Признание в любви и абрикосовая косточка

Чёрным, белым! Белым, чёрным?

Не удержать краску на бегу,

И она шлёпается кляксами,

В которых ты видишь совершенство.

Кем ты хочешь быть?

Рисунком старика, поющим об ущельях,

Или ловкой имитацией,

под которой кто-то поставил подпись да Винчи?

Как ты хочешь жить?

Бросаясь в озёрную рябь,

в которой сонары вопят о чудовищах,

или мечтая о тишине,

которая всего лишь «мёртвая зона»,

где только кажется, что ты в безопасности?

Горы синие, словно глаза Бога,

который не знает, что его назначили совершенством.

Ты сидишь на камне, свесив вниз ноги,

и смеёшься, увидев ещё один ответ,

похожий на плод граната.

И тебе всё равно, спелый он или нет,

поскольку смотришь на синее, синее, синее…

Улыбка в глазах видящего

Камню, падающему с горы сквозь туман, кажется,

что он обрёл смысл жизни.

Туман, не замечая полёта камня, думает,

что в этом его цель.

Путник, покоривший вершину, ищет глазами следующую.

А я?

А я сижу на склоне горы, ощущая спиной тепло сосны, и улыбаюсь.

Ты поёшь мне о вечности…

Ты поёшь мне о вечности, а я слышу, как ребёнок стучится в ворота жизни. Жизни такой короткой, что в неё вмещаются удары прибоя и сладость липовых аллей, семена тмина и звёздное небо, опьяняющая страсть и печальный перебор струн, пресная лепёшка и морщины старика, падающая птица и взлетающее вдохновение, горестный вой и вакхическая пляска, томление и вопль оргазма, странствие и порог, дикая жажда и лужа, отражающая семь радуг, зелёная горошина и стебель, обвивающий пуповиной Землю…

Ты поёшь о вечности, а я чувствую, как она смотрит моими глазами на того, кто когда-то полюбил женщину-мгновение.

Голубиная нежность мечты

Васильковость, как метка от Бога,
Обретает стихи и людей,
Колос с остью, любовь и дорогу,
Солнце спелое в блюдце дождей.

Васильково-глазастое царство
Не имеет замков и ворот,
Не способно на глупость и чванство,
На попятный, спасительный ход.

Васильки расцветают на крыше
Возле чисто побеленных труб,
Чтобы дети взбирались повыше,
Не желая есть луковый суп.

Василисы, Васюни и Васи —
За премудростью синь простоты,
Красота в заговорах и в плясе,
Голубиная нежность мечты.

Сотворение мира

– Расскажи мне сказку, отец, – попросила Виноградная Гроздь.

Солнце умылось в море, расчесало огненные волосы, рыжие усы и длинную бороду частым гребнем – вершинами гор, уселось посреди виноградника и стало сказку сказывать:

– Давным-давно, когда мир был ещё юным и беспечным, неведомо откуда упали три семени. Они лежали на голой земле и медленно высыхали под моими палящими лучами.

А мир тем временем бегал по диким ущельям, выжженным пустыням, заглядывал в жерла вулканов, не смущаясь своей наготы. Он был один!

Тишина, словно ватное одеяло, накрывала землю с головой. Ни слова, ни звука, ни мысли.

Однажды мир остановился, точно споткнулся. Почувствовал, что, если сейчас что-то не произойдёт, он исчезнет. Закрыл глаза, и впервые за миллионы лет его сердце заговорило: