Сокровища Пейрана

Диана упрямо повела головкой. Как же всё-таки неуютно говорить с человеком в маске!

– Вы остановились, завидев меня. У вас есть ещё что мне сказать? – вскинулась девушка.

– Нет, мадемуазель. Я больше не смею вас задерживать, – став совершенно серьёзным, Брант сдержанно поклонился.

Диана ответила ему тем же, и, больше не теряя ни секунды, направила своего коня по пути, который в последние дни дарил ей столько противоречивых переживаний.

А Брант дождался, пока она скроется за деревьями и развернулся в направление замка Розаэль. На душе у него стало очень тревожно. Уже было невозможно представить, что всего какие-то полтора часа назад он покидал дом Жофрея в таком лёгком почти восторженном состоянии. Казалось, что перед ним нет никаких преград, всё под силу, всё будет обязательно хорошо. Когда, как, почему это сладостное состояние души испарилось без следа? Что такое страшное было в этой встрече с Дианой?

Жанна! Пусть таким образом, но он всё-таки прикоснулся к её имени, к тому многому, что с ним связано. И это столкновение разбило хрустальный шар счастливого ослепления, разбило в мелкую крошку, и крошки эти тут же испарились, их теперь не собрать…

* * *

Брант пересёк черту замка с тяжёлым сердцем. Так не хотелось видеть графа де Розаэль, не хотелось быть здесь! Но всё-таки он здесь. Требуется всего-то несколько минут этого насилия над собой, и он снова свободен.

Расторопный конюх уже был рядом, принял поводья коня и приветствовал гостя несколькими привычными фразами, но в этот раз Брант их не расслышал, ведь у парадных дверей появилась Жанна. Возникла будто призрак, ещё мгновение назад её не было, и вот вдруг стоит, словно воплотилась из самого солнечного света. Как же она прекрасна!

– Господин Брант, мне помочь вам с вашей сумкой? – раздался звонкий голосок дворового мальчика Жака.

– Что? – сразу и не понял Брант, с великим трудом вырываясь из оцепенения, в которое угодил при виде старшей из сестёр Розаэль.

За то время, что он не видел её, казалось, она стала ещё прекраснее. И тревожнее?!

Брант потрепал чернявую шевелюру мальчугана и поспешил навстречу к Жанне. Он уже собирался склониться в почтительном поклоне, но тут вдруг Жанна сорвалась с места и стремительно сократила разделяющее их расстояние.

– Мы очень ждём вас, господин Брант. Прошу вас, осмотрите нашего повара. Он с ночи страдает страшными болями в пояснице.

– Да, конечно. Велите проводить меня к нему.

– Следуйте за мной, – и Жанна едва ли не бегом спустилась по крыльцу и полетела к хозяйственному крылу дома, где в одной из пристроек проживало несколько семей дворцовой прислуги. Так, очень скоро, они остановились у маленькой дверки. Не успела Жанна предупредительно постучать в эту дверь, как оттуда раздался страшный вопль боли.

В тот же миг Брант ударил в незапертую дверь и ворвался в комнату. Оказывается, на небольшой кровати бился в мучениях тучный мужчина, а рядом на коленях стояла, судя по всему, его жена, рыдала, в отчаянии заламывала руки, но подойти к мужу не решалась, так как совершенно не представляла, как она может ему помочь. Брант в два широких шага покрыл расстояние до кровати, схватил больного за руку, заставил взглянуть себе в глаза:

– Хватит! Хватит пугать людей своими криками, добрый человек! Говори чётко и по делу, где больно?

То ли подействовала суровость маски, то ли магия глубокого голоса лекаря, но страдалец умолк, открыл глаза, протёр кулаком залитое слезами лицо и, к изумлению жены, заговорил. По началу речь его была сбивчивой, но наводящие вопросы Бранта быстро облегчили их взаимопонимание. Лекарь аккуратно ощупал живот страдальца, и уже через пару минут вдруг сделал нечто совсем уж неожиданное. Он развернул страдальца на бок и с силой быстро пару раз ткнул того пальцем в районе поясницы.

– Сейчас боль начнёт отпускать… – сказал он.

– Уже!!! Уже отпустила!!! – повар изумлённо выдохнул.

Ещё отказываясь верить своему счастью, он боялся шелохнуться.

– Теперь можно расслабиться, отдохнуть, – улыбнулся Брант, – Смелее, принимай удобную позу и отдыхай.

Повар повернулся на спину, и женщины увидели его охмелевшее от счастья лицо.

– О, Жозеф! – жена бросилась к нему на шею.

