Хроники Нордланда. Цветы зла

– Значит, они в самом деле существуют?

– Да.

– И находятся в Редстоуне?

– Да.

– Я слышал, что принц Элодисский не раз обыскивал Красную Скалу, и ничего не нашёл?

– И никто не найдёт.

– Почему?

– Потому, что там один только вход, и он спрятан. В здоровой такой печке.

– А гостей там бывает много?

– По десять человек в день бывает. Когда меньше. Когда два или три. – Гэбриэл говорил глухо, не глядя на Лодо. Он упрямо смотрел в огонь.

– Нелепо спрашивать тебя, как они туда попадают.

– Да. Нелепо. Как-то попадают.

– Ты хоть понимаешь, что ты знаешь? Какая мина – твои знания? То, что ты можешь рассказать, да ещё если ты сможешь узнать кого-то из гостей, просто взорвёт этот Остров ко всем чертям.

– Я их всех узнаю. – Тихо сказал Гэбриэл. – Хоть они и в масках, но я их узнаю.

– Странно, что ты смог сбежать, и ещё более странно, что ты до сих пор жив. – Задумчиво сказал Лодо.

– Да. – Согласился Гэбриэл. – Сам удивляюсь.

– Тебе кто-то помогал?

– Нет.

– Я понимаю, что ты не хочешь выдавать своих друзей. Но без помощи ты не мог обойтись, в это просто невозможно поверить.

– Ну и не верь.

– Ладно. – Сказал Лодо, поняв, что многого он от Гэбриэла не добьётся. Но он и так узнал больше, чем рассчитывал узнать. И то, что он узнал, ему очень и очень не нравилось. Настолько, что он усомнился во многом… Очень во многом. И уже не в первый раз.

– Скажи мне ещё одно… Как ты думаешь, священников среди этих гостей было… много?

– До фига. Некоторые прямо в сутанах своих приходили. Один мне всё про грехи рассказывал. Мои. А сам при этом дрочил под сутаной. Думал, я не вижу.

– Понятно. – Сказал Лодо. Встал. – Я пойду, посмотрю, что там, снаружи. Сиди здесь. – Он взглянул на лошадей. – Или нет… Нарви травы для лошадей, пусть едят. Нам не нужно, чтобы они в неподходящий момент заржали, верно?..

Когда Гэбриэл занялся делом, ему стало полегче. Заботиться о Красавице по-прежнему было так приятно, что на какие-то минуты он забыл о своих переживаниях и вообще обо всём плохом.

– Когда мы с тобой найдём Алису, – шептал он, ласково поглаживая свою Красавицу по крутой шее, – ты её полюбишь. Её нельзя не полюбить. Она такая… прелестная! От неё так хорошо всегда пахнет. И голосок такой… просто слов нет. Господи! – Вырвалось у него, и он прижался лбом к лошадиному боку в полнейшем отчаянии, обращаясь к Богу, о котором узнал так недавно. – Я хочу её найти! Я должен её найти… Помоги мне, пожалуйста. Я не знаю, что мне ещё делать, на что ещё надеяться, на что надеяться ей! У неё есть только я, я один, а она, может быть, сейчас мучается где-то… Она такая хрупкая!.. Я бы не просил, если б не она… Я бы давно уже на всё плюнул…

Лодо, который только что вернулся, замер в тени, став невольным свидетелем этой мольбы. Несмотря на свою профессию, он не совсем был чужд подобным чувствам, и очень хорошо Гэбриэла здесь понимал.

Гарет приехал в Июс поздним вечером. Шёл маленький дождик, сильно пахло влагой, от реки тянуло свежестью. Управитель местного замка, принадлежащего Хлорингам, примчался встретить своего господина, не успел тот появиться у околицы; проезжая вместе с ним по улице, ведущей на холм, увенчанный небольшим, но очень красивым, как большинство замков Элодисского леса, замком Июс, Гарет замечал на себе странные взгляды, словно бы немного… шокированные. Люди переглядывались и перешёптывались.

– Что случилось? – Спросил он управителя. Тот пожал плечами.

– На Королевской Дороге произошла стычка; на делегацию русских священников в лесу южнее напали какие-то разбойники.

– Почему я ничего об этом не знаю?.. И почему эти люди так на меня пялятся?

– Так я вам докладываю, а в Хефлинуэлл я гонца уже отправил, вы с ним, видимо, разминулись. Руссы не захотели поднимать шум, разобрались сами, как они обычно делают. Все налётчики мертвы, тела сейчас в подвале ратуши, стража пытается выяснить, кто они и откуда. Никто пока не опознал ни одного из них, но некоторые считают, что среди них есть далвеганцы.

– Далвеганцы! – Гарет дёрнулся, словно от пощёчины, натянул поводья. – Поехали в ратушу!

– Сейчас?.. – Немного растерялся управляющий. – Но, милорд…

Гарет, не слушая, уже мчался к ратуше. Был немедленно вызван сторож, который безропотно открыл для герцога холодный подвал. Там ещё царила зима – даже стены были местами покрыты инеем, – и потому тела еще были свежими.

– Как живые. – Похвастал сторож. – Не провоняли ещё.

– Я смотрю, с них уже поснимали всё, что только можно. – Поморщился Гарет, разглядывая тела, некоторые из которых раздели аж до белья, в отличие от тел, крайне несвежего. – С чего взяли, что здесь есть далвеганцы?

– Так русы и сказали. – Сторож то и дело посматривал на Гарета с каким-то нездоровым любопытством. Гарет, который в последние сутки и так был на взводе, резко спросил:

– Ты чего так пялишься на меня, словно я сиськи святой Анны?!

– Прошу прощения у вашей светлости! – Низко поклонился сторож. – Ничего дурного… без злого умысла! Просто с руссами чель… полукровка был, прошу прощения, очень уж на вас похожий…

– Похожий на меня?! – Крикнул Гарет. Сторож побледнел, начиная оправдываться:

– Я ничего такого не хотел сказать… вроде и похожий, а вроде и нет… И даже, наверное, нет… И одёжа другая, и волосы по-другому лежат, и глаза, вроде, другие… И шрамик на губе такой был, знаете, вот тут…

– Шрамик… – Гарет забыл про тела, про нападение, про всё на свете. Шагнул прочь, опершись о стену.

– Куда поехали эти руссы?!

– Ну, известно, куда. К себе, на Русский Север. В Валену, кажись.

– Давно?..

– Ну… Вчера.

– Мне нужен свежий конь. – Обернулся к управляющему Гарет. – Сейчас же! – Он был так бледен, что даже Марчелло встревожился. – И покрепче, чтобы выдержал хорошую скачку. – Он стремительно пошёл к выходу. Да, конечно же! На руссов напали, потому, что с ними был его брат. Чёрт!!! Гарет обернулся к сторожу, который переглядывался с управляющим, всячески выражая свое недоумение.

– Этот полукровка, он не пострадал? – Спросил он с замиранием сердца. Сторож поспешно помотал головой:

– Не-не-не, ваша светлость! Совсем не пострадал! Так один из руссов, раненый, сейчас в гостинице, шибко его ранили, ехать дальше не мог, остался здесь, пока не поправится… – Последние слова он говорил уже в спину герцогу.