Путь домой. Лонвейт

Но испуганное воображение девушки всё-таки перестаралось. На самом деле вокруг замка расположился небольшой довольно опрятный городок, да и сам этот замок вблизи оказался более мирным – да, ров был, но без воды и не глубокий, он сейчас использовался скорее, как сад, и стены оказались не такими высокими как это представлялось издали, и с той их стороны доносились обычные мирные звуки – блеяние овец, звон кузнечного молота, хлопки дверями, людские окрики. Да, и перекидной мост нашёлся, но он был опущен, а ворота ещё открыты. Приободренная Марианна сразу же направилась к ним, но… не успела, чугунные створы захлопнулись ещё до того, как она ступила на мост, а попытки достучаться ни к чему не привели. Точнее нет, в конце концов появились стражники с пиками и вытолкали Марианну за границу моста, ясно дав ей понять, что, если она продолжит настаивать, её просто убьют. Да, ни больше ни меньше, ведь как ещё можно было понять эти угрожающие жесты и крики на непонятном для Марианны брианском языке? Всё-таки этот замок и правда оказался неприступным. Сегодня пробиться не получится, девушка была вынуждена с этим смириться. Значит все надежды на день грядущий, когда эти ворота снова откроются. А пока…

Искать ночлег в этом городе? Какой же он неприветливый! Улицы уже пусты и темны. Как же здесь сыро, серо, промозгло, безлюдно… И вот тут-то Марианна, наконец, в полной мере осознала всю трагичность своего положения. Она не знает языка этих людей, и у неё нет ни гроша денег! Все их сбережения остались в карманах Анри и Жана. Что же делать?!!

Все попытки Марианны даже просто попросить еды и ночлега разбивались как волны об острые скалы, вдребезги. Как только люди понимали, что перед ними чужестранка, двери тут же захлопывались, а из тех двух таверн, в которые всё-таки удалось войти, её вывели едва ли не насильно. В последней, третьей таверне, сухая старуха, оказавшаяся хозяйкой, всё-таки сжалилась и сунула в руки «попрошайки» высохший ломоть хлеба и… тоже выставила за порог.

Так Марианна оказалась одна на улицах этого проклятого городка. Одна одинёшенька. Плотные облака своей беспроглядной тяжестью только ускорили приближение ночи, и подчиняясь неумолимому ходу времени погасло не только небо, но и крохотные окошки суровых домов.

Марианна всё же предприняла ещё несколько отчаянных попыток напроситься на ночь в какое-нибудь жилище, но всё тщетно – никто не желал пускать на порог бедную иноземку. Что ж, пришлось пристроиться под навесом тёмного надёжно запертого сарая.

Эта ночь была едва ли не самой страшной в жизни Марианны. Ни на шутку разыгравшееся воображение рисовало ей картины пыток Жана и Анри, картины одна ужаснее другой. Такие сны заставляли кричать в ужасе и искать спасения в пробуждении, но оно было не менее пугающим – беспроглядная тьма, зубодробительный холод и та самая тишина, когда случайные отдалённые звуки, будь то лай собаки или крик ночной птицы, заставляли сердце уходить в пятки. Оставалось только крепче сжимать гитару и сильнее зажмуриваться. Лучше такая тьма, чем естественная, ведь всегда легче самой отвернуться от мира, чем знать, что это он от тебя отказывается. Потому Марианна зажмурилась и стала неистово молиться. Она молилась до тех пор, когда тяжёлый сон без сновидений, наконец, принял её в свои объятия.

Но ей не довелось спать долго. Утренний туман пронзил её тело своими ледяными иглами ещё до восхода солнца, и к тому времени, когда дневное светило всё же прорвалось через пелену тумана, Марианна мало чем отличалась от ледяной статуи. Она не заметила, когда перестала чувствовать холод, в какой-то момент ей даже показалось, что она переступила порог рая, но тут её прожгла мысль: «Я одна?!! Нет, я должна найти Жана и Анри! Анри и Жан!!!» Сила жизни и любви оказалась сильнее холода. Марианна сделала над собой нечеловеческое усилие и… встала.

