Прыжок над звёздами

– Пошел вон, – мило улыбнувшись, сказала ему Селест.

Парень вспыхнул: уши вмиг стали малиновыми. Компания, с интересом прислушивающаяся к их разговору, разразилась смешками и улюлюканьем.

Карие глаза сузились, зрачки расширились. Внезапно мальчишка схватил молочник и вылил все его содержимое в ее чашку. Кофе тут же окрасился в светло-коричневый да еще и расплескался по скатерти, – попало даже ей на ноги.

– Ты закрепкий кофе пьешь, – развязно сказал он.

Глянув на испорченный напиток, Селест вдруг тоже разозлилась.

Мало того что ей теперь три месяца жить в чужой семье, так еще терпеть выходки какого-то мальчишки!

И все же надо вести себя спокойно, не надо ей приключений…

Нет, поздно.

– Теперь это твой кофе! – Селест резко выплеснула напиток мальчишке в лицо.

Тот охнул, мгновенно растеряв всю свою показную нахальность.

Смешки за спиной смолкли. Она спиной почувствовала нарастающее напряжение.

Не сводя глаз с паренька, Селест поднялась.

– Ух, как невежливо, – протянул за спиной чей-то голос. – Никитка всего-то хотел познакомиться, а ты его облила горяченьким.

Голос был злым и властным, привыкшим отдавать приказы, и Селест быстро обернулась.

Смуглое лицо, темный ежик волос, с боков полосочки выбриты по последней моде. И глаза – светло-зеленые, злые, прямо кошачьи. Этот выглядел куда старше, лет семнадцать или больше. Судя по тому, как все умолкли, явный лидер, «вожак стаи».

– Никита не очень умеет знакомиться, – сказала Селест, не скрывая злости.

Компания медленно окружала ее столик со всех сторон, и это раздражало. Официант в огромном фартуке вообще куда- то исчез – наверное, пошел досыпать.

– Мне кажется, тебе надо перед ним извиниться. – Кошачьи глаза сузились. – Эй, Серебрянский, подойди-ка поближе.

– Что-что? – Не скрывая удивления, Селест повернулась к своей «жертве». – Твоя фамилия Серебрянский?

– Ну да, – хмуро ответил тот, – и что? – Его волосы ярко блестели на солнце и остро пахли кофейной гущей.

– Вот уж перед кем не буду извиняться. – Она весело хмыкнула. – Родственничек.

– Что-что? – Никита взъерошил мокрые волосы и вдруг застыл. – Ты моя сестра? Та самая, из Праги?

Селест неопределенно качнула головой, искоса глянула на обладателя кошачьих глаз: тот находился слишком близко, а значит, опасность еще не миновала.

– Алекс, прикинь, это моя сестра, – обратился к вожаку Никита. – Она жила в Праге, а теперь куда-то переезжает… И я забыл, как звать… Такое длинное имя.

– Безликая?

Вожак внезапно сильно схватил ее за руку и чуть сжал запястье.

– Алекс, – ухмыляясь, представился он.

Селест хотела вырвать руку, но не тут-то было: даже выкручивание не помогло.

– Ты не сказала, как тебя зовут, – развязно напомнил Алекс. – Ведь даже у безликих есть имя.

«Провоцирует, что ли?» Она так удивилась, что перестала вырываться.

– Так как же зовут безликую сестру Серебрянского?

– Вспомнил! – неожиданно встрял Никита. – Ее зовут Селест. Селестина!

– Селестина? – повторил Алекс. – Какое красивое лунное имя.

– Почему это лунное? – как можно более удивленно спросила та.

Мама ей выбрала такое имя. До того, как узнала, что у дочери звездная печать на сердце, что она всего лишь астра.

– Это имя для лунных принцесс. – Глаза Алекса будто смотрели ей прямо в душу. – Имя лунной богини.

«Ну, скажи ему, – умоляла себя Селест, – хоть что-нибудь…»

– Терпеть не могу луну.

Алекс тут же отпустил ее руку. Взгляд зеленых глаз как бы потускнел – стал бледно-желтым.

– Понятно, – скучающе произнес он и, развернувшись, пошел к своему столику.

За ним молча потянулись остальные, включая Никиту.

Кофе расхотелось. И в дом к матери тоже: предстояло долгое, тягостное знакомство с родственниками.

На Селест навалилась тоска. Она злилась на себя и на эту дурацкую компанию. И, будто в ответ на ее настроение, мир поблек и стал недружелюбным: солнце зашло за тучи, подул холодный ветер, погнал песок по пыльной дороге, перемешал с гравием. Наверное, будет дождь.

Но гроза разразилась только к вечеру. И лишь когда первые тяжелые капли достигли земли, Селест взошла на крыльцо маминого дома.

Глава 2

Вечер под Луной

А дома Селестину поджидал сюрприз.

Девчонка едва успела разуться, как прямо перед ней предстал высокий мужчина. Каким-то шестым чувством Селест сразу поняла, кто это: слишком властным был взгляд – спокойный, уверенный, хозяйский.

Некоторое время они молча изучали друг друга. Светло-карие глаза, благородная седина на висках… Крепкий, сильный человек. Лунат. Отчим.

– Дмитрий Теодорович, – наконец после долгого разглядывания «приемной дочери» представился он.