Кассандра в Тавриде

Александра испуганно вздрогнула. «Царская дочь» сработало, как спусковой крючок. Подобно вспышке из памяти вырвалось забытое видение. И следом нахлынуло пугающее состояние, когда иллюзия и реальность перемешиваются. Александра вспомнила, что сегодня утром перед самым пробуждением уже почти в полусне она увидела Аделаиду Ивановну. Видение было страшным – богато украшенная колесница летит по горному серпантину. Возница изо всех сил пытается удержать взбесившихся лошадей, но ничего не получается. Удар бортом о скалу – и женщина в белоснежных одеждах с перекошенным от ужаса лицом вылетает за борт и падает с обрыва.

– А как быть с полицией? – неуверенно вставила Тимос.

– Аделаида Ивановна, я думаю, у вас получится все уладить. Берите машину и съездите в Керчь. Порешайте там с органами. Ну, сами все знаете …

Женщина понимающе шмыгнула носом.

– Не надо сегодня! – вскрикнула Саша. Произошел спонтанный неуправляемый выброс. Как будто кто-то включил ее в розетку. Она и сама не поняла, почему это сказала.

Все удивленно уставились. Пауза показалась длинной, а молчание многозначащим. Надо было что-то объяснять.

– Аделаида Ивановна, вам лучше завтра съездить. Сегодня дорога … плохая.

– А завтра, значит, будет хорошая?! – мстя за собственное унижение, ехидство старой девы радостно нашло выход.

Почувствовав себя идиоткой, Александра стояла под недоуменными взглядами, как оплеванная. И только Таня смотрела на нее с неприкрытым страхом.

Через час Аделаида Ивановна уехала. А еще через несколько часов позвонили и сообщили, что, возвращаясь обратно, женщина попала в ДПП и сейчас находится в тяжелом состоянии в больнице Керчи. С этой минуты Саша больше не сомневалась, что открыв злосчастную шкатулку, она распахнула врата судьбы, и как Пандора выпустила из нее все свои несчастья.

Глава 7

Александра шла по пологому склону позади матери. Поднявшись достаточно высоко, она остановилась, чтобы перевести дух и оглядеться. С высоты птичьего полета перед глазами открывалась глубокая и узкая долина, над которой слева взмывала белая скала Парнаса, а по другую сторону нависали Кирфисские горы. Справа за холмом дорога по крутому обрыву уходила к древнему храму. Отсюда, с отрога, было хорошо видно, как поросшая деревьями местность до самого берега бухты тонула в утренней дымке. После очистительной церемонии в подземном источнике волосы и одежда обеих женщин оставались еще слегка влажными, и дувший с залива прохладный ветер заставлял их зябко ежиться. Но, к счастью, храм находился на южном склоне горы, и раннее весеннее солнце уже начало приятно припекать спину.

Вдоль дороги, в тени могучих дубов и вечнозеленых лавров, на постаментах стояли, подаренные царями со всех концов Ойкумены изваяния легендарных героев, алтари и жертвенники различных богов. Усиливая впечатление от священного места, из прилегающих рощ доносились прекрасные звуки кифары и лиры. Стройный хор голосов здешних нимф зачаровывал путников. Деревья, скалы, птицы, ранние цветы – все вокруг настраивало на возвышенный лад и приводило чувства к гармонии и умиротворенности.

Преодолев множество ступенек, они, наконец, поднялись к подножию белокаменной базилики. Язык власти над толпой вершится через подчиненное ей искусство и силу его воздействия. Чем грандиознее архитектура, тем больше она занимает места в умах простых смертных. Александра в восхищении подняла голову и на фронтоне, венчающем ряд мраморных колонн, увидела букву «Е». Она не знала, что это означает, но именно здесь человек мог получить от оракула ответы на свои вопросы.

Время шло, но никто не спешил их встретить. Над главным прорицалищем греков стояла торжественная тишина. Даже птицы вдруг притихли. Не привыкшая ждать, мать Александры начала недовольно перетаптываться – для не очень молодой женщины подъем сюда был нелегок. Но, видимо, служители храма не считали себя по статусу ниже царей и не торопились раскланиваться. Чтобы там земные владыки про себя не думали, но в душе-то они знали, что истинная власть принадлежит не им, а жрецам. Они ближе остальных к ушам богов.

Наконец, двери открылись, и на притвор храма вышла главная пифия в золотом хитоне и лавровом венке на длинных волосах. Александра опустила голову, показывая почтение, а когда подняла глаза, с изумлением узнала Аделаиду Ивановну. О боги, боги! Вселенская игра недоступная примитивному разуму! Словно чья-то невидимая рука печатает на космическом принтере трехмерные узоры из аминокислот, по известной только ей программе генетического кода и завязывает линии судеб смертных в причудливые узлы.

– Приветствую тебя, царица. Мне уже доложили, что Светоносный милостиво принял твою жертву. Ты можешь войти.

Тихий голос пифии прозвучал безучастно. Кричит тот, кого не слушают. Слегка склонившись, она развернулась и, исполненная достоинства, направилась внутрь здания. Обе паломницы последовали за ней.