Этот мрачный городок просыпалась неохотно. Петухи неохотно здоровались с новым днём, скот, гонимый спящими пастухами, неохотно выходил из загонов. Прислуга замка потянулась к воротам, на ходу поправляя наспех натянутую форму.

Вот это последнее движение и привлекло внимание Марианны. А что, если пробраться в замок под видом прислуги? Идея, показавшаяся было заманчивой, очень скоро обрела черты пустой фантазии. Даже если бы Марианне и удалось в столь сжатые сроки обзавестись форменным платьем прислуги, у неё вряд ли получилось бы проскользнуть мимо двух бдительных охранников, которые останавливали каждого входящего в ворота и заглядывали в их лица.

Тогда Марианна предприняла новую попытку быть услышанной открыто – она с новой настойчивостью потребовала встречи с начальником охраны замка, но… её снова вытолкали за пределы моста, и на этот раз жесты пиками были ещё более угрожающими. Один охранник даже замахнулся, явно собирался ударить, но в последний момент передумал. Что его остановило, красота ли незнакомки, или её слёзы? Это останется тайной…

Вот уже и утренняя служба в храме закончилась, а Марианна так и не придумала, как же ей добраться до брата и жениха, как узнать о них хоть что-нибудь. В отчаянии девушка возвела глаза к небесам и взмолилась Всевышнему о помощи. Разве ж она о много просит?! Ей нужен хотя бы совет! Что делать?!? И словно в ответ на этот её зов ремень гитары Анри вдруг оборвался, а сам инструмент с жалобным стоном ударился оземь.

Это оно?!? Решение?!! С непередаваемой нежностью Марианна подняла гитару, любимую гитару своего брата, смахнула с неё дорожную пыль и задумалась. Что это было? В самом деле ответ? Или всё-таки просто совпадение? А даже если и так, разве есть ещё какой-нибудь способ дотянуться до Жана и Анри? Здесь, в краях, где люди не понимают ни фрагийский, ни испайронский, она способна изъясняться только на языке музыки. И даже для этого остаётся мало, слишком мало времени. Марианна не могла не заметить, как нехорошо на неё косятся проживающие здесь люди. Возможно, уже в этот самый момент какой-нибудь особенно усердный страж порядка докладывает о странной иноземке своему начальнику, и вряд ли им окажется сам Рэд Болдироуд. Этот хранитель земель Клар окружил себя слишком многочисленной охраной, а разговор с кем-то другим может привести к чему угодно, как к выдворению Марианны прочь из этих земель, так и к пленению, но ни тот, ни другой вариант не обещает дать ей возможность узнать хоть что-нибудь о судьбе Жана и Анри. А вот гитара…

Марианна перевязала ремень, перекинула его через плечо и обратила взор к замку. Ограждающая его стена теперь казалась не такой уж и высокой, свет ли дня убавил её высоту, или девушке в самом деле повезло найти такое место? Да, за этой стеной виднеется донжон, только самые верхние окна которого закрыты витражами, нижние скорее напоминают бойницы. Как уже успела понять Марианна по доносившимся до неё звуками, именно с этой стороны замка находились жилые и бытовые постройки, так что если давать концерт, то здесь.

Решено. Марианна гордо выпрямилась и со всей силой отчаянной надежды ударила по струнам. Пальцы сами сделали выбор, что им играть. Три любимых аккорда Анри сотрясли затхлый воздух этих мест. Но Марианне показалось, что они получились недостаточно громкими, и тогда она снова взяла их, и раскатистое испайронское расгеадо заставило-таки содрогнуться все окна замка. Могучий инструмент Анри обладал исключительной силой звука. И когда Марианна, переведя дыхание, в третий раз ударила по струнам, её надежда, наконец, оправдалась.

