Путь домой. Четыре близнеца

– Куда уж хуже?! Ладно, ладно… – Френсис упрямо повёл головой и опустился в кресло, – У меня есть план…

– Защитить Анри, как своего приближенного? Фрэнк, дружок…

– Я сын герцога!

– В окружении герцога нет иных авторитетов, кроме его собственного. Его воля закон для всех его подчиненных. Ты мог бы это понять уже по реакции Фила…

– Я сын герцога! – снова напомнил Фрэнк, но теперь уже не так уверенно.

– Послушай моего совета, дружок. Если начнешь воевать с отцом открыто, перечить ему, он просто убьет Анри… Будь моя воля, я бы всё-таки отослал Монсо куда подальше. Но раз вы с ним решили… рискнуть…

Френсис упрямо поджал губы и согласно кивнул.

* * *

Уильям с огромной радостью перепоручил Фила заботам Анри, даже подарил Анри благодарный поклон. Монсо дружески похлопал старика по плечу, и экскурсия по дворцу Бетенгтон началась. Потоки солнечного света, многократно множась в зеркалах, медной и серебряной посуде, резьбе канделябров, то и дело превращались в радужных зайчиков, отчаянно стараясь преобразить прогулку из ознакомительной в увеселительную. Но всё это было тщетно, слишком тяжелые мысли занимали внимание молодых людей.

Анри вел Фила по анфиладе второго этажа. Время от времени он приглашал спутника подойти к окну и давал скупые пояснения к открывающимся видам на придворцовые постройки и окрестности. Фил слушал внимательно, но не мог скрыть, что личность экскурсовода интересовала его гораздо больше. Анри это понял, как очевидно, понял и причину такого внимания к своей персоне, но решил оставить это без комментариев.

Так, в недосказанности, они и пришли к комнатам, подготовленным для двух, как выразился Рай, «новых» праиэров герцога. Фил ожил, быстро осмотрел предложенные апартаменты и остановил свой выбор на тех, что были меньше и скромнее. Поймав удивлённый взгляд Анри, Фил гордо вскинулся:

– Нет, это не значит, что я ставлю себя ниже Пита, – открыто заявил он и тут же добавил, – Просто из этих окон вид лучше.

Анри с пониманием кивнул:

– Располагайся. Я сейчас пришлю горничных. Обед подать сюда, или ты предпочитаешь спуститься вниз?

– Вниз. Пусть меня проводят, когда придёт время, – деловито распорядился Фил и, наконец, не выдержал, – Парень, а ты знаешь, насколько сильно ты не соответствуешь ожиданиям герцога?

– Знаю, – Анри невольно нахмурился.

– Рай всё-таки рассказал? Сначала сделал это, а потом покаялся?

– Он должен каяться в том, что дал мне отличное образование и воспитание? Я верно понял?

– Образование и воспитание? Парень, а ты случайно не выполняешь здесь ещё и обязанности, скажем, деликатного характера?

– Что? Это в каком смысле?

– В прямом. Хочешь сказать, что не понял меня? Молодой господин так цепляется за тебя, словно ты его возлюбленная, – и Фил лукаво рассмеялся, – Два столь миловидные юные создания…

Позволив своему воображению такую волю, Фил не смог вовремя остановиться. Сделать это его заставил мощный удар кулака Анри прямо в скулу зарвавшегося праиэра. Фил отлетел к противоположной стене и только чудом удержался на ногах.

– Я помню зловоние языка Ламороу, – глухо зарычал Анри, – Если таков критерий отбора в праиэры, то… эти комнаты для тебя слишком роскошны. Впредь, не смей оскорблять милорда!

– Так это ты меня бьёшь за него, а не за себя? Какая верность… И хочешь сказать, что это не любовь? А что тогда?

– Слово дружба тебе знакомо?

– Дружба лакея и герцога?! Сказки вздумал рассказывать?!

Анри смерил Фила презрительным взглядом, мол «о чём говорить с этим убогим», и решил не отвечать. Фил осмотрелся, нашёл бокал для вина, сплюнул в него кровь, которой сочилась прикушенная при нападении щека, и снова развернулся к Анри.

– Что ж, сказочник, самое время возвращаться на землю… За это, – Фил указал на кровоточащую губу, – ты мне ещё ответишь. Уверен, нам с тобой придётся много драться. Хотя, драться ли? Ведь лакеям не разрешено оказывать сопротивление праиэрам… Н-да, вот уж не думал, что Бетенгтон приготовил нам такое веселье… Ладно. Хорошо, что ты «знаешь». Я больше тебя не задерживаю.

Анри мрачно кивнул и был таков.

* * *

Время для Фила летело незаметно. После обеда этот непоседливый человек прошёлся по большей части дворца, представил свою персону почти всем слугам и всем дам понять, как именно те должны проявлять свое уважение к праиэрам. А ещё он учинил дознание всем, кто не терял в его присутствии дар речи, и к исходу дня уже сложил довольно полную картину о том, какие порядки здесь завел Генрих Рай, и какие именно отношения связывали Френсиса и Анри. Оказывается, этих троих в самую пору было бы назвать отцом и сыновьями, и это было не только странно и забавно, но и… грустно. Да, именно на чувстве грусти поймал себя Фил, когда снова решил облачиться в форменный кафтан. Он понимал, что близится не только закат этого дня, но и закат благоденствия этого края.

– Н-да, – задумчиво вздохнул он, рассматривая своё отражение в огромном зеркале фойе.

– Это не озвученный вопрос, или всего лишь вздох? – раздался бодрый голос Рая.

Фил оглянулся на голос и даже счёл возможным поклониться.

Для встречи герцога Рай облачился в парадное платье. Пусть оно роскошью и уступало наряду Фила, но эта скромность в одежде с лихвой перекрывалась тем, с каким достоинством Рай вёл себя. Ставленник герцога Бетенгтона отлично знал себе цену. Он привык повелевать. И на праиэра герцога смотрел с нисхождением, присущим его возрасту и жесткому характеру.

– Вопрос? Да, пожалуй, – ещё какое-то время Фил раздумывал, стоит ли озвучивать свои мысли, и всё-таки решился, – Я сегодня назвал Анри сказочником. Но, погуляв по этому дворцу, понял, что сказочником надо было бы назвать вас, господин Рай.

– Так, где же вопрос?

– Зачем вы так поступили?

Рай грустно улыбнулся и отвечать не стал. Благо парадные двери распахнулись, и всполошенные лакеи доложили, что карета герцога и его многочисленный эскорт уже появились на холме Перри. Пора запускать обратный отсчёт. Самое время сделать последнюю проверку готовности. Этим Рай и занялся.

Френсис и Анри спустили со второго этажа вместе. Вот теперь их одежда и правда отражала разницу их статусов. Френсис облачился в платье из белого атласа, щедро отделанное драгоценными камнями, бантами и золотой тесьмой, а на Анри были скромные камзол и кафтан тёмно-синего цвета, без каких-либо украшательств. Но общались они по-прежнему так легко и непринужденно, словно вся эта разница в положении совершенно их не волновала. Анри, что-то доказывая другу, активно жестикулировал, прямо смотрел в глаза своему господину, а тот только хмурился в ответ, а потом вдруг начал так же горячо и энергично что-то возражать.

Анри первый заметил Фила и осёкся. Тогда и Френсис оглянулся в сторону праиэра. Тот почтительно поклонился, и был вознаграждён величественным кивком.

– Просто будь рядом, там, где, твое место, – услышал Фил, как Френсис скорее не приказал, а попросил Анри об одолжении.

Тот вынужденно кивнул и так, отставая от молодого герцога лишь на пол шага, двинулся к выходу. Конечно же и Фил поспешил следом. Он, как заядлый театрал в предвкушении интересного спектакля, решил занять на высоком крыльце место, которое позволит ему увидеть всё детали грядущего представления.

А здесь и правда уже всё было готово для встречи Его Светлости. Алая ковровая дорожка сбегала по ступеням крыльца. Вдоль неё выстроились лакеи в парадных ливреях и горничные в белоснежных передниках и чепцах с большими корзинами цветов в руках. А у подножия лестницы с двух её сторон пристроились волынщики. Весь двор был заполнен празднично разодетыми служителями дворца и крестьянами из ближайших деревень. Френсис в обществе Рая и Анри оставался пока на вершине крыльца.

И вот, в дальнем конце центральной аллеи показался эскорт герцога Бетенгтона. Как и ожидал Фил, шествие возглавляли его товарищи, три праиэра: Ламороу посередине, Рон и Пит по правую и левую руку от него. Все трое одеты, как и он, в чёрное платье, лишь отдалённо напоминающее своим покроем форму гвардейцев герцога. Каждый из праиэров вложил в облагораживание своей одежды немало фантазии и денег, и тем не менее, все праиэры сохранили в одежде нечто общее. А вот сказать то же самое об их лицах было нельзя.

Даже широкополая шляпа не могла скрыть факт отсутствие на голове Рона каких-либо волос, впрочем, нет, всё-таки были реденькие брови. Его массивная челюсть покоилась на высоком воротнике, а прищуренные глаза сверкали злобным огнём.

Идеально правильные черты молодого лица Пита были совершенно неподвижны, словно то была фарфоровая маска. Густые брови чуть сдвинуты, и глаза почти закрыты. Фил точно знал, что Пит здесь впервые, но ведёт себя так, словно всё это ему совершенно не интересно.

И конечно же Ламороу. Если Пита люди назовут блондином, но вот Ламороу был ярко выраженным альбиносом: совершенно белые волосы, брови, усы и бородка, дополнялись столь же бледной кожей и глазами с холодящим душу красным оттенком. И это жуткое лицо в отличие от лица Пита, было очень живым, на нём играла такая широкая палитра чувств, от торжества до злости, что сразу становилось ясно – его обладатель имеет взбалмошный, взрывной характер.

Видать, Френсис и Анри тоже поразились такой контрастной внешности праиэров, и юноши дружно оглянулись на Фила, который являлся ещё одним, по-своему уникальным экземпляром. Что ж, Фил отнёсся к их любопытству с великодушным безразличием.

А тем временем вслед за праиэрами к крыльцу подошла колонна из десяти гвардейцев. Они нагло направили своих коней прямо на собравшихся здесь зевак, заставили людей шарахнулись прочь, и в итоге выстроились полукругом, создав живое оцепление. Убедившись, что этот манёвр выполнен безукоризненно, праиэры спешились. И так встретили карету герцога.