Образ мира в прозе народов Севера

Каждый из этих хронотопов обладает определенными особенностями.

Эти особенности заключаются в особом «соседстве» основных явлений человеческой жизни (любовь, смерть, еда).

М. М. Бахтин называл такой особый порядок расположения явлений относительно друг друга «соседством вещей».

Задача этой работы – поиск того нового, что внесла в характерное для мифологической культуры соседство вещей, культура цивилизованная.

Обратимся к одному из главных понятий мифологической модели мира – метаморфозе, самому распространенному понятию в хронотопах литератур Севера.

Метаморфоза – это превращение одних существ или предметов в другие.

Древнейшим ядром метаморфозы является смерть.

Уход в загробный мир.

И воскрешение.

Метаморфозы в северных литературах получают различное осмысление.

Так, в произведении Юрия Рытхэу «Когда киты уходят» (1976) внимание уделяется в основном реалиям процесса превращений человеко-китового рода.

А в повести «Тэрыкы» (1978) того же автора при изображении героя и его метаморфозы мы сталкиваемся с максимально пристальным вниманием писателя к внутреннему миру героя.

Метаморфоза в северных культурах, а, следовательно, и в литературах, представлена прежде всего оборотничеством.

Оборотничество – магическое изменение облика персонажа.

И здесь особое внимание стоит уделить повести «Илир» ненецкой писательницы Анны Неркаги.

ГЛАВА 2. Метаморфозы в повести А. П. Неркаги «Илир»

Уже первые строки повести Анны Неркаги «Илир» (1979) связаны с метаморфозой, изменением, произошедшим в мире и отразившемся в сознании героя:

«Теперь и солнце стало всходить с той стороны, где прячется ночь, – зловеще сказал Кривой Глаз, выпив чашку чая. И совсем тихо добавил: – Черным стало солнце» [2;3].

Вся повесть ненецкой писательницы пронизана различными видами метаморфоз.

В их число входит социальная метаморфоза: замена «старой» жизни на «новую» (революция).

Это метаморфоза в пределах целой эпохи, метаморфоза, принесшая в родовые общины социалистические отношения.

Метаморфоза в пределах одной человеческой жизни происходит с Мерчой в новелле, где мудрая Яминя, спасая Мерчу, раскрывает ему глаза на истину:

«Вскоре Мерча утвердился в мысли, что Земля любит, охраняет его. Ему стало легче. Думы, одолевавшие много лет, отступили» [2;8].

И это метаморфоза, пришедшая извне.

В повести есть примеры метаморфоз, осуществляемых изнутри, волевым усилием, решением самого человека.

Такова метаморфоза Едэйне, решившей стать сумасшедшей.

Такова метаморфоза Илира, который предпочел стать псом, лишь бы не оставаться человеком, поскольку понятие «человек» дискредитировано в представлении этой «неокрепшей, всего лишь восьми лет от роду души».

В сюжетных линиях, связанных с

псевдо-сумасшествием Едэйне,

предсмертными грезами Хона,

сумасшествием матери Хона, хронотоп реальности переходит в индивидуально-иррациональный хронотоп.

И это так же одна из метаморфоз.

Даже определенное место в «Илире» может меняться или менять свою функцию: убитого Маймой Сэроттэто хоронят на приметном месте, там, где раньше было место священное.

Видоизменяется сакральность этого места:

«Но Егоров упорно смотрел назад: хотелось запомнить место, найти какой-нибудь приметный ориентир, который виден издалека. „Если выберусь живым из этого похода, поставлю тут памятник. Старик заслужил его… И пусть со всей тундры приезжают сюда люди, чтобы задуматься не только о жизни, но и о бессмертии“» [2;49].

Метаморфозы происходят и с пространствами больших масштабов.

Так, волей Маймы, для обитателей его стойбища земля становится адом, нижним миром.

Метаморфозы в повести не равноценны, не равновелики, выстраивается иерархия метаморфоз.

Главенствующей здесь будет человеко-природная метаморфоза.

Это метаморфоза, в результате которой происходит перетекание человеческого существа в мир природный, а также обратное возвращение в человеческий мир.

Развитие основной метаморфозы, завершение ее, приводит к возникновению новых метаморфоз или завершению тех метаморфических процессов, которые были мотивированы иными условиями.

Так, ужас от осознания того, во что превращен сын Хаулы, пакостливого старика Кривого Глаза делает почти человеком, усиливая метаморфические процессы, начатые «новой» жизнью.

В осмыслении автором основной метаморфозы повести сказываются два начала: влияние цивилизованной культуры и культуры мифо-фольклорной.

Тенденция цивилизованной культуры проявляется в волевом начале метаморфозы Илира, что приводит к возникновению индивидуально-иррационального хронотопа, где реальность, определенные ее моменты, намеренно вытесняются из сознания героем и заменяются желаемой ирреальностью.

Легенда о голубых великанах, превратившихся в скалы (мифо-фольклорное начало), подсказывает главному герою путь из той ситуации «смерти при жизни», на которую обрек его Майма.

Попытка метаморфозы Илира в одного из великанов (в одну из скал) терпит провал, тогда он решает превратиться в самое родное для него существо – пса Грехами Живущего.

Представление самого героя о превращении в одного из голубых великанов связывается прежде всего с представлением об особом времени, в котором живут великаны.

Илир размышляет о том, что нужно «делать так же, как голубые великаны» (начать думать), и тогда начнешь жить их жизнью, их временем – окаменеешь.

Окаменелость – это тоже жизнь.

Но в другом, более медленном, времени: