, осуществлением или ниспровержением, а также использованием власти[6 - См.: Социология: энциклопедический словарь. М., 2009. 480 с.].

В современных российских исследованиях существует большое количество определений понятия «культурная политика». Хотя общезначимого определения еще не создано. Об этом свидетельствует, в том числе, отсутствие статьи «культурная политика» в объемной энциклопедии «Культурология» (в 2 т.) 2007 г. издания, хотя само понятие «культурная политика» и многие феномены культурной политики активно обсуждались на втором и третьем российских культурологических конгрессах, что нашло свое отражение в изданных материалах[7 - См.: Фундаментальные проблемы культурологии: в 4 т. Том IV: Культурная политика. СПб., 2008.].

Существующая дискуссия о понятии «культурная политика» представлена спектром мнений и подходов. Так, Д. Л. Спивак связывает культурную политику с деятельностью государства и определяет государственную культурную политику как «совокупность многоуровневых концептуальных моделей, представляющих в статическом, сравнительно-статическом или динамическом аспекте наличное, прошлое и будущее – рассчитанное на перспективу краткосрочного, средне-, а в некоторых случаях и долгосрочного горизонтов, в виде целого спектра сценариев, от пессимистических и/или нежелательных до оптимистических и/или желательных – состояние национальной культуры, равно как и задающих оптимальные тактики и стратегии для проведения в жизнь последних, при посредстве или содействии целого арсенала управляющих воздействий государственных органов и управлений»[8 - Фундаментальные проблемы культурологи: в 4 т. Том IV: Культурная политика. – СПб.: Алетейя, 2008. – С. 5.].

Д. Клиш в статье «Культура, управление и регулирование» подчеркивает, что «культурную политику не следует рассматривать как прерогативу правительства, ибо она зависит от многих окружающих факторов, государственных ведомств, а также институтов гражданского общества и различных групп людей»[9 - Клиш Д. Культура, управление и регулирование // Культурология. – М., 2002. – С. 274.]. Такое понимание культурной политики расширяет ее толкование по сравнению с государственной культурной политикой и указывает на то, что не все возможности государственного управления могут быть реализованы в культурной политике, которая определяется не только и не столько таким субъектом, как государство, сколько многочисленными социальными группами и социальными процессами, в том числе имеющими форму институтов гражданского общества.

Определенная общечеловеческая конвенция по отношению к задачам культурной политики была обозначена в одном из программных документов ЮНЕСКО, созданном в 1967 г. в Монако по итогам круглого стола в докладе «Политика в сфере культуры: предварительные соображения»: культурная политика – это «комплекс операционных принципов, административных и финансовых видов деятельности и процедур, которые обеспечивают основу действий государства в области культуры… всю сумму сознательных и обдуманных действий (или отсутствие действий) в обществе, направленных на достижение определенных культурных целей посредством оптимального использования всех физических и духовных ресурсов, которыми располагает общество в данное время»[10 - Цит. по: Лавринова Н. Н. Сущность культурной политики [Электронный ресурс]. URL: http://analiculturolog.ru/component/k2/item/229-article_41.html].

Это понимание в настоящее время универсально и общепринято. Оно было уточнено во Всеобщей декларации о культурном разнообразии Организации Объединенных Наций. Статья 9 связывает культурную политику с культурным разнообразием и творчеством и гласит, что политика в области культуры, обеспечивая свободное распространение идей и произведений, должна создавать условия, благоприятствующие производству и распространению разнообразных товаров и услуг культурного назначения с помощью индустрий культуры на локальном и глобальном уровнях. Более того, каждое государство должно разработать политику в области культуры в соответствии с международными обязательствами и проводить ее в жизнь теми методами, которые оно считает наиболее приемлемыми, в том числе путем оперативной поддержки и создания надлежащей нормативной правовой базы[11 - Всеобщая декларация ООН о культурном разнообразии [Электронный ресурс]. URL: www.un.org/russian/events/literacy/decl_diversity.pdf].

По отношению к России некоторые исследователи (например, М. В. Заковоротная[12 - Заковоротная М. В. Направления культурной политики в контексте развития гражданского общества в России. Т. 4. СПб., 2008. С. 29.]) видят определенную опасность в самом оперировании идеями культурной политики с точки зрения реанимирования цензуры или бюрократического управления.

Тем не менее подавляющее большинство исследователей склоняется к идеям социального конструктивизма, полагая, что культурная политика – это важнейшая социальная инновация XX в., имеющая огромный потенциал в XXI в. Такова, например, точка зрения основателя Школы культурной политики П. Г. Щедровицкого, изложенная им в программных статьях «Культурная политика: предпосылки перемен»[13 - Щедровицкий П. Г. Российское экспертное обозрение. 2006. № 3 (17). С. 31–33.] и «Культурная политика. Новый тип и сфера мыследеятельности»[14 - Щедровицкий П. Г. [Электронный ресурс]. URL: http://www.soob.ru/n/2006/6/1/4]. В данных статьях и многочисленных интервью П. Г. Щедровицкий определяет культурную политику как весь спектр воздействий на «нормы и смыслы», где культура понимается как «пространство свободы» для человека, как постоянное творчество «символов, смыслов, норм». Он же указывает на огромное разнообразие в обыденных представлениях о культуре, что создает большие проблемы при реализации соответствующих культурных проектов и программ (в качестве примера приводится проект «Культурная столица»).

Так или иначе, данный подход поддерживает целый ряд академически мыслящих ученых, определяющих культуру в качестве приоритета национальной политики (Л. И. Шишкина)[15 - Шишкина Л. И. Культура как приоритет национальной политики. Т. 4., СПб., 2008. С. 32-40.], указывающих на противоречия культурного «мыслемира» (А. Ю. Глухих)[16 - Глухих А. Ю. Диссонансы культурного мира современного горожанина. Т. 4. С. 66–74.]. В русле данного подхода Л. Е. Востряков раскрывает культурную политику как «всю сумму сознательных и обдуманных действий (или отсутствие действий) в обществе, направленных на достижение определенных культурных целей посредством оптимального использования всех физических и духовных ресурсов, которыми располагает общество в данное время»[17 - Востряков Л. Е. Культурная политика: концепции, понятия, модели [Электронный ресурс]. URL: http://www.cpolicy.ru/analytics/80.html].

В определении, предложенном французскими исследователями в области культурной политики Августином Жераром и Женевьевой Гентил, термин «культурная политика» рассматривается с точки зрения не только поставленных целей, но и состояния институтов и ресурсов: «Политика представляет собой систему взаимосвязанных целей, практических задач и средств, выбранных экспертом и направленных на определенную группу в обществе. Культурная политика может осуществляться в рамках объединения, партии, образовательного движения, организации, предприятия, города, правительства. Но независимо от субъекта политики она предполагает существование долгосрочных целей, среднесрочных и измеряемых задач и средств (человеческих ресурсов, финансов и законодательной базы), объединенных в чрезвычайно сложную систему»[18 - Востряков Л. Е. Культурная политика: концепции, понятия, модели [Электронный ресурс]. URL: http://www.cpolicy.ru/analytics/80.html].

Актуальным и методологически значимым в существующей научной дискуссии является определение культурной политики, данное отечественным исследователем А. Я. Флиером, который, рассматривая культурную политику в контексте проблемы управления культурными процессами, указывает, что культурная политика – это «совокупность научно обоснованных взглядов и мероприятий по всесторонней социокультурной модернизации общества и структурным реформам по всей системе культуропроизводящих институтов, как система новых принципов пропорционирования государственной и общественной составляющих в социальной и культурной жизни, как комплекс мер по заблаговременному налаживанию научного и образовательного обеспечения этих принципов, по целенаправленной подготовке кадров для квалифицированного регулирования социокультурных процессов завтрашнего дня, а главное – как осмысленная корректировка общего содержания отечественной культуры»[19 - Флиер А. Я. Культурология для культурологов. М.: Академический проект, 2000. 496 с.].

