Если у блондинки проблемы с головой и два автомата – это не ее проблемы, или Мечты массового поражения

– А мне ничего не сказала. Почему?

– А зачем? Сначала я испортила бы настроение тебе. Потом ты испортил бы настроение мне. А так отличный вечер получился. Между прочим, он вполне мог бы быть для меня последним. Тебе не кажется, что потратить его на семейную сцену было бы бездарно?

Ответной реплики не последовало – что ж тут скажешь? А девушка отхлебнула кофе и улыбнулась.

– Хорошо ты мне комнату оформил, Хамелеон. Настоящее логово некроманта.

Она щелкнула выключателем, и зубастые рогатые бра вспыхнули таинственным приглушенным светом. И тот самый торшер из черепа широкорога, Крысуля все же нашла для него место в комнате.

– Я все хотел спросить, зачем ты переназвала лабораторию? Мне прежнее название больше нравилось. Солидное, все такое из себя научное.

– Ничего ты не понимаешь в романтике, – рассмеялась девушка. – А, кроме того, есть тут один практический аспект. Можно спросить сотрудника: «ты некромант или кисейная барышня?». А вот слова «физиолог зомби» в такой фразе звучали бы как-то глупо.

* * *

– Кретинка!

Крысуля даже глаза растопырила. Таким она своего руководителя еще не видела. Чтобы он, интеллигентнейший человек, и так орал!

– Бестолочь! Что ты вытворяешь? Убить тебя мало!

– Ну, Док… К чему так кричать? Я понимаю, у нас обязана быть какая-то процедурная часть, но зачем же столько экспрессии?

– Что-о?

– Ну как… Разрешить мне такие эксперименты ты, естественно, не можешь. Поэтому ты должен меня ругать, а я, соответственно, смущаться и ковырять пол ножкой… Док, ты что? С тобой все в порядке?

Действительно, профессор только ртом воздух хватал, его длинные волосы буквально встали дыбом. Как будто под ток попал. Крысуля даже невольно огляделась в поисках оголенного провода.

– Ты!.. Я!.. Убью! Пришибу на месте! В Пионерск отправлю обслуживать Центральную библиотеку! Там в городе вроде бы и геймклуб есть, как раз для тебя самое оно. Будешь опять в шутеры шустрить, пальчиками по клавиатурке шмыгать. А так только организуем выход – на Большую Землю прямиком, под фанфары и со свистом.

– Э, Док… Ты полегче, ты так не шути! – обеспокоилась Крысуля. – Ну ладно, убьешь, встану, не впервой. Но в библиотеку-то зачем, тем более на Большую Землю? А если я сейчас инфаркт получу? Или инсульт?

– Инсульт получу я! Тебе он не грозит, для инсульта необходимо иметь хоть какие-то мозги.

– Док…

– И перестаньте, наконец, звать меня Доком, Валерия!

Это ее добило.

– За что?! – взвыла Крысуля. – Ты… Вы… тоже эксперименты на себе ставите! Думаете, никто не знает? Знаем! Ваш Димка вовсе не партизан, чтобы молчать как рыба. Вся Зона знает насчет приживления зомбячьего биоматериала. И Вы-то на себе эксперимент по зомбированию-реанимации точно проводили, это тоже всем известно. Это нечестно! Почему Вам можно?

Замятин вытер вспотевший лоб. Попытался пригладить волосы, впрочем, без особого успеха.

– Ладно. Когда я согласился связаться с геймерами, должен был понимать, с чем придется иметь дело. Конечно, я повел эксперимент по первому зомбированию человека в лабораторных условиях, прежде чем допустить тебя и твою банду к Туманной камере. Там даже не в реанимации дело, с ней на тот момент все уже было ясно. Но должен же я был знать, что вы там действительно отзомбируетесь, а не передохните к чертовой матери. Туман, если Вы не забыли, милочка, может не только зомбировать, но и убивать. Конечно, по теории легкие фракции не должны… – но тут профессор понял, что увлекся. И опять глянул на Крысулю свирепо. – Вы как думаете, милочка, почему в Туманной камере сделан внутренний пульт управления?

– Н-ну… Не знаю. Я думала, что это его сначала сделали. Для отладки. А внешний – уже потом.

