Витражи. Сказки и рассказы

Когда друзья есть, то никогда не ценишь их по-настоящему и думаешь, что один на белом свете. Когда они уходят, понимаешь, что был не один.

Нож вздохнул и кинул печальный взгляд на окно: начиналось новое утро.

Котам, с ключом в зубах, не доверяйте

Вовка – мой настоящий, самый лучший друг.

Мы с ним очень непохожие: я сам по себе тихий, даже застенчивый. Хотя нет, осторожный. А Вовка наоборот, отчаянный и бесшабашный, «сорвиголова», как говорит его мама. Мы учимся в параллельных классах, и даже в спортивные секции ходим разные, Вовка – на бокс, а я – на шахматы (так папа мой захотел).

Но у нас есть общее дело: гулять по разным улицам и переулкам, пустырям и свалкам, воображая, что мы путешественники или исследователи, или даже великие первооткрыватели – покорители новых неразгаданных миров.

Эх…

А ведь всё началось два года назад, с Кривой улицы. Да, именно в тот день случилось то, что перевернуло нашу беззаботную радостную жизнь с ног на голову…

Мы с Вовкой, привлечённые необычным и смешным названием улицы, свернули в тихий, зелёный переулок, но ничего особенного не встретили: малыши, возящиеся в песочницах, шепчущиеся бабки на лавочках, несколько мальчишек на велосипедах.

– А, пошли отсюда, – разочаровано протянул Вовка, и я с ним тот час же согласился, как неожиданно заметил кота.

* * *

Чёрный, довольно крупный кот вырулил из первого подъезда пятиэтажки, воровато оглядываясь по сторонам, держа в зубах что-то тёмное и блестящее. Увидев нас с Вовкой, он замер. Я шикнул на котяру и тот, уронив ношу, жалобно мяукнул и скрылся в кустах. На меня никто не обращал внимания и я поднял с земли загадочный предмет.

Это был ключ. Длинный, потемневший от времени, железный ключ с красивыми, узорчатыми зубцами на бородке.

– Ух ты, – восхитился за моей спиною Вовка, – классная вещь! Кажись, старинный какой-то.

– Интересно, чей он? – я задумчиво покрутил ключ в руке.

Между тем, погода начала быстро портиться. Даже очень быстро. Ветер усилился, небо набухло и почернело, нависнув над городом огромными, пузатыми тучами.

Двор стремительно опустел.

– Слушай, – жарко зашептал мне в ухо Вовка, оглядываясь, – если есть ключ, значит, есть и дверь, – он усмехнулся. – Кот из этого подъезда вышел, верно? А ключ непростой, явно не от квартиры… Может, заглянем в подвал, а?

Я поёжился. Идея, конечно, хорошая, но сулит некоторые неприятности: в прошлом году мы забрались в подвал родной девятиэтажки и встретили дворника дядю Мишу, как раз закрывающего свои мётлы-вёдра. Ух, и попало нам тогда от родителей!

Но ключ приятно тяжелел в моей руке, маня и завлекая, обещая удивительные сюрпризы. А ветер, распаляясь, дул всё сильнее, тучи пыжились, будто от злости, и, наконец, прорвались первыми гневными каплями, не оставив нам выбора.

– Бежим туда, – Витька схватил меня за руку, и мы прыгнули в чёрное нутро незнакомого подъезда, откуда вышел странный кот, имевший тягу к ключам.

Теперь, по прошествии двух лет, мне казалось странным обстоятельство, что я совсем не придал значения тому, что кот нёс в зубах не колбасу, не кусок мяса или, скажем, дохлую мышь, а именно железный ключ.

Дверь в подвал была приоткрыта, оттуда шёл слабый электрический свет, и Вовка решительно ступил на узкую лестницу, ведущую вниз. Я, не без опаски, последовал за ним, и вскоре мы очутились в тесном, плохо освещённом полуподвальном коридоре с низким, сводчатым потолком.

– Ух ты, как в старинном погребе, – восхитился Вовка.

– Откуда ты знаешь, какой с виду старинный погреб? – поддел я друга, но в душе согласился: замечательный подвал – жуткий, мрачный, таинственный.

Вдоль стен тянулись обитые железными полосами двери, – «камеры пыток», как тут же окрестил их Вовка, а на полу были настелены ровные, жёлто-серые доски, – «корабельная палуба!» – восхитился я. И мы пошли по коридору, скрипя дощатыми половицами, пробуя дверные ручки, – но все двери были закрыты.

