Если у блондинки проблемы с головой и два автомата – это не ее проблемы, или Мечты массового поражения

Глава 4. Никогда не пейте с зомби

– Девочки, никогда не пейте с зомби! – стонала Катя наутро после достопамятной попойки в кабаке «Три сосны». Медички, курившие на крыльце амбулаторного пункта Периметра, глядели на нее с недоумением и жалостью. Зеленая и помятая, Катя просто просилась на плакат о вреде пьянства.

– Где ты так накачалась?

– Никогда не пейте с зомби. Ох, моя голова!

– Это в каком смысле?

– Ни в каком не пейте, – твердо сказала Катя.

Медички переглянулись.

– Она что, под ужастик какой-то так надралась? Смотрела под винишко и увлеклась? Катя, ты у кого фильмец добыла? Колись!

– При чем тут фильмец? Говорю же, никогда не пейте с зомби. Они сколько сами глушат, столько и в собутыльников вливают. А у них метаболизм.

– Круто! – восхитились медички, никогда раньше не слышавшие такого логичного пьяного бреда. – И как же тебя угораздило влипнуть в эту приятную компанию?

– Они меня с собой в кабак принесли. В Три сосны.

– Как это принесли? Ты что, плащ или сумка?

– Я ходить не могла.

– Так ты и до них уже надралась? А метаболизм, значит, виноватый?

– Я не надралась! Я испугалась. Видели бы вы, как бандиты их расстреливали!

– Зомбаков?

– Каких зомбаков? Сами вы зомбаки. А потом они встали все в дырках и в кровище, – Катя очень убедительно передернулась, – Бррр… и стали бандитов голыми руками рвать. На лоскуточки! Это было так жутко!

– Ага, их расстреляли, и они превратились в зомби. Катюша, милая, зомби не получаются из убитых людей. Это – фэнтези. Байки про Крысулю.

– Как это не получаются? А кто, по-вашему, меня так напоил?

Девочки опять переглянулись. М-да, круг замкнулся.

– И где эти зомби взяли выпивку? – спросила Галка, решившая зайти с другой стороны.

– В кабаке, конечно, где же еще. Ох, моя голова!

– Угу – угу… Вот, значит, ка-ак… И даже заплатили, может быть?

– Конечно, заплатили. Они вам не забулдыги какие-нибудь! – похмельная Катя вдруг обиделась за своих новых друзей. – Они, между прочим, полкабака коньяком угощали! А потом улетели на вертолете.

– Плохо дело, – постановили подружки. – Сейчас тебе спирту разведем, раз уж ты вчера в Трех соснах заблудилась.

Катю отвели в ординаторскую и сунули кружку.

– Пей. А то ты сама на зомби похожа.

Катя вдруг хихикнула

– Она так и говорила, начальница ихняя. Только тогда я с перепугу так выглядела.

– Какая прелесть! У них еще и начальница была, – восхитились девочки, – вот уж не знали, что у зомби есть начальство.

– Да, была. Ее все звали «красуля». Она и правда красивая. Только очень страшная, – Катя выхлебала содержимое кружки, и ее взгляд приобрел некоторые признаки осмысленности. – Подождите, про кого, говорите, байки?

Леха не захотел ждать занятый лифт и пошел к нужной лестнице путаными коридорами первого цокольного… планировочка, едрена вошь! И после третьего поворота он уперся в стену. Ругнулся, развернулся обратно. Они бы хоть свежие планы этажа вывешивали еженедельно! Запоздало припомнилось, что действительно пару дней назад был у научников шумный скандал. Филин, начальник физиков-огневиков, основных обитателей первого цоколя, трепал своих подопечных за шкирку, как котят. А если бы кто случился тогда в коридоре? И его в который уже раз сбежавшие Бродячие Огни взяли бы, и сожгли? Что тогда?

И почему столько крику? В конце концов, это Зона, а не курорт.

Огневики безропотно терпели взбучку. Клялись, что экранировка подопытных аномалий улучшается день ото дня. Все аномалии теперь надежно локализованы, зафиксированы и случай этот последний… сколько их уже было, этих самых «последних разов»?

А тут еще Петр Иванович, паскуда такая – ну, нюх у него на такие дела, у сволочи! – ходил вокруг, глазки поросячьи под лоб закатывал, головкой сокрушенно поматывал. Ясно было, что предстоит теперь огневикам, вместе, кстати сказать, с самим излишне темпераментным Филиным, огрести по полной программе. В первую очередь по части несоблюдения секретности… а то кто-нибудь не знает, чем чуваки в соседних лабораториях занимаются? Да и по технике безопасности они теперь тоже получат по самое не могу.

Вообще-то, Леху происшествие ничуть не удивляло. Что странного? Будь он, Леха, аномалией, тоже бы разбежался, задолбанный их опытами.

Вот и взялись бедные огневики за очередную перепланировку. Коридоры становились лабораториями, комнаты – коридорами. А что? Этим многострадальным помещениям не привыкать. Значит, и его привычный коридор попал под раздачу. Вот и топал Леха обратно к лифту, не рискуя искать в этом запаршивевшем аномалиями лабиринте проход к лестнице. Вспоминал с усмешкой, как огневики таскали оборудование и остервенело отмахивались от развеселых некромантов, крутившихся вокруг с назойливостью комаров и упорно предлагавших свою зомбячью помощь по проламыванию стенок.

Спустившись на третий цоколь, Леха толкнул дверь со знакомой табличкой. В просторной комнате с компьютерами и кофейным столиком никого. Не везет сегодня, видимо народ в поле. А, нет, перед дверью в медицинский блок табличка «Не входить! Идет эксперимент!». Ну, оно не лучше.

Огорченный Леха развернулся было наружу, но тут из-за запретной двери послышался смех, что-то упало, кто-то весело взвизгнул.

Ага, эксперимент, значит, у них! Пьянствуют, от Петров Ивановичей табличкой отгородившись. Могли бы и его, Леху, позвать по такому случаю, знали же, что он в городе. Стервецы.

Леха усмехнулся, отодвинул грозную табличку и вошел. По насмерть въевшейся армейской привычке охватил взглядом всю комнату сразу. А в комнате праздничного стола вовсе не наличествовало. Там наблюдался опрокинутый стул, рассыпавшиеся по сторонам приятели-некроманты, замершие в динамичных позах готовых бежать людей. И мертвый Вовчик, обвешенный датчиками и почему-то с завязанными глазами.

Вовчик вдруг резко метнулся вперед и ухватил Леху поперек туловища.

– Ага, попался! – радостно объявил зомби. – Убил меня, гад! Вот теперь я тебе голову-то и откушу.

Здесь действительно проводится эксперимент, понял Леха. И пошел этот эксперимент наперекосяк. Потерявший самоконтроль Вовчик сейчас откусит ему голову.

На силовой – бесполезно! На болевой – бесполезно! Как сражаться в рукопашную с танком?!

Леха взвыл и рванулся. Дохлое дело, зомби только перехватил его поудобнее и захохотал:

– Ну, отвечай, кто ты и с чем тебя едят?

– Вовчик, отпусти его, – весело закричали в несколько глоток – Не убивал он тебя, это посторонний!

– Извините, – оторопело сказал зомби, выпустил добычу и стянул с глаз повязку. – Так это же Леха, какой он вам посторонний?

– Это ты прав… – задумчиво протянула Крысуля. – Леха, конечно, насквозь свой. А потому, какой он, к черту, нонкомбатант? Можешь перекусить, Вовчик.

– Сказал бы я вам пару ласковых, в том числе и тебе, Крысуля, да при женщинах, вроде, не полагается, – простонал Леха. – Дайте хоть отдышаться.

Он подхватил с пола стул, перевернул и плюхнулся, пытаясь унять дрожь в коленях.

– Хорошо, что я по дороге в туалет зашел. Сейчас бы тут у вас… было! Что здесь такое вытворяется?

– Эксперимент. Эксперимент здесь вытворяется, о чем, кстати, извещает табличка перед дверью. А ты идиот. У нас еще семечки. А вопрись ты эдак к огневикам, могло бы так засандалить в брюхо или в рыло прилететь…

– Что за эксперимент? – перебил Леха. Не то чтобы его это очень интересовало. Просто хотелось отвлечь приятелей от ехидного созерцания его зеленой морды. А об экспериментах своих научники могли трепаться часами, сразу теряя интерес ко всем остальным элементам реальности.