– Так слушай ты, блондинка из анекдотов. Когда ставился тот эксперимент, я сам устанавливал режим и сам включал рубильник. Сам, никого из своих сотрудников не подставляя. Ты хоть понимаешь, что я теперь должен твоего Вовчика отдать под суд?

Крысуля окончательно растерялась.

– Зачем это Вовчика под суд? Я ему велела, меня и отдавайте! Мы хотели смоделировать именно ту ситуацию, которая была в Сером Лужке. Когда в меня стреляли. Я сначала вообще автомат хотела взять, но Леночка уж очень развоевалась. И потом, я же бумагу написала.

– Бумагу! Сама сообрази, как этой бумагой должно распорядиться. Тут кое-кто только и ждет удобного предлога. Опять мне придется вас, остолопов, отмазывать и самому отмываться от дерьма, которым меня непременно обольют. С головы до ног. Дел других у меня нет? И проблем?

Девушка немного повеселела.

– Ох, как Вы меня напугали, Аркадий Георгиевич. Я уже начала продумывать, как мы Вовчику будем организовывать побег.

– В своем репертуаре… – Замятин только руками развел. – Как же я от тебя устал, боже мой! Если еще раз услышу о подобных экспериментах…

– Экспериментов не будет, – поспешно ответила Крысуля.

Профессор поглядел на нее внимательно. Помолчал.

– Странно… Раньше ты мне не врала. И перестань, наконец, звать меня «Аркадий Георгиевич».

Почетное право быть на ты с великим профессором Замятиным даровано ей вновь. Ура!

Крысуля воспарила духом и тут же обнаглела опять.

– Если единственно возможной реакцией на твое заявление является вранье, в чем смысл этого заявления? – девушка весело глянула на опешившего профессора и продолжала. – Но я, кстати, не вру. Экспериментов не будет. Какие эксперименты – теория уже доказана. Будут тренировки по развитию наших некромантских навыков. Разработка и оптимизация методик тоже будет. Сегодня же пойду к нашим воякам и узнаю, как они оформляют свои тренировки. В учебном рукопашном бою тоже можно шею сломать. Но никто эти бои не запрещает и, тем более, не требует, чтобы солдат сам себя через плечо перебрасывал.

– Гмм… Может быть, все-таки лучше тебя сослать в Пионерскую библиотеку?

– А мы тогда сбежим, – окончательно развеселилась Крысуля. – Подадимся в сталкеры. О! Мы организуем подпольную лабораторию… Нет! Регистрация предприятий в наших широтах происходит явочным порядком. Так что лучше назовем это частным институтом. А оборудование мы украдем. Хабара вам подбросим – новое купите. Как же это его лучше вытащить, оборудование-то… аж из третьего цоколя, да чтобы охрана не засекла?

– Эй, ты сама-то полегче … шутница! Брысь отсюда! Впрочем, нет, постой. Я вот что хотел спросить. Этот твой эксперимент… Не страшно было? И потом, когда в тебя пулю всаживают – это же, в конце концов, просто больно.

– Фи! Когда боксеру прилетает по чавке, это тоже не слишком сладко. А если взять, к примеру, нокаут – вообще, тушите свет! Годами в себя прийти не могут. И ничего. Весь мир смотрит по телевизору, и никаких тебе судов. Я некромант! А некромант, как известно, ничего не боится и боль презирает. Для некроманта это норма и даже традиция. Вот так!

– Да? И кому же это известно?

– Нам!

– А вот я что-то ничего такого про некромантов не слышал, не читал и даже не подозревал о подобных нормах и традициях. Сами придумали?

– Видишь ли, Док, происхождение и развитие этических норм и традиций, характерных для различных человеческих культур, включая и субкультуры как частный случай, является темой многочисленных исследований, относящихся к таким областям наук, как культурология, социология и даже антропология. Анализ огромного комплекса данных безусловно показывает, что этические нормы и традиции никогда не являются произвольно придуманными, а также не могут быть почерпнуты из какого-либо внешнего источника, включая литературу, поскольку являются естественным следствием образа жизни человеческих коллективов и призваны обеспечивать их успешную деятельность. Отсюда однозначно следует, что …

Замятин устало вздохнул.

– Брысь, трепло! Пошла вон.

И хихикающая девушка оперативно вымелась из директорского кабинета, не дожидаясь новой порции начальственного гнева.

Глава 9. Трудовые будни и контроллер на завтрак (много зауми и чуть-чуть экшена)