Обреченная на бессмертие

– А вдруг он воскреснет на следующий же день?

– Можно убить его снова.

– Послушай, что ты такое говоришь?! – нахмурилась Мария Павловна. – Скажи, ты сможешь убивать его каждый раз на протяжении своей бессмертной жизни? Думаешь, это легко?

Света сразу погрустнела.

– Что же мне с ним делать? – спросила она.

– Увы, сейчас я ничего не могу тебе посоветовать. В тот памятный вечер Джулиан ничего не сказал тебе о том, как его можно убить навсегда. Да и возможно ли это вообще…

– Что же, мне так и жить с вечным сознанием того, что уже в следующий миг моя жизнь может оборваться?!

– Я попробую поискать что-нибудь, подходящее случаю, в самых древних книгах, – пообещала Мария Павловна. – Должен быть какой-нибудь специально заговоренный кинжал, мертвая вода или еще что-то. И если способ убить твоего Винтера существует, мы непременно найдем его. А сейчас иди спать, Света, утро вечера мудренее.

Девушка поднялась с дивана и направилась в свою комнату.

– Света! – окликнула ее Мария Павловна. Та обернулась. – Света, ты не одна. Я хочу, чтобы ты знала это. Я расскажу Вадику правду. Он поможет тебе, может, спрячет у кого-то из своих друзей.

Ландышева благодарно улыбнулась и вышла.

Глава 3

Встреча врагов

Джулиан Винтер перешел дорогу и остановился на другой стороне улицы перед многоэтажным белоснежным зданием, которое занимала юридическая фирма "Артефакт" – самая престижная и богатая фирма в городе. Молодой человек небрежным жестом откинул со лба челку, освобождая простор для видимости правому глазу, толкнул затемненные блестящие стеклянные двери и вошел внутрь. В холле было светло, просторно, прохладно и ненавязчиво пахло приятными дорогими духами. Высокие стены – сплошной мрамор и зеркала, кафельные полы покрыты приглушающими шаги мягкими бежевыми коврами. Напротив входа располагался высокий стол регистратора, слева от него стояла пара низких кожаных диванов и стеклянный столик с кофейным набором – для посетителей. За столом регистратора стояла высокая красивая девушка в идеально сидящем на ней темном деловом костюме. При виде вошедшего она поспешила наградить его дежурной вежливой белозубой улыбкой и поздороваться голосом, полным наигранного канцелярского радушия.

– Добрый день, – Джулиан в этом плане вполне мог посоперничать с глянцевой девушкой: глаза его смотрели доброжелательно, но с достоинством, голос источал мед и патоку. – Я ищу Константина Перова. Вы не могли бы мне помочь?

– Разумеется. Константин Юрьевич принимает в двадцатом кабинете. Это на втором этаже, первая дверь по коридору. Предупредить о вашем визите?

– Не утруждайте себя. Я уверен, меня ждут.

Миновав лифты, Джулиан поднялся по широкой лестнице на один пролет вверх и оказался в коридоре, по одной стороне которого тянулась череда белых дверей (он заметил, что внутри отделка здания юридической фирмы изобиловала белыми и золотистыми цветами), а по другой, через равные, казалось, вымеренные с линейкой, промежутки, стояли горшки с цветами. На каждой двери висела табличка с фамилией и инициалами практикующего служителя Фемиды. Доверившись словам фантастической красавицы-регистратора, Джулиан не стал проходить в глубь золотисто-белого коридорного великолепия и остановился у первой двери. Прибитая на ней прямоугольная табличка ясно указывала на то, что данный кабинет принадлежит Константину Юрьевичу Перову. Молодой человек медленно, как будто сомневаясь, положил ладонь на позолоченную ручку, подумал немного и, прежде чем нажать на нее, постучал. Разрешение войти последовало незамедлительно, и тогда Джулиан позволил себе воспользоваться им.