Сработало. Леху перестали рассматривать с нехорошим интересом, переключившись на любимую тему.

– Мы исследуем так называемый зомбячий сканер. Свойство, которое позволяет зомби безошибочно находить живое. Сейчас вот ставим эксперимент. С утра убили Вовчика…

– Убили? – Леха покрутил головой.

– Ножом закололи, – безмятежно пояснили ему. – И теперь он нас ловит, руководствуясь исключительно этим самым зомбячим сканером. Мы, соответственно, убегаем. А датчики все фиксируют: динамику изменения потенциалов, вариации формы пси-функции, ну и все прочее. Леха, ты чего вперся? Написано же – не входить!

– Так вы тут ржали. Я думал – пьянка! Чего ржете, если работаете?

– Во-первых, у нас всегда весело, – объяснила Крысуля, внимательно рассматривая Леху. – А во-вторых, кто и когда плакал при игре в пятнашки? И зачем?

Дверь в дальнем конце комнаты приоткрылась и высунулась физиономия сердитой Леночки.

– У нас опять бардак? То-то на экранах полная статика! Почему не работаем, разгильдяи?

– Не буду вам мешать, – поспешно сказал Леха.

– А что там, оставайся, – предложила Крысуля, продолжая разглядывать Леху с непонятным интересом, в котором ему явственно ощущался некий странноватый оттенок. – В пятнашки с нами поиграешь.

– А почему нет? – объявил Леха, сам себе удивляясь. Он встал со стула, ничего, ноги, вроде бы, держат, руки не трясутся. Нормалек.

Играть в пятнашки с зомби было как-то… стремно… но уж очень занимала его эта странная компания. А раз так, то надо было исправлять последствия демонстрации своей перепуганной морды, хотя… морд они перепуганных, что ли, не видели?

– Давно я в пятнашки не играл. Лет десять, наверное, – сообщил Леха, становясь в круг.

– Это я просто не знаю, что такое! – разорялась Леночка. Она неожиданно вышла из медицинского блока и увидела, как Костик, воровато оглядываясь, тянул бутылку дистиллированной воды из холодильного шкафа для реактивов. – Нормальные мужики если крадут реактивы, так это хотя бы спирт! А вовсе не бидистиллят, понял, кретин? Как я тебя, придурок, оживлять буду, если ты всю воду вылакаешь?

– Жалко тебе? Ее тут вон сколько.

– Столько, сколько надо! Я этого вашего Сноба своими руками удавлю.

– Володю убивать нельзя, хотя, не спорю, иногда очень хочется, – укоризненно объявил Костик. – Володя – мирное население.

– Гад он, а не мирное население, это ваш Володя! Что б его Гравюшкой расплющило! Что б его…

Знаменательная история, положившая начало великой войне за дистиллированную воду, случилась с месяц назад. За каким чертом Володю Сноба тогда принесло в лабораторию некромантии, никто уже и не помнил. Но видели б вы, с каким великолепным презрением он морщил нос на банку растворимого кофе, из которой его попытались угостить. Глаза закатывал, вздыхал трагически и вообще изображал «полный ой». Народ, ясен пень, отмахнулся – не хочешь, мол, так и не пей. И тогда оскорбленный невниманием Володя пригласил всех скептиков к себе и сварил кофе на песке в глиняных турках.

Успех был бешеным. Володю немедленно провозгласили величайшим кофейным авторитетом всех времен и народов. И слушали его наставления со всею возможной почтительностью, почти что рот разинув от переизбытка внимания.

«Но лучший кофе получается на бидистилляте», – вещал Володя. – «Поймите, напиток тогда полностью раскрывается и …»

И тогда Леночка поняла, что она пропала. Черти бы взяли и Володю этого, и ее придурочных коллег. Ей-то, Леночке, бидистиллят нужен ОБЯЗАТЕЛЬНО. Для дела, а не для пижонства. А ведь его еще и перегнать нужно в должном количестве. Пресловутый «З-коктейль», то самое сопровождающее медикаментозное средство, необходимое для реанимации зомби, изготавливать надо непременно на бидистилляте. А эти идиоты теперь повадились его воровать, чтобы варить кофе. Убить мало! Убить и не оживлять, вот!

– Вот не стану тебя в следующий раз оживлять, раз ты бидистиллят на кофе перевел, – рявкнула Леночка.

– Ну и ладно, жадина! Тогда я в конце концов потеряю голову и тебя съем.

– Трепло! – засмеялась Крысуля. – Потерявши голову, ты первым делом влезешь в холодильник, и тогда уж действительно бидистилляту конец. Ох, сколько кофе будет!

– Но мы же установили, что бидистиллят он сопрет еще раньше, – встрял Вовчик. – И переведет на кофе. А Леночка его не оживит. Так вот. Лезет он, значит, в холодильник, а водички-то – хренушки! Вот тут он обидится и скушает Леночку.

– Я передумал! Не буду я ее жрать, я не люблю кислое. Я лучше вас обоих съем.

– О! А мы, стало быть, сладкие?

– В этом дурдоме никогда не будет порядка! – сокрушенно вздохнула Леночка. Она развернулась было к медблоку, но вдруг резко остановилась. – Сбили меня с мысли вашим бидистиллятом. Я зачем пришла-то, убейте – не помню? Ах, да! Убейте мне Толика.

– А меня за что? – удивился Толик. – Я воды не крал.

– Де-ействительно, – протянула Крысуля. – Костик водичку спер, давайте убивать его. Щас приговор быстренько сварганим – и к стенке негодяя.

– Казнить человека за бутылку дистиллированной воды?! – картинно возопил Костик.

– Тьфу ты! – взвыла Леночка, – Крысуля, наведи, наконец, порядок в своем бедламе.

– А зачем?

Вопрос Леночку завесил, она в растерянности хлопала глазами и бормотала что-то нечленораздельное.

– И для чего же тебе понадобился труп Толика? – сжалилась над ней Крысуля. – Я добрая, я пойму.

– Надо обкатать новую систему тестов! – Леночка потрясла головой, отходя от столбняка. – Система дифференцирована по степени вашей продвинутости как некромантов. Ты для нашего сегодняшнего эксперимента слишком хороша, Вовчик тоже. Витек и этот дурной Костик не потянут. А вот Толик – в самый раз.

– Эстеты! – обиделся Костик, – даже для убиения я им не гожусь. Еще водички, что ли, с горя скрасть?

– А мне спирта, Леночку утешить? – засмеялся Толик, расстегивая рубашку. – Вы меня застрелите, или будете неэстетично резать?

– О! Еще один эстет на мою голову. Зато гигиенично. Если ножик прежде времени не вынимать, то можно работать хоть бы и на персидском ковре. Леночка, как нам его убить?

– Да как хотите, хоть веником!

– Толик, работаем, – объявила Крысуля, доставая нож.

Когда Катю окликнули, она по обыкновению шла домой через центральный парк.

– Катя, здравствуй! – радостно сказали сзади. – А я тебя поджидаю. Вот, подумал, может, ты часто этой дорогой ходишь?

Симпатичный вихрастый парень. В первый момент Катя даже не узнала его. Когда он был зомби, он все-таки был какой-то немножко не такой.

– Мне кажется, я перед тобой толком не извинился за то, что так напугал.

– Ага! Так наизвинялся под коньячок, что я утром еле встала.

Костик засмеялся, с учетом его профессионального жаргона, это самое «встала» звучало двусмысленно.

– Но, наверное, все же лучше, чем я тогда? Ох, позорище! Представляю, что ты обо мне подумала.

– Много чего я обо всех вас подумала! Твоя начальница тебя так страшно пинала…

– Она у нас хорошая. Просто за меня испугалась, – объяснил Костик. – Если не встать в первые пять минут, потом уже не встанешь. Необратимые изменения мозга.

– Да уж, хорошая. Лучше не бывает, – поежилась Катя, – как она твоего раненого товарища пристрелила! Ужас!

– Ужас, – согласился Костик – Как представлю себя на его месте… Лежишь вот так, раненый. И ни пистолета у тебя, ни ножа. Даже булавки какой-нибудь, и то нет! Крысуля очень тогда испугалась. И постановила, чтобы мы всегда шпильку при себе имели на такой вот случай, – и Костик продемонстрировал длинную острую шпильку.