Культурная политика является предметом всестороннего рассмотрения многих ученых, в том числе О. Н. Афанасьевой, которая опирается на определение культурной политики, данное ЮНЕСКО в 1967 г. и показывает, что в дальнейшем оно было конкретизировано в целом веере разнообразных моделей культурной политики[20 - Астафьева О. Н. Культурная политика: теоретическое понятие и управленческая деятельность. М., 2010. 70 с.].

Авторы монографии в качестве предварительного рабочего определения культурной политики предлагают следующее: культурная политика – это система человеческой деятельности, включающая в себя ясно сформулированные цели, эффективную методологию для их осуществления, реальные действия по созданию, сохранению и трансляции наиболее значимых культурных идеалов (эталонов) и их воплощения в социально-культурной действительности.

Данное определение культурной политики избегает ее отождествления только с деятельностью государства и предполагает, что культурная политика имеет источник в виде объективно существующего социального процесса, который осуществляется посредством различных социальных субъектов.

Кроме теоретических и концептуальных исследований, культурная политика имеет дефиницию в рамках текста государственного закона, определяющего форму и содержание процессов культуры, которые Российская Федерация как государство берет под свой патронаж. Так, Закон Российской Федерации от 09.10.1992 № 3612-1 «Основы законодательства Российской Федерации о культуре» определяет государственную культурную политику (политику государства в области культурного развития) как «совокупность принципов и норм, которыми руководствуется государство в своей деятельности по сохранению, развитию и распространению культуры, а также сама деятельность государства в области культуры»[21 - Основы законодательства Российской Федерации о культуре [Электронный ресурс]: закон Российской Федерации от 09.10.1992 № 3612-1 // Доступ из справ. – правовой системы «КонсультантПлюс».].

Однако данное определение культурной политики опирается на вполне определенное эмпирическое понимание культуры, существующее только в России и не имеющее аналогов в других странах. Традиционно понятие культуры в эмпирическом плане в России связывается с практикой конкретно-просветительской (в том числе художественно-просветительской и художественно-образовательной) деятельности, а также с «собирательством» и изучением историко-культурных материалов фольклорно-этнографического характера. На это, в частности, указывает Ю. В. Осокин, который пишет, что данное эмпирическое понимание культуры «нашло свое выражение в профильной направленности ряда специальных научно-исследовательских и учебных институтов – институтов культуры (первые разрабатывали проблематику, касающуюся, прежде всего, деятельности клубов и библиотек, а также самодеятельного художественного творчества; вторые занимались подготовкой специалистов именно в области культурно-просветительной и культурно-массовой работы – в основном работников библиотек и клубов)»[22 - Осокин Ю. В. Культурология. Энциклопедия: в 2 т. Т. 1. М.: РОССПЭН, 2007. С. 1072.].

Таким образом, можно зафиксировать определенный разрыв между эмпирическим пониманием культуры в отраслевой логике и теоретическим пониманием культуры как важнейшей сферы человеческой деятельности по созданию, трансляции и сохранению идеалов, имеющих двуединую экономико-духовную природу. Этот разрыв имеет свою форму и на уровне реальной культурной политики, когда создающиеся концепции, стратегии, целевые программы, поддерживаемые государством проекты, затрагивают лишь то содержание, которое связано с художественной самодеятельностью, фольклорно-этнографическими движениями, историко-культурными памятниками, художественно-просветительской деятельностью и т. п. Этот разрыв констатируется и в сфере реальной государственной культурной политики. Например, один из действующих региональных политиков в сфере культуры Г. Л. Рукша в своей книге «Основы государственной культурной политики» указывает: «Существует принципиальное различие между тем, как культурная политика определяется на теоретико-методологическом уровне, и тем, как она определяется на уровне конкретных управленческих решений. Однако уровень теоретических обобщений открывает новые концептуальные возможности и позволяет формулировать новые стратегические цели, в то время как «управленческие» определения, содержащие в большей степени тактические составляющие, отвечают на вопрос: как, с кем и с помощью каких ресурсов культурная политика может быть реализована?»[23 - Рукша Г. Л. [и др.]. Основы государственной культурной политики. Красноярск: Краснояр. ун-т., 2006. С. 10.].