В просторном кабинете, отделанном под мрамор, в том же стиле, что и холл, за большим, заваленным папками, бумагами и книгами столом сидел молодой человек лет двадцати пяти – не больше. Это был очень высокий и очень худой блондин с холодными серыми глазами, прозрачными и мертвыми, как застоявшаяся вода в мартовском озере. Он был одет в безукоризненно отглаженный деловой костюм: черный пиджак, черные брюки, черный галстук, черные блестящие, словно только что из магазина, ботинки и белоснежная рубашка. Через большие, от пола до потолка, чистые окна с улицы в спину ему бил радостный солнечный свет.

Джулиан остановился на пороге, плотно прикрыв за собой дверь, и пристальным взглядом посмотрел на юриста. Константин Перов оторвал взгляд от папки с бумагами, содержимое которой до этого сосредоточенно изучал, и столкнулся взглядом с волшебными глазами Винтера. В тот же миг папка выпала из его рук. Черты лица блондина исказила маска глубокого удивления, а с тонких бледных губ непроизвольно сорвалось:

– Джулиан?!

– Привет, Квентин. Я смотрю, ты неплохо устроился, – Джулиан улыбнулся, но молодому юристу эта улыбка до ужаса не понравилась.

Винтер, наконец, отошел от двери и приблизился к своему ученику, протягивая руку для приветствия. Квентин поспешно вскочил и пожал протянутую ладонь. Непроизвольно он обратил внимание на ногти своего учителя и друга. Они были длинными и острыми и по форме больше всего напоминали треугольник. Квентин где-то читал, что такие ногти вырастают у магов, по тем или иным причинам потерявших свою силу. Жалкие остатки былого мастерства заключены в этих волшебных ногтях, которые не растут дальше определенной длины и никогда не ломаются.

Зато отлично царапаются. Квентин понял это, когда почувствовал, что ногти учителя и друга впились своими острыми концами в его руку. Он попробовал одернуть ее, но не смог.

– Что ты делаешь, Джулиан?! – вскрикнул блондин.

– Предатель! – прошипел бывший Великий колдун. – Признайся, это ты сказал Самперкоту в мою последнюю ночь, куда я направляюсь? Так бесило мое желание увидеть Пирай, сукин ты сын?!

– У тебя было много веков, чтобы об этом подумать!? – огрызнулся Квентин, превозмогая боль. Ногти его учителя и друга, казалось, уже прошили кожу до кости. – Ты ошибаешься, Джулиан! Ты знаешь, как я тебе предан! Оставь… Оставь мою руку в покое, и я все тебе объясню!

– О да, я знаю, как ты предан, но так же знаю, как ревнив! Мне не нужны твои объяснения, ибо правды в них ни на грош! Забыл? Ведь я сам учил тебя лгать! Юрист хренов…

Жестокие слова больно задели Квентина. Однако, сейчас ему было не до обид. Нужно было во что бы то ни стало освобождать свою руку. И тогда он широко распахнул затуманенные болью глаза и прямо взглянул в лицо Джулиана.

– Читай! – крикнул он, уже не понимая, может, мысленно, может, вслух. – Читай мои мысли, всю мою судьбу! Читай!.. Если можешь…

Джулиан мог. И в краткий миг прочитал всю прошлую жизнь своего сообщника. В следующую же секунду ногти плавно вышли из окровавленной руки Квентина; тот с криком шарахнулся в сторону, налетел на стол и упал на пол. Подниматься не было ни сил, ни желания.

– Тварь, – ласково, почти нежно произнес Винтер. Он опустился на колени рядом со своим сообщником и приобнял его за плечи. – Тварь ты моя ненаглядная… Ты для меня столько делаешь, а я поступаю с тобой как последняя сволочь!

– Ты и есть последняя сволочь! – прошипел Квентин. Но ни испуга, ни неприязни по отношению к своему учителю и другу не было в его голосе.

Джулиан мягко рассмеялся. Он потрясающе владел мимикой своего лица и тембром своего голоса. Еще минуту назад его глаза были полны нешуточного гнева, черты красивого лица искажала жуткая маска ненависти, а голос напоминал шипение змеи. Теперь же Квентина обнимал приятный молодой человек, смуглое лицо которого не выражало ничего, кроме доброжелательности, а желто-серые волшебные глаза излучали тепло, свет и спокойствие. Ни единой морщинки больше не было на лице этого прекрасного принца из сказки.

– Квентин, дай мне свою руку, – мягко попросил Джулиан.

– Ни за что! – молодой юрист дернулся, пытаясь отстраниться как можно дальше от своего учителя и друга.

Джулиан снова рассмеялся.

– Дай. Не бойся. Я вылечу ее лучше и быстрее, чем ты сам регенерируешь. В конце концов, я не все отдал в ту ночь Пирай и не первый день воскрес. Я успел кое-чему научиться и кое-что восстановить из своих магических способностей.

Квентин протянул ему свою руку. Казалось бы, это такая малость – пораненная рука! Не голова ведь! Но болела она невыносимо.

Джулиан аккуратно дотронулся до нанесенных им же самим ран и закрыл глаза, сосредоточившись. Из-под его пальцев полился белый свет, не ослепительно яркий, а, наоборот, нежный и тихий, и кровоточащие раны Квентина сами собой затянулись, не оставив на память о себе ни единого рубца. Молодой юрист недоверчиво пошевелил рукой, снова ставшей целой и невредимой, и ворчливо произнес:

– Ну вот, пол кровью испачкался.

– Смущает – помой, – Джулиан легко вскочил на ноги. – Не я виноват в том, что ты упал.

Квентин просто коснулся пола рукой, и тот снова стал чистым. Затем тоже поднялся на ноги и сел в свое кресло.

– Насколько я понял из того, что ты дал мне прочитать, у тебя все отлично, – произнес Джулиан, подходя к окну и выглядывая на улицу. – После моей смерти тебе пришлось бежать из Англии, спасаясь от преследования Инквизиции, и лишь по прошествии многих лет, когда Самперкот умер, ты вернулся, чтобы найти и не выпускать из виду мою бесценную голубку. Четыре года назад, вслед за ней, перебрался в Россию и устроился на работу в "Артефакт". Ты – юрист высокой квалификации. Ты не проиграл ни одного дела, когда выступал в роли адвоката. Помимо этого, ты сильный колдун, за все это время не только не позабывший мои уроки, но продолжавший и без меня оттачивать свое магическое мастерство. Что ж, поздравляю. Я не зря однажды выбрал тебя своим учеником и по праву горжусь тобой. И еще. Насколько я понял, ты знаешь российский адрес Пирай.

– Да. Я следил за ней, – откликнулся Квентин. – Она живет у довольно сильной ведьмы – Марии Павловны Ивановой. Здесь ее зовут Светлана Ландышева. И, судя по ее поведению, она либо ничего не помнит о прошлом, либо хорошо его скрывает.

– Она ничего не помнит, – с изрядной долей уверенности произнес Джулиан. – Я видел ее сегодня. И, как всегда, обратил внимание на ее глаза, на ее взгляд. Она вспомнила только меня, я показался ей знакомым, остальное – нет. Но, я думаю, старая ведьма ей сегодня же все расскажет. Эта твоя Мария Павловна – хитрая бестия. Я уже сталкивался с ней в Англии. Разумеется, не в средневековой, в современной. Она укрыла у себя Пирай, то есть Светлану. И еще мне кое-что не нравится. Света – человек. Мария Павловна расколдовала ее. Если девушка узнает, как использовать мою магию, – мне конец.

– Я надеюсь, тебе хватило ума не разболтать ей в ту ночь, что тебя может убить твоя же собственная магия? Сама она не сможет догадаться. Больше чем уверен, что ей даже в голову не придет использовать твою силу.

– Всякое может быть. Самое интересное, что в животное ее опять превратить нельзя. Какой смысл стараться, если старая ведьма ее все равно расколдует, – Джулиан вздохнул и посмотрел на своего ученика.

– А зачем ее превращать в животное, если мы просто хотим ее убить?

– Всякое может быть. А вдруг она сбежит в самый неподходящий момент?