Когда цари служили пастухами. Стихи и немного грустного юмора

Бездождье, но кончилось лето.
И точка отсчёта ещё далека, —
Бесснежны вершины Балкана,
Но медленно движет на запад река
Останки породы листвяной.
И пахнет тимьяном на жёлтых холмах,
Молчащих над стынущим долом,
И росно земля засыпает в слезах,
Под лунным лежа ореолом…
Пульсар перемен неизменной строкой
Впечатан в земные скрижали,
И катится время неслышной рекой
В великие мёртвые дали…

Небо с овчинку

Небо с овчинку, овчинка бела и лохмата,
Треплет расхристанный ветер земные сады.
Осень листву золотит и кровавит закаты,
И обнажает неровности горной гряды.

Солнце растерянно ищет пропавшие тени,
День, остывая, мертвеет, а ночь тяжела.
Кутая каменной тьмой, прячет в гулком эбене
Тонкие иглы разбитого бездной стекла.

Время, стекая на землю с бесстрастным участьем
И, по-змеиному, в сердце нацелив укус,
Шепчет: «Забудь навсегда о свободе и счастье,
Помни лишь их ненадёжный и призрачный вкус!»

Ночное стихотворение

Из серебряных нитей сплетала луна
Паутинную сеть для осенних ночей,
И, натешившись прятками с ветром, она
В горный чистый, звенящий скатилась ручей.

Говорлива, свежа и прозрачна вода,
Каждый камешек виден на шёлковом дне.
Воссияла над миром двойная звезда,
И застыли хребты вековые во сне.

Неподвижен эфир и прозрачно-медов,
Аромата полынного тянется шлейф
По-над горной дорогой, и выкрики сов
Даль тревожат ночную, что пущена в дрейф

Вдоль полей опустелых и поймы речной,
И до самых Балкан молчаливо-черна…
И раскинулось небо в тиши надо мной,
Словно Божий покров или нежность сама.

Сегодня и после…

Задворки ночи, чёрная дыра,
Инферно мира, скорбное молчанье…
А счастье было даже не вчера,
Осталась тень его на том обмане,
Что пухнет, словно ком, из века в век,
И голограмма жизни всё прозрачней,
И время мчит, усиливая бег,
И разум человека всё невзрачней.
Но радуются радостью невежд
Любому обещанию народы,
Обросшие коростами надежд,
Что в одночасье кончатся невзгоды,
И грешный имярек «возьмёт своё»,
Чего он от рождения достоин,
И что повымрет на земле жульё,
И будет сам собой переустроен,
Воскресший из развалин, аквилон,
Творец пойдёт навстречу недоумкам
И Сам отменит данный им закон,
И благодать им разольёт по рюмкам…
А злоба падших заполняет брешь
Отсутствующей ясности сознанья,
И мир живущих миновал рубеж,
Оставив бытие свое за гранью, —
Ведь звон монет, шуршание купюр,
Утехи плоти, пароксизм желудка,
Всеобщий нарастающий сумбур
Лишают человечество рассудка.
Восходит зверь из непотребных орд,
Нанизывая, как гирлянды, души
На рог свой, тем властителен и горд,
Что Свет нетварный смрадом ада тушит.
Но Книга Жизни писана не им.
Не вечен мрак, восторжествует правда.
Грядёт Христос, ведь Свет непобедим,
И от Его пронзительного взгляда
Не убежит, не скроется никто
Ни на земле, ни под землёй в могиле…
Кто выбирал меж хлебом и крестом,
И выбрал крест, тот в адовом горниле
Не пропадёт навек. Сильна любовь
Небесного бессмертного Владыки,
Он верных защитит Своих сынов,
А грешный мир утонет в диком крике
И канет вместе с нечистью туда,