Катя молчала, пыталась переварить услышанное.

– А я уже не такой неловкий, когда зомби, – продолжал рассказывать Костик,– помнишь, Крысуля обещала за меня взяться, в смысле – убивать неожиданно? Так она и взялась. Две недели убивала. Идешь, скажем, по коридору, а тут бах – и готово. Или пьешь утром кофе, размагниченный такой, а она входит и вместо здрасьте – шлеп!

– Кошмар… – в ужасе прошептала Катя.

– Да уж, чего хорошего? Чашка в дребезги, кофе на столе, ребята смеются.

– Кошмар! Ее саму бы так!

– Да что ж я не пытался? Она всегда успевает выстрелить первая. Впрочем, один раз я все-таки ее подловил. И что ты думаешь? Не то что встать, умереть не успела, а уже в ответ шмальнула, и насмерть! Ребята очень смеялись, говорили, что морду мою надо было видеть!

– Ох… И это все продолжается до сих пор?

– Ну что ты! Я уже хорошо встаю. Да и ребята возмутились.

– Ну, наконец-то! Я бы сразу возмутилась.

– Вот и они возмутились. Почему, говорят, вы вдвоем играете? А мы, что – не люди?

Катя потрясла головой. Не помогло, каша в этой самой голове так и осталась кашей.

– Вот тут-то она за голову и схватилась, – продолжал между тем Костик. – Ребята, говорит, если в лаборатории начнется тотальная война, во-первых, работа будет полностью дезорганизована, во-вторых, мы переколотим все оборудование. А на закуску убьем кого-нибудь не того. Так что она в тот же день пошла к Доку и выпросила пустое помещение, довольно большое, мы в Институте еще не все цоколи освоили. Нам, мол, для тренировок. Так что мы сейчас проектируем арену-трансформер, представляешь? Там можно будет из стандартных элементов сооружать разные уровни сложности, любая компьютерная игра отдыхает! Представляешь, играть с настоящим оружием, хоть бы и с автоматами. – Костик зажмурился и даже головой покрутил в предвкушении такой роскошной забавы.

– Костик, вы все ненормальные, – вынесла вердикт Катя.

– Есть немного, – охотно согласился Костик, – но ведь так интереснее, правда?

– Ну, не знаю… – неуверенно сказала она.

– Вот видишь! А ты мне еще тогда понравилась. И потом, нам выпало «к сердцу прижмет», помнишь?

– Ох, не напоминай! А знаешь, тот бар переименовали. Он теперь называется «Пять веселых зомби». На наш столик поставили табличку – «только для зомби». Народ валом валит на столик посмотреть. А для зомби первая рюмка за счет заведения. Мне наливают, хоть я зомби и не была.

– Так что же мы стоим?! – обрадовался Костик – Пошли!

– И как вы это пьете?! – Леха с отвращением отхлебнул коньяк из своего стакана. – Клопами ж воняет. Я до картографов служил в одном гарнизоне в шестой локации… ах, какие славные там клопы, большие, жирные. Бегемоты! Если б знал, наловил бы и сделал для вас настойку. Ручаюсь, вы у меня визгали бы от восторга!

– Так закажи себе водки, зачем мучиться? – резонно предложил Толик

– Ребя-ата! – возмутился Леха. – Это самое последнее дело, когда все в компании пьют одно, а тебе, как фуфыре, наливают особо. Поневоле задумаешься – может, ты дама?.. А что я такого смешного сказал?

– Леха, – спросил Вовчик, отсмеявшись, – я все-таки не понимаю, почему ты тогда испугался. Ты же знаешь, что я хорошо «держу головку». Я – квалифицированный некромант, – в его голосе появился оттенок некоторой обиды.

– От ваших экспериментов у кого хочешь крыша поедет, тут и зомби быть не надо. Если бы обиделся ты на ребят, что они тебя зарезали, и решил всех съесть, я бы, честно говоря, понял.

– Подумаешь, событие, – фыркнул Вовчик. – Вот этот гад – гляди, лыбится – так он меня как-то раз вообще сжег из огнемета.

– Красиво горел, – мечтательно улыбнулся Костик.