В передней храма царил полумрак. Оказалось, что освещение в здании естественное. Внутреннее пространство без окон, в котором не было ничего лишнего или второстепенного, было поделено на три части с помощью колонн и перегородок. Солнечные лучи, проходя через витую решетку главного входа, вязали на гладком полу ажурные тени. В первое помещение мог войти любой страждущий милости богов, сделав достойное подношение. В следующее допускались немногие. Александра с матерью были из этих избранных. А вот в священный адитон, где стояло золотое изваяние бога и пророчествовала сама пифия, могли войти только местные жрецы. Но тяжелый занавес, закрывающий третий предел, был задернут не слишком плотно, и издалека краем глаза можно было разглядеть окруженную колоннами ротонду с куполом.

Женщины остановились в среднем зале. Пифия развернулась и пристрастным взглядом долго изучала Александру. Потом, прервав молчание, обратилась к ее матери:

– Какой вопрос ты хочешь задать, царица?

– Хочу узнать, примет ли Лучезарный себе в служение мою дочь Кассандру?

Пифия свела широкие брови к переносице и еще раз холодно оглядела девушку, стоящую чуть поодаль.

– Стать пророчицей этого святилища большая честь, и не все ее заслуживают.

– Она царская дочь! – гневно прозвучал голос женщины.

– Для пифии это не имеет значения. Целомудрие и преданность своему богу – обязательное условие. А она слишком юная и привлекательная.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Пророчица должна быть чистой. Ты уверена, что она девственница?

– Не забывайся, женщина!

– Не обижайся, царица. После того, как один сластолюбивый паломник похитил нашу молодую и красивую прорицательницу, мы стали более осторожны в выборе. Зрелые и не слишком красивые тоже имеют шанс.

– Я это заметила, – ирония царицы была оскорбительно прозрачна.

– Но у моей дочери шансов больше, чем у всех прочих. И вовсе не из-за того, что она царских кровей. А потому, что …

Женщина вдруг запнулась и умолкла на полуслове, словно поняла, что наговорила больше, чем следовало.

Пифия подковкой поджала тонкие губы. Перебранкой она не удостоит.

– Зима заканчивается. Светоносный возвращается через несколько дней. Решение все равно за ним. У вас есть еще немного времени передумать.

Отвернувшись от царицы, жрица сухо спросила девушку:

– А ты сама что скажешь? Чье это решение? Твое ли? Судьба у пифии не простая. Для царской дочери так особенно.

Александра смутилась …

Внезапный рингтон под подушкой вырвал из сна, и, испуганно вздрогнув, она резко открыла глаза. Вытянув смартфон и недовольно взглянув на экран, удивилась – звонок был из Москвы от матери. Разумное и иррациональное уже почти привычно соседствовали.

Глава 8

Голова гудела, как рой или перегретая трансформаторная будка. Похожий на синдром навязчивой мелодии, прилипший к мозгам внутренний диалог, не прекращался ни на минуту. Вопросы возникали и, не найдя ответов, плодили следующие. Весь прошлый опыт оказался бесполезным, чтобы объяснить свалившееся на нее «счастье» предвидеть последствия чужих поступков. Всегда внезапный и ничем не спровоцированный ее новый дар просчитывать на десять ходов вперед, был сродни гроссмейстерскому. Она видела и понимала, как сиюминутная ошибка или чье-то неверное решение в дальнейшем должно было привести к ухудшению ситуации или даже катастрофе. Понимание не возникало в форме картинок или голосов, как обычно происходит у шизофреников или сверхчувственных сенситивов. Нет, это было неведомо откуда берущееся, не основанное на логическом анализе знание. Знание совершенно ей не нужное и неуправляемое. Влиять на чей-то выбор, а потом нести за него ответственность, она совсем не хотела. От этих вопросов без ответов голову хотелось закопать в песок.

В ожидании, когда тот останется один, Александра из-под своего навеса тревожно наблюдала за Аристархом Львовичем. И, как назло, именно сегодня около него постоянно кто-то отирался. Ее пристальное внимание не осталось незамеченным. Видимо, почувствовав на себе ее долгий взгляд, мужчина несколько раз отвлекся и с интересом посмотрел на девушку. Ближе к обеду, улучив момент, он подошел к ней сам.

– Добрый день Сашенька. Как дела? Вы сегодня какая-то напряженная. Ничего не случилось?

– Да вроде все нормально. – Потом, немного помявшись, решилась: – Аристарх Львович, а какую роль оракулы играли в древнем обществе?

– Вот это да!– засмеялся мужчина, – И давно в нашу головку начали забредать подобные мысли?

– Недавно. Но слишком навязчиво, чтобы от них отмахнуться. Даже во сне.

– В вашем сочном возрасте должны сниться сюжеты иного свойства. А если серьезно, то вопрос слегка объемный, быстро не расскажешь. Если тезисно: в древнем мире храмовый оракул отвечал за предсказуемость и устойчивость социальной системы.

– Интересно, и как им это удавалось?

– Ничего сложного. Ни одного важного дела древние не начинали, не посоветовавшись с оракулом. Но ведь к оракулу не прибегают, когда все благополучно? Пока гром не грянет – мужик не перекрестится. А так как удовольствие это не из дешевых, за предсказаниями идут только в серьезных ситуациях. То есть – в состоянии стресса. Проще, в момент максимального снижения критичности мышления.

– Ну вот, разочаровали! А я-то глупая думала, что в этом есть что-то мистическое.