– Давай испытывать твой ключ, – предложил Вовка и протянул руку.

Но я отстранил его, и сам вставил ключ в первую замочную скважину. Вернее, попытался, ибо ключ не подошёл. И тут мне пришла в голову тревожная мысль – возможно, мы вторгаемся в чужую собственность, а это чревато всякими неприятностями. Я сказал об этом Вовке.

– Ты что! – возмутился он. – Мы же только заглянем и всё! А ключ оставим в скважине замка. Да нам ещё спасибо скажут за это!

Ключ подошёл к самой последней двери. Он легко проник в замочную скважину, повернулся два раза, и дверь с лёгким щелчком открылась.

А вот этого мы никак не ожидали: перед нами дрожала серая дымовая завеса.

Сначала мы подумали, что начался пожар, но вот какая штука: туман клубился и извивался, словно состоял из сотни маленьких тучек, вздумавших побегать друг за другом, но ни на сантиметр не переступал порога загадочного помещения. А ещё оттуда тянуло сыростью и плесенью.

– Как ты думаешь, что это? – спросил я дрожащим голосом. Честно говоря, я же не был таким смелым, как Вовка. Поэтому, завидев нечто совершенно непонятное, порядком струсил.

Но Вовка всегда был очень храбрым, это точно… И сейчас, лишь чуть-чуть помедлив, он быстро погрузил руку в туман и тут же отдёрнул. Ничего страшного не произошло. Тогда Вовка решил погрузить две руки.

– Там холоднее, в тумане, – изрёк он с видом настоящего исследователя. – Будто в холодный кисель окунаешься.

– Идём домой, – струсил я окончательно, – это мне не нравится.

– Нет, – решительно заявил Вовка. – Я хочу узнать, что за туманом.

И шагнул в серую мглу.

Знаете, я конечно боязливый и осторожный, но оставить друга одного, в неизвестном месте… Поэтому, крепко зажмурившись и зажав рукой нос, я ринулся вслед за Вовкой.

Ощущение было такое, будто я нырнул в густой суп или манную кашу, но разобраться не успел, ибо сразу выскочил – туман длился не более полутора метров, а может, и меньше.

* * *

Закрытые веки резко обожгло огнём. После леденящего тумана данное обстоятельство вызвало чуть ли не состояние шока. Мне понадобилось некоторое время, чтобы попытаться открыть глаза и то, они всё равно слезились. Место, куда я попал, оказалось необыкновенным: узкий и длинный коридорчик, сильно искривлённый в одну сторону, а кроме того – стены, потолок и пол были сплошь укрыты зеркалами. Странный, голубоватый свет, шедший неизвестно откуда, отражался в их бессчётном количестве, и создавалось впечатление, будто здесь находится добрая сотня включенных электрических ламп.

Дым исчез. Вместо него позади меня имелось ровное гладкое зеркало. Но когда я тронул его рукой, оно с лёгкостью поддалось, приоткрывая туманную «штору». Я облегчённо вздохнул, – хоть с этим всё было в порядке…

Вовки нигде не было. Разувшись, чтобы обозначить место, откуда вышел, я двинулся вперёд по коридору, по левой стороне. Пол мягко пружинил под ногами, глаза привыкали к необычному свечению.

Зеркала, зеркала, зеркала… Странно, но сам коридор как-то странно загибал вправо, как будто по кругу, и я не очень удивился, увидев вскоре свои синие кроссовки, темнеющие на зеркальном полу. Я пришёл обратно, но Вовки-то не встретил! И ещё, передо мной клубилась туманная завеса – выход наружу… Кто-то открыл её? Вовка?

* * *

И вдруг из тумана вынырнул кот. Тот самый чёрный кот, которого я спугнул на улице. Не обращая на меня никакого внимания, он, коротко мяукнув, затрусил по коридору, и направился так же, как и я, в левую сторону. Я так удивился появлению чёрного кота, что даже на мгновение позабыл про Вовку. Поэтому, заметив друга, показавшегося с левой стороны, где уже исчез кот, я очень обрадовался.

Но Вовка почему-то двигался спиной вперёд, пятясь как-то по-кошачьи: пружинистыми шагами.

– Вовка, представляешь, сюда тот самый чёрный кот пришёл! Проник через туман…

Вовка ничего не ответил, быстро продолжая пятиться, промелькнул возле меня и исчез за поворотом в правой стороне. Я только успел засечь, что глаза его были закрыты.