Кроме того, серьезную проблему для выявления корректного определения понятия «культурная политика» представляет размытость границ сферы культуры даже в контексте ее отраслевого понимания. Существуют традиционные культурные институты, связанные с отраслевым подходом к культуре, – музеи, театры, библиотеки, культурно-досуговые учреждения, концертные залы, памятники архитектуры, которые для большинства людей в основном и ассоциируются с понятием «культура». Однако сегодня сфера отрасли культуры невозможна без издательского дела, кинематографа, звукозаписи, производства компьютерных игр, дизайна, архитектуры, моды, радио и телевидения. В связи с этим ряд исследователей вводят такие понятия, как «культурная среда», «культурное пространство», «культура жизнеобеспечения» и другие, подразумевая под ними ряд определенных (культурных) условий существования, формирования и деятельности индивидов и социальных групп. При этом указывается, что культурную среду все сильнее преображают такие институты, как ночные клубы, книжные магазины, фестивали или новые технологии, например Интернет.

В связи с этим в ряде подходов к культурной политике провозглашается необходимость ввести ограничение сферы применения культурной политики элементами культурной среды человека. В данном контексте под элементами культурной среды человека понимаются элементы, поддающиеся управлению институциональными механизмами воздействия на эту среду.

Так, по определению А. Арнольдова[24 - Арнольдов А. И. Культурная политика: реалии и тенденции. М., 2004. 64 с.], культурная среда представляет собой совокупность окружающих человека объектов – вещей, идей, образов, образцов деятельности, поведения и взаимодействия. Каждый человек принадлежит к определенной культурной среде. Он ориентирован на нее в своих интересах и запросах. Параметры среды в конечном счете определяют качества и характеристики каждого человека. Все время существования в рамках общества человек проводит в культурной среде, создающей определенный образ жизни, в котором раскрывается не только стиль жизни, но и система человеческих отношений. Культурная среда представляет собой своеобразный источник многостороннего воздействия на различные стороны социализации личности, являясь в то же время сферой самоопределения и самореализации личности.

Обозначенные компоненты не только взаимодействуют и дополняют друг друга, но и вступают в противоборство. И те и другие элементы отличаются сложным многообразием целенаправленных и стихийно направленных сил, оказывающих свое влияние на личность. Микросреда – ближайшее окружение человека – семья или трудовой коллектив. Культурная макросреда – более широкое социально-культурное окружение человека – город, страна, современная мировая культура в целом. Следовательно, определения культурной политики напрямую связаны с тем, какие именно субъекты культурной политики выделяются и ставятся во главу угла.

Так, И. Г. Хангельдиева в качестве основного субъекта культурной политики выделяет государство и соответственно определяет культурную политику как деятельность государства, направленную на культуру и искусство. Другие субъекты культурной политики, полагает Хангельдиева, – это многочисленные посредники между государством и его гражданами, выступающими в качестве «потребителей культурных ценностей». В результате к субъектам культурной политики, помимо государства, исследователь относит учреждения и организации культуры, бизнес-структуры, средства массовой информации, экспертное сообщество, общественные организации, граждан как основных потребителей культурных ценностей[25 - Хангельдиева И. Г. Культурная политика [Электронный ресурс]. URL: http://www.lomonosov-fund.ru/enc/ru/encyclopedia:01302: article].

