Чