Лиса в аптечной лавке

Я подняла на него взгляд:

– Хочу.

Здесь учебники, лаборатория, лавка. Здесь я как-то разом привыкла, а в доме мужа придется привыкать и обживаться заново. И вряд ли там можно будет среди ночи спуститься в библиотеку за книжкой – лекарством от бессонницы, хотя наверняка и у Ксандера есть библиотека… надо будет почитать, сверить медицинские знания.

– Значит, экономку нанимаем сюда, – кивнул он. – И кухарку тоже. И я пошлю Томаса с распоряжением слугам… Думаю, Энн лучше остаться твоей камеристкой, а уборку переложить на горничных. Двух хватит. Еще садовник и…

– Погоди, – перебила его я. – Ты твердил, что я должна жить в твоем доме.

– Я твердил, что муж и жена должны жить вместе. Но я не привязан к родному дому. – Он задумчиво добавил: – Не знаю почему, но там всегда было… холодно, если ты понимаешь, о чем я.

Я кивнула. Если в семье нет тепла, и самый вылизанный дом будет холодным.

– Там моя приемная, и я оставлю все как есть: пациенты привыкли, да и мне не хочется обустраивать все заново. Но жить я буду здесь. И предупреждаю, Лиска: просто так ты от меня не избавишься, – улыбнулся он. – Даже топор не поможет.

– Это я давно поняла.

– Он все еще в спальне?

Я охнула и расхохоталась. Совершенно забыла, что топор до сих пор лежит под кроватью.

– Если первым будет мальчик, я умру от смеха.

Но жаль, что в этом мире нет противозачаточных. Или не жаль? Я замужем, вроде бы здорова, места в доме хватает, денег тоже – так почему бы и нет? Детей я люблю.

– Нет уж, не умирай, – неожиданно серьезно сказал Ксандер. – И от смеха тоже. – Он снова сменил тему: – Значит, я напишу в агентство по найму прислуги. Просить, чтобы присылали днем или ближе к вечеру, чтобы мы оба могли поговорить?

– Вместе. Я не знаю, как нанимать прислугу.

Он кивнул:

– Хорошо. Днем будешь учить?

У меня были другие планы. Опробовать отобранные и просчитанные рецепты кремов и лосьонов, принести образцы в лавки, с которыми я договаривалась. Но до того – заглянуть на рынок, объясниться и помириться с торговкой травами: качество у нее намного лучше конкурентов, не стоит из-за недоразумения терять такого поставщика. К тому же для лосьона от прыщей мне нужна салициловая кислота. Где приобрести чистую, я не знаю, но рецепт допускал второй вариант – с магически обработанным отваром ивовой коры. Вот за ней-то я и собиралась заглянуть на рынок.

– Как она выглядит? – спросил Ксандер, услышав про торговку.

– В возрасте. Худая. Серые глаза, глубоко посаженные. Нос такой… Хороший такой нос. – Я жестом изобразила нос Бабы-яги.

– Неужто сама леди Окли? – изумился Ксандер.

– Ты ее знаешь?

– Да, если это действительно она. Женщины этой семьи поколениями занимаются травами. Бабка леди Окли удостоилась потомственного дворянства, в виде исключения передаваемого по женской линии, за то, что избавила короля от кожной болезни. Сестра леди Окли была одной из моих наставников. – Он помрачнел. – Она погибла десять лет назад, не пережила допросов. Несчастный случай или ее убили намеренно – никто так и не узнал.

Так вот почему травница так отреагировала, поняв, для какого зелья я хотела купить травы.

– Сама она тогда исчезла и больше в свете не появлялась, – закончил Ксандер.

– Она в самом деле поставляла сырье королевскому зельевару? – полюбопытствовала я.

– Да, и твой отец нарадоваться на нее не мог. Говорю же, у них поколениями женщины этим занимаются. Был бы у кого-то из них дар – хоть целителя, хоть зельевара, – и твоей, и моей семье пришлось бы подвинуться. – Муж помолчал. – Мне пойти с тобой, поговорить с ней? Только ближе к вечеру, утром я занят.

Я покачала головой:

– Я сама. Ты не сможешь всю жизнь водить меня за ручку, будто младенца.

Ксандер откинулся на спинку стула, смерив меня нечитаемым взглядом.

– Когда я женился на тебе, то думал, что именно это я и буду делать.

– Что ж, придется пересмотреть планы.

– Да. – Он вдруг широко улыбнулся. – Не представляешь, насколько я этому рад. Я оставлю тебе Джека, не ходи пешком.

– А ты?

– Возьму извозчика. А там разберемся, нужен ли нам еще один выезд.

Остаток утра я провела в лаборатории. Думаю, у современного косметического химика из нашего мира от большинства местных прописей волосы бы дыбом встали. Вот хотя бы «защитный лосьон для белизны кожи»: вскипятить молоко, снять пенку, добавить спирт, лимонный сок и сахар, тем, что получится после остывания, протирать лицо перед выходом на улицу[16].

Все меняла магия. Универсальный эмульгатор, консервант, экстрагирующее вещество и бог знает что еще. Когда я закончила ее вливать, получилась нежно опалесцирующая жидкость с тонким лимонным запахом. Сейчас лето и солнце, а у местных дам, насколько я успела заметить, пунктик на белизне кожи, так что лосьон должен пойти.

С экипажем в этом мире получалось примерно так же, как в нашем – с машиной. С одной стороны, ноги бить не надо, с другой – не везде еще остановишься, чтобы никому не мешать, но в целом на остановившуюся пролетку здесь реагировали куда спокойней, чем в нашем мире – на автомобиль. То ли экипажей меньше, то ли жизнь помедленнее, то ли потому, что лошадь – животное сильное и нервное, испугается ругани – и поди справься, если понесет.

Сначала я заехала в лавки, оставив, как договаривалась, несколько средств на пробу, а потом отправилась на рынок.

Травница моему появлению не обрадовалась. Куда только делась доброжелательная улыбка, к которой я успела привыкнуть в свой первый визит!

– Я же сказала тебе больше не появляться, – прошипела она.

– Произошло недоразумение…

– Нет никакого недоразумения! Пошла отсюда, пока…

Я вздохнула, напомнив себе, что эта женщина прекрасно жила без меня, а вот мне без нее обойтись будет сложно. Не невозможно – где-то же королевский зельевар и остальные берут сырье, – но сложно. Выпрямила спину.

– Меня зовут Алисия Гилбрайт, урожденная Монро.

Женщина осеклась на полуслове.

– И мой муж очень хорошо отзывался о вас, леди Окли.

Она оглядела меня с ног до головы:

– А я – королева, сбежавшая с плахи.

Вот же подозрительная тетка! Пожав плечами, я протянула ей дворянскую грамоту. Травница изучила ее, пожалуй, внимательней, чем в банке. Наконец вернула мне документ, медленно опустилась на стул за прилавком.

– Не признала тебя, девочка.

– Я вас тоже, – соврала я. – Прошу прощения.

– Да уж, быстро время летит… Что ж, пусть муж заглядывает. Если не погнушается по рынку пройтись. Высоко взлетел в его-то годы.

– Я передам ему, – улыбнулась я. – И, как вы сами понимаете, никакое… постороннее вмешательство не смогло бы заставить придворного целителя поступить против воли. У него хватило бы знаний понять, что происходит, и подобрать антидот.

– Ой ли? – прищурилась леди Окли. – И постарше и поопытней люди попадались. Взять хоть… ту историю, из-за которой я теперь здесь торгую.

– Думаю, вам в самом деле стоит поговорить с моим мужем, чтобы развеять свои сомнения. У меня больше нет аргументов. – Я поклонилась, разворачиваясь к двери.

Если эту женщину так напугали тогда, что за десять лет страх не выветрился, я за пять минут мало что сделаю. Приду еще раз, а ивовую кору и остальное куплю на другом рынке. Жаль, конечно, время терять.

– Постой, – окликнула она меня. – Тебе, может, еще что надо? Для чая?

Я вернулась к прилавку.

– Надо мне много, но не для чая. Вот это сейчас. – Я протянула ей список. – А вот это – как быстро можно достать?

При виде второго списка, в десяток листов, глаза у женщины округлились.

– Да ты никак на зелейную замахнулась?

– Да, – не стала я спорить. – Говорят, мой отец очень ценил ваше сотрудничество.

– Граф ценил, а у тебя нос-то дорос до собственной лавки? Это тебе не крестиком вышивать.

Я пожала плечами:

– Вышивать меня так и не научили. Зато отец успел научить читать и понимать прочитанное.

Травница усмехнулась:

– В приюте поди только и читала?

– А чем еще там заняться? – не стала сдаваться я.

– Чем настой отличается от настойки?

Да она никак шутит?

– Настой – это водная вытяжка, настойка – спиртовая.

– Когда собирают кору?

Я мысленно поблагодарила преподавательницу фармакогнозии, вдолбившую в недорослей эти знания. Все мы – и я в том числе – были уверены, что самостоятельно собирать травки нам не придется, а она твердила, что бесполезных знаний не бывает.

– Весной, в период движения соков. – Добавила: – Почки – когда они набухли, но не проклюнулись. Травы и цветы в начале цветения, а корни осенью – когда надземная часть отмирает и растение уходит на покой.

– Кое-что знаешь, – кивнула она. – Почему для лечения сухого и влажного кашля нужны разные средства?

– При сухом важно подавить кашлевой рефлекс, при влажном – обеспечить свободное отхождение мокроты.

– Чем отличается эффект непрерывного и пульсирующего влияния магии?

– Этого я не знаю. Но намереваюсь разобраться как можно скорее.

– «Скорее», – фыркнула травница. – Скорее только блох ловят. Питер вон все тоже торопился тебя учить.

Она снова пробежала взглядом второй список.

– А может, и прав он был… Дай мне недели две. Напишу, когда будет готово. И еще запиши адрес лорда Хайме, он не травами занимается, а активными субстанциями. Пригодится. С мужем твоим они не очень ладят, но с нынешним королевским зельеваром – еще меньше, так что, может, и сговоритесь. Рекомендацию я тебе напишу, пришлю завтра.

– Спасибо.

– Спасибо скажешь, когда все получится.

Она убрала под прилавок листы и начала выкладывать на стол коробочки с травами из моего первого списка. Хотела бы я к ее возрасту иметь такую же память – ни в чем не ошиблась. Когда я, уже расплатившись, шагнула к двери, травница снова окликнула меня:

– По общей теории магии лучше почитай Лавуазье, Фуркруа слишком растекается мыслью.

Я поклонилась ей, от души благодаря. Выйдя на улицу, довольно улыбнулась.

Начало положено. И все у меня получится.

Примечания