В то же время существуют исследования, где рассматриваются специфические субъекты культурной политики, например, журналист[26 - См.: Блохин И. Н. Институциональные и функциональные особенности журналистики в системе национальной политики [Электронный ресурс]. URL: www.jf.spbu.ru/ upload/files/doc_1245752235.doc] или специалист в области социально-культурной деятельности[27 - См.: Попов В. А. Специалист в области социально-культурной деятельности как субъект реализации региональной культурной политики: дис. … канд. пед. наук. СПб., 2005. 230 с.].

В подтверждение можно обозначить мнение А. Я. Флиера, который полагает, что неверно ограничивать понимание субъекта культурной политики лишь одним государством и органами его управления. В качестве базового субъекта он выделяет само общество, лишь направляемое государственными инстанциями. Общество в этом смысле выступает одновременно и объектом, и субъектом культурной политики. Оно действует как самоорганизующаяся и саморазвивающаяся социокультурная система, непрерывно адаптирующаяся к изменяющимся условиям своего бытия. Эти изменения связаны, полагает А. Я. Флиер, с изменениями культурно-ценностных ориентаций, которые, в свою очередь, воздействуют на утилитарные социальные потребности. В связи с этим, хотя профессиональные культуротворческие организации выступают важными субъектами культурной политики, в социально-философском смысле именно общество в его социокультурной самоорганизации, саморазвитии и самовыражении в различных формах является и субъектом, и объектом культурной политики[28 - Флиер А. Я. Культурология для культурологов. М.: Академический проект, 2000. 496 с.]. Сложный диалектический процесс реализации культурной политики подчеркивает и В. В. Наточий, определяя культурную политику как сферу пересечения культуры и политики, при этом политика сама выступает продуктом определенной культуры. Главное качество субъекта культурной политики определяется исследователем как способность к творческой деятельности. В связи с этим и культурная политика определяется как комплекс мер, предпринимаемых различными социальными институтами и направленных на формирование субъекта творческой деятельности, определение условий, границ и приоритетов в сфере творчества, организацию процессов отбора и трансляции создаваемых культурных ценностей и благ и их освоение обществом[29 - Наточий В. В. Культурная политика в России: проблемы и перспективы: автореф. дис. … канд. полит. наук. Уфа, 2001. 18 с.].

В качестве базовых субъектов культурной политики Л. Е. Востряков выделяет государство и общественные институты, так как именно данные субъекты полностью определяют форму и содержание культурной политики. Автор подчеркивает, что «конструирование государственной культурной политики не столько зависит от утвердившейся в обществе политической системы, сколько от типа культурных ценностей, обусловленных представлениями о природе культурных процессов, об их влиянии на развитие общества, о роли субъектов, создающих и сохраняющих культурные ценности, о взаимодействии данных субъектов с их государствами, отдельными государственными институтами и с обществом в целом»[30 - Востряков Л. Е. Государственная культура политики современной России: региональное измерение: дис. … д-ра полит. наук. М., 2007. 365 с.].

В качестве новых субъектов культурной политики современной России Л. Е. Востряков выделяет «администраторов и менеджеров культуры», называя их «профессиональными акторами государственной культурной политики»[31 - Востряков Л. Е. Культурная политика: концепции, понятия, модели [Электронный ресурс]. URL: http://www.cpolicy.ru/analytics.].

При этом Л. Е. Востряков предлагается выделять полисубъектность культурной политики и избегать унифицирования ее за счет введения регионального многообразия культурных процессов, рыночных условий их протекания и содержательного разброса профессиональных качеств, политического самосознания, моделей поведения и т. д.

Если рассматривать культурную политику как целенаправленный процесс идеалообразования, тогда субъекты культурной политики – это авторы, творцы общепризнанных идеалов культуры. В соответствии с этим Д. В. Пивоваров выделяет три вида авторов идеалов – «пророки и герои», «соборный субъект», «человек, изменяющий сам себя»[32 - Пивоваров Д. В. Философия религии [Электронный ресурс]. URL: http://www.humanities.edu.ru/db/msg/46689]и показывает, что это не различные виды субъектов, а определенные исторические этапы идеалообразования: идеалы творятся отдельными героями или пророками, принимаются соборно, а затем усваиваются каждым человеком отдельно в процессе самосовершенствования, самопреобразования. Данный подход имеет диалектическую базу и стремление к синтетичности существующих и разработанных моделей субъектов культурной политики.

Понимание культурной политики напрямую связано с тем, какие именно цели и задачи за ней закрепляются. Так, во главу угла культурной политики ставит целеполагание известный сербский исследователь М. Драгичевич-Шешич, которая определяет культурную политику как систему мер, механизмов и действий для реализации поставленных целей и задач по направленному развитию культуры. Она же развивает диалектическую мысль о том, что общество не может быть без культуры, поэтому культурную политику следует рассматривать в более широком контексте реализации объективной потребности общества в культуре и реализации этой объективной потребности в системе мер, механизмов и действий[33 - Драгичевич-Шешич М. Культурная политика: новая роль администратора и менеджера культуры – роль посредника // Материальная база сферы культуры. Вып. 2. М., 1999. С. 53–68.].

Исходя из целеполагания, культурная политика может быть связана с ресурсами, которые необходимы для ее осуществления. Так, французские исследователи А. Жирар и Ж. Гентил полагают, что любая политическая деятельность имеет четко обозначенные цели, в том числе имеет такое ясное целеполагание и культурная политика: «Культурная политика может осуществляться в рамках объединения, партии, образовательного движения, организации, предприятия, города, правительства. Но независимо от субъекта политики, она предполагает существование долгосрочных целей, средне-срочных и измеряемых задач и средств (человеческих ресурсов, финансов и законодательной базы), объединенных в чрезвычайно сложную систему»[34 - Цит. по: Лавринова Н. Н. Сущность культурной политики.].

Ясно сформулированные цели и задачи культурной политики сами по себе являются инструментом ее стратегического развития, позволяют преодолеть «лукавое» отношение к культуре как сугубо саморазвивающемуся организму, который не нуждается в деятельном социальном преобразовании. Так, один из современных идеологов «новой культурной политики» Олег Генисаретский формулирует стратегические ценностные ориентиры культуры, которые, по сути, отождествляются со стратегией развития современной российской культуры.

Первая задача современной российской культурной политики – это концентрация субъектов культуры, создателей культурных идеалов, создание множественных гражданских институтов, концентрирующих деятельность творцов культурных эталонов. В терминологии О. Генисаретского речь должна идти об объединении «жизненно заинтересованных в духовном возрождении сил: специалистов-гуманитариев и историков культуры, любителей-энтузиастов и знатоков, «гениев места», воплощающих преемственности традиций; отдельных лиц, групп и сообществ, собирающихся по местному принципу или по приверженности к каким-то ценностям культуры; политиков, признающих значение культурных инноваций для осуществления предлагаемых им реформ»[35 - Генисаретский О. Культурная ситуация и цели культурной политики [Электронный ресурс]. URL: http://www.archipelag.ru/geoculture/cultural_policy/cultural_policy/situation/].

Вторая задача связана как раз с децентрализацией, демистификацией права государства на определение векторов культурного бытия. Исследователь называет такую задачу – «ведомственная неприуроченность культурных программ и инициатив»[36 - Там же.]. В связи с этим можно рассчитывать и на изменение обыденного представления о культуре как об отрасли, и на более свободное отношение к культуре как «среде духовной жизни, средоточию духовных ценностей, как исторически конкретному целому, выражающему дух времени, своеобразие образа жизни, переплетение в нем различных культурно-исторических традиций»[37 - Там же.].

Третья задача связана с рационализацией культурной политики, с преобразованием современных научных теорий и концепций в область социальной практики. Исследователь определяет это как «потребность в более органическом сочетании художественно-творческого, научно-академического и повседневно-народного взглядов на культуру; сочетания, для которого практически нет места сегодня в принятой номенклатуре изданий, каналов информации и учреждений культуры»[38 - Там же.].

Практически у всех исследователей культурной политики особую критику вызывает ее повседневное пространство. Большинство ученых, публицистов, общественных деятелей фиксируют падение достигнутого ранее уровня культурно-духовного развития современного российского общества. В связи с этим особого внимания требует четвертая задача – «установка на непонижение, на сохранение достигнутого в прошлом уровня духовной развитости; отказ от той «экзистенциальной халтуры», которой заражены и досуг, и образование, и самодеятельное творчество; приверженность к ценностям высокой – профессиональной классической и традиционной народной культуры»[39 - Генисаретский О. Культурная ситуация и цели культурной политики [Электронный ресурс]. URL: http://www.archipelag.ru/geoculture/cultural_policy/cultural_policy/situation].

Необходимо отметить, что концентрация субъектных свойств культурной политики в отдельных людях требует собственной огромной работы. О. Генисаретский формулирует эту задачу как связанную с настоятельной потребностью в обновлении образа, «имиджа» деятеля культуры, отвечающего духу времени и своеобразию отечественного бытия, могущего выдержать сравнение с «духовными мужами» прошлого, имеющего вкус к духовной трезвости и понимание специфики культуры как духовной по преимуществу[40 - Там же.].

Акцент на духовном аспекте культуры необходим как противовес тем негативным процессам, которые фиксируются не только по отношению к России, но и ко всем странам современного индустриального мира (обществам проекта модерна), где активно формируется сообщество безудержных потребителей и где простое целеполагание социального прогресса не предполагает активной корректировки способов и методов осуществления данного прогресса.

При этом модернизация общества вовсе не означает, что при решении проблем традиционного общества новые проблемы будут незначительными и легко разрешаемыми современными средствами. Урбанизация, разрыв между традиционной культуры и современной культурой, фиксируемое и зачастую агрессивное их противопоставление, демонстрируемое некоторыми молодежными субкультурами, рыночные ориентиры человеческой деятельности, не предусматривающие опасности превращения «хозяина» в «хищника» – эти и другие проблемы, порожденные уже современным обществом, заставляют многих интеллектуалов-исследователей обратиться к культурной политике как целенаправленному воздействию на культуру. Сама же культура, по словам О. Генисаретского, представляется как «умное место», та живая духовная среда, ценности и энергии которой должны реализовываться «здесь» и «сейчас», в текущей повседневности, а не после того, как осуществится процесс смены типа цивилизации.

Исследователь справедливо полагает, что «никакая сеть учреждений и связей культуры, никакой поток сообщений и событий в ней, – если брать только как учетные единицы прогнозов и программ на будущее, – не удовлетворяют культурных потребностей и не воспитывают. Внимание должно быть перенесено на ценностную емкость, разнообразие и целостность той духовной среды, которая этими сетями и потоками обеспечивается»[41 - Генисаретский О. Культурная ситуация и цели культурной политики [Электронный ресурс]. URL: http://www.archipelag.ru/geoculture/cultural_policy/cultural_policy/situation/].

Соответствующие задачи стоят и перед научным осмыслением культурной политики, в котором необходимо подчеркивать переживание культуры как переживание собственных смыслов, как опору для внутренних преобразований, как доказательство осмысленности своего собственного существования и понимание, что эта осмысленность достигается путем глубокой внутренней духовной работой, а не дана как нечто само собой разумеющееся индивиду при его рождении.

Вывод, который делает О. И. Генисаретский, опять-таки связан со стратегической целью современной российской культуры: в современной России под культурной политикой понимают разработку и реализацию культурных проектов и программ, в то время как насущно необходима проработка «политических предпосылок институционализации культурно-политической активности[42 - Генисаретский О. И. Культурная политика: не сегодня, скорее, завтра [Электронный ресурс]. URL: http://www.rusrev.org/content/review/default.asp?shmode=8&ids=157&ida =2103&idv=2104].