– Из огнемета?! – опешил Леха. – Вам что, ребята, больше не наливать?

– Зачем бы я врал? Сжег, зараза. Знаешь, как обидно было опять от респауна по новой шлепать?

– Интересно! А кто меня бензопилой?

– Да-а… Ошметки полетели – это было что-то! – с удовольствием припомнил Вовчик.

– Вот! А я тогда тоже был от респауна… мягко говоря, не рядом.

– Тьфу ты, опять вы о своих играх, – возмутился Леха. – Там же это не всерьез!

– Так и сейчас не всерьез.

– Как это?! Ты же мертвый был, я сам видел!

– Всерьез, это когда насовсем убивают. А так – это игра. Шутка.

– Шутка?! Шутка, это когда журнальчиком по голове хлоп, и говорят: «Ты убит»!

– Ну-у, это не шутка, а скукота: в каждой шутке должна быть только доля шутки. А какой в нашей игре эффект присутствия! Закачаешься. Ни один шутер такого не дает.

– Некроманты? Они ненормальные! – решительно объявил Глеб, инструктор по рукопашному бою и владению холодным оружием, которого каким-то ветром к занесло картографам. – Мне пару недель назад привалило счастье обучать этих чокнутых деточек работе с ножом. Представления не имею, зачем им это понадобилось. И как вы, ребята, думаете, что они у меня прежде всего спросили?

– Это к Лехе, он у нас специалист по некромантам.

– Точно! – буркнул Андрюха Фролов. – Он у них просто пропадает, как медом ему там намазано. Нравится ему смотреть на их синие морды.

– Леха, а скажи, они там действительно по лаборатории в виде зомби разгуливают?

– Ну, не все сразу. Утром на тренировках обычно пару штук шлепнут, и так они ходят до вечера, чтоб навыки не терять.

– И как оно тебе?

– Привык. Спроси меня сейчас, кто из них вчера был живой, а кто мертвый – пожалуй, и не вспомню.

– Мы отвлеклись. Глеб предложил угадать, что они у него спросили, – высказался Ленька Терентьев. – Так как, Леха, возьмешься?

– А почему бы и нет? Попробую, – Леха принял вызов, он всегда был азартным парнем. Представил себе, как с развеселой компанией друзей вваливается к Глебу. Попытался поймать настроение.

– Так, – начал Леха, – вот входишь к тебе… Входишь, значит… И что видишь? Ну, прежде всего, конечно, твою коллекцию холодняка. К ней прилипаешь надолго. Но что такого можно спросить о холодном оружии, чего ты еще не слышал? Нет-нет, дальше идешь. А там у тебя чучело…

– Сам ты чучело, а это манекен.

– Нехай будет манекен… Точно! – обрадовался вдруг Леха. – Они спросили, как зовут этого сурового парня.

– Ты врешь! – возмутился Глеб. – Они тебе рассказали. Это невозможно угадать. Да, именно так все и было. Как от коллекции отлипли, обступили манекен. «Мы, значит, с этим парнем будем работать? Познакомь нас, Глеб. Как его зовут?»

Народ с присвистом крутил пальцами у висков, качал головами. И уверенно присоединился к вынесенному Глебом диагнозу – ненормальные.

– Сами-то они как его назвали? – поинтересовался Леха. – Моня?

– Нет, Кеша, если это тебе так уж интересно.

– Не угадал, – огорчился Леха.

– Такой вариант тоже рассматривался. Моня, Манекеша… Остановились на Кеше. Ну, так с тех пор и повелось, придут на занятия и с порога – привет, друг Кеша. А потом, значит, упражнения с ножом на этом своем друге отрабатывают.

– А они тебе на это скажут, что парень любит свою работу. Он для нее создан, – разошелся Леха.

– Нет, ты точно врешь! – обиделся Глеб. – Знаешь ты эту историю.

– Ничего он не знает! Он просто от них не вылезает, вот и у самого уже крыша начинает съезжать,– прокомментировал Фролов.

– Леха, почему ты там залип? Что у них забыл? – спросил Ленька.

– Морды вокруг довольные. Смеются, шутят. Работу какую-то свою непонятную делают, причем весело. Отдыхаю я там.