Она услышала голос Жана!!! Сначала слабый, даже призрачный, он мог показаться сладким миражом, таким желанным… самообманом, но уже через мгновение этот голос набрал силу и тем развеял последние сомнения – это и правда Жан!!! Он в самом деле услышал зов своей возлюбленной и ответил на него, подхватил чарующее эхо угасающего аккорда, и его божественной силы голос услышали все способные слышать. В отличие от Марианны он не прервал начатую песню. Как возможно?! Ведь это их самая любимая песня. Анри сочинил её во время их возвращения из Испайры, и её мелодия являла собой причудливую смесь мотивов сразу трех народов, Испайры, Фрагии и Бриании. В ней была вся сила жизни и надежды, любви ко всему миру и… печаль, да, тонкая, едва уловимая печаль. Мелодия эта была написана специально для голоса Жана, и позволяла ему раскрыться во всей его красоте и, что было сейчас особенно важно, силе. Казалось, этой силе нет предела, чарующий голос Жана, сопровождаемый многократным эхом, отражённым от стен донжона и крепостных башен, взлетал над замком и прицельно поражал всех, кто был способен слышать. Это было настоящим волшебством! Его животворная сила многократным эхом отзывался в душе Марианны, отогревало её измученное сердце, но теперь этого уже было мало, девушке страшно захотелось не только слышать, но и видеть возлюбленного!!!

Не замечая того, что она продолжает аккомпанировать, Марианна чуть отошла от замковой стены, словно это могло ей помочь заглянуть за её пределы. Девушка даже встала на цыпочки и вёе равно видела только верхние окна донжона. Слышала голос Жана и видела только эти окна. А тем временем вокруг Марианны собралось довольно много людей, они образовали вокруг неё плотное кольцо, но тем не менее девушка их не видела, ведь все её помыслы были обращены туда, по ту сторону стены! И именно благодаря этому она первая увидела, как дрогнула рама одного из больших окон, дрогнула и медленно отворилась. Из-за неё показался седовласый старец. Марианна не могла отсюда разглядеть его лицо, но сердце верно подсказало ей, что это и есть Лонвейт, и тогда она закинула за спину гитару и, взмахнув руками, что есть сил закричала:

– Милорд! Ваша Светлость!!! Выслушайте меня!!! Выслушайте меня!!!

Она кричала на фрагийском, но почему-то была уверена, что смысл её слов должен дойти до сознания старика.

Собравшиеся вокруг неё в ужасе зашикали, но желанный эффект был достигнут…

– Рэд, пригласи сюда эту девушку, – седовласый, и правда очень старый герцог Клар Лонвейт развернулся к первому праиэру, и тот, к своему великому удивлению, увидел, как сильно взволнован его господин.

– Ваша Светлость, вам нельзя так волноваться! – встревожился Болдироуд, – Эта иностранка…

– Должна быть здесь! Она пришла ко мне! – властно перебил слугу герцог.

– Но, Ваша Светлость, мы же её совсем не знаем! Она может быть опасна!

– Я не ясно выразился?! – Лонвейт выпрямился, сразу став на несколько дюймов выше и на несколько лет моложе.

Рэд Болдироуд, человек лет сорока пяти, худощавый, с густой белокурой копной волос, того же цвета усами и бородкой, и низкими чуть рыжими бровями, отказывался верить своим глазам.

– Эта девушка должна быть здесь, передо мной, – герцог счёл-таки возможным повторить приказ, – И её друзья тоже! Их должно быть двое, кажется… Да, я уверен, это поет один из них.

– Друзья?! Вы говорите о… Но откуда вы знаете?! – Болдироуд ещё отказывался верить своим ушам и глазам.

– Рэд!!! – густые совершенно белые брови Лонвейта грозно сдвинулись, – Ты в самом деле хочешь, чтобы я снова повторил свой приказ? Что-то случилось с твоим слухом?! Эти трое должны быть передо мной прямо сейчас!

И эти слова герцога были исполнены такой силы, что Болдироуд с удивлением отметил, как по его спине забегали мурашки. Он низко поклонился и стремительно вышел, а Лонвейт тотчас же вызвал прислугу и велел себя одеть.