– Мне не больно!!! – шептал он, гладя её по волосам, – Представляешь?! Совсем-совсем не больно!!!

Жанна тоже не верила своим глазам. Ей потребовалось сделать над собой большое усилие, чтобы всё-таки перевести взгляд на Бранта, который, оказывается, полностью погрузился в переборку содержимого своей лекарской сумки. Через несколько секунд он извлёк оттуда маленький флакон и обратился к больному и его жене:

– Это лишь передышка. Вы оба очень в ней нуждаетесь. Но нам ещё предстоит решить проблему, вызывающую эту боль. Поэтому я прошу внимательно послушать меня. Готовы?

Лица поварской чаты стали серьёзными, они выразили полную готовность слушать и повиноваться:

– Боль начнет возвращаться примерно через час. Тебе, Жозеф, надо будет набраться мужества и терпеть столько, сколько сможешь. Когда же боль снова станет нестерпимой, пусть жена даст тебе содержимое вот этого флакона – его надо развести один к одному кипячённой водой комнатной температуры. Это обезболивающее, оно поможет вам дождаться меня в здравом рассудке. Всё понятно? Хорошо! Я вернусь так скоро, как это возможно.

– Вы уезжаете?! – испугалась жена.

– Да, у меня нет с собой необходимого в вашем случае лекарства. Но оно точно есть в закромах Жофрея, – и Брант развернулся к притихшей Жанне, – Прошу вас, госпожа, передайте вашему отцу, что я загляну к нему сегодня позже.

Сказав это, Брант кратко поклонился и уже в следующий миг исчез. Жанна, казалось, сразу же выглянула за дверь, но его и след простыл. Девушка растерянно оглянулась на чету поваров и всё-таки решила оставить их на время. Когда она оказалась во дворе, Брант уже был на коне, ещё пара секунд, и ей осталось лишь созерцать оседающую на камни пыль.

* * *

Брант спешил как мог, но конь не разделял его порыв. Он ещё не восстановился после быстрой скачки от Пейрана в Розаэль, и на то, чтобы повторить этот подвиг, у него сейчас просто не оказалось сил. Потому Брант решил, что быстрее достигнет цели, если поедет зигзагом. Он остановился в Шиньо и потребовал себе нового коня, а своего велел накормить и вычистить. Это ещё была деревня Розаэлей, но в ней уже знали, кто к ним приехал, и перечить не решились. Таким образом организовав себе этот пересадочный пункт, Брант добрался до хижины Жофрея в два раза быстрее, чем вмобычные дни.

– Что случилось? – вскочил к нему навстречу Андре, – Это не твой конь!

– Всё в порядке! – кивнул ему Брант, пробегая мимо в дом.

– Мы расстались с Брантом недалёко от моего замка… Что-то с папой? – Диана колебалась ещё только секунду, а в следующую уже побежала вслед за Брантом.

Она нашла его быстро перебирающим какие-то пакеты и коробочки Жофрея.

– Что-то с папой? Или с Жанной?! – Диана потребовала ответа.

– Нет, с вашим поваром Жозефом. У него камни в почках зашевелились, – ответил Брант, не разворачиваясь.

– Ох, верно… – только теперь сообразила Диана о чём идёт речь, – Жанна велела не беспокоиться. Сказала, что обратится за помощью к вам, господин лекарь, сразу, как вы приедете.

– Да, она так и сделала, – Брант кивнул, не оборачиваясь.

– А вы сможете разобраться в аптеке Жофрея без его помощи? – усомнилась подошедшая Агнес, – Старик никак не подписывает свои снадобья, только несколько символов…

– Смогу. Я знаю его кодировку, и, главное, я знаю, что ищу.

Вошедший в дом последним, Андре увидел, как Брант выставил на стол последнюю склянок, отсыпал с тканный пакет по две горсти каких-то сушёных трав и быстро сгрёб всё это в свою лекарскую сумку.

– Сегодня я вернусь нескоро, точнее, даже не знаю когда… Вот только… – Брант открыто посмотрел на Андре.

– О, не волнуйтесь, господин Брант! Я позабочусь об вашем постояльце, – поняла его Агнес, – Если Жофрей не вернётся, мы решим, как быть. Например, поедем на ночь ко мне в деревню…

– Я так признателен тебе, Агнес, ты нас очень выручаешь! – Брант чуть поклонился ей и обратился к Андре, – Сейчас я гораздо нужнее там…

– Да, конечно! Я понимаю. Это правильно! Я справлюсь, – откликнулся благодарный Андре, но он всё-таки не до конца понял, что вызывает такую тревогу Бранта, и это отразилось на его лице.