Марианна предстала перед герцогом Клар уже через полчаса. За последние двадцать лет Лонвейт, пожалуй, ни разу так быстро не одевался. Возбуждение, охватившее его, передалось и слугам, и они самоотверженно выполнили волю господина. В итоге Марианна увидела старого герцога таким, каким его не лицезрел никто из его окружения вот уже года три – гордая стать, вскинутый подбородок, почти прямая спина. В серых глазах старика светился ум и ужасающей силы интерес.

При входе в покои герцога Клар с гостьи сняли её бедное и местами грязное пальто, там же осталась и гитара. Марианна предстала перед Его Светлостью в тёплом темно коричневом дорожном платье, поверх которого накинула свою алую шаль. Пусть её одеяние было скромным по покрою, но природная грация, совершенство фигуры и изысканность манер сразу дали слугам понять, что перед ними аристократка. В пользу этого говорила и суета, поднятая Его Светлостью. Так что Рэд Болдироуд даже счёл возможным поклониться гостье и лично проводил её в покои господина.

Стоило двери открыться, как старый герцог поднялся из своего кресла и даже сделал пару шагов навстречу. Встреча… Лонвейт смотрел на Марианну с таким теплом, с такой радостью, словно был её истосковавшимся в разлуке отцом, или скорее дедом. И в этот момент девушка поняла, ощутила всем своим существом, что это он, человек, который восстановит мир в её душе, подарит ей счастье. Эти двое встретились словно старинные очень близкие друзья, и едва-едва не поддались порыву обнять друг друга. Помешало присутствие Рэда Болдироуда и двух горничных, одна из которых неловко отступила, и вызванный этим шум прервал магию первых минут встречи.

Что ж, сморщенная временем рука Лонвейта поднялась в приветственном жесте, и Марианна склонилась перед ним в грациозном реверансе. И кто бы знал, как сильно в этот момент трепетало её сердечко!

– Встаньте, доченька. Подойдите ближе. Я так сильно хочу рассмотреть вас получше, – Лонвейт заговорил на чистейшем фрагийском, чем несказанно обрадовал Марианну.

Она с готовностью встала и обратила к нему свой полный мольбы взгляд.

– О да… Редкая красавица!!! Фея из грёз… О чём же вы просите меня?!

– О своем брате и женихе, Ваша Светлость! Они заточены в темницу вашего замка. Но произошла ошибка… Мы пришли к вам с миром и в надежде на мир!

– Они в моей темнице?! – несказанно изумился Лонвейт и развернулся к своему праиэру, – Как это понимать?!

– Мой господин… – Рэд искренне растерялся, старательно подбирал слова и уже собрался было ответить, но вдруг Его Светлость жестом остановил его:

– Я уже отдал распоряжение привести их. То, что они в замке, я и так понял… Так почему я до сих пор не вижу их?

– Их приведут с минуты на минуту…

– Проследи лично! Они мои драгоценные гости! И я желаю видеть их незамедлительно! Ступай!

Рэд Болдироуд низко поклонился и поспешно вышел, а Лонвейт уже развернулся к Марианне:

– Всё будет в порядке, поверьте мне, сеньорита! Ваши защитники присоединятся к нам очень скоро. А пока, прошу вас, располагайтесь.

С такими словами герцог величественным жестом указал Марианне на обитую синим бархатом кушетку, и как только девушка с поклоном приняла это приглашение, сам хозяин дома тоже опустился в своё глубокое кресло. Он тут же попросил гостью поведать ему историю её злоключений в его землях, объяснить, как Жан и Анри стали пленниками замка Клар, и так узнал о их встрече с купцом-ереем…

– Где же вы, сударыня, провели эту ночь?

Марианна, не ожидавшая такого прямого вопроса, заметно смутилась.

– Как понять вашу реакцию, сеньорита Марианна? Вы ночевали на улице?! Никто из людей моего города не дал вам крова?! – изумился старый лорд.

Глаза Марианны широко распахнулись:

– Я ещё никому здесь не представлялась, а вы зовете меня сеньоритой и… Ваша Светлость, могу я узнать, откуда вы знаете меня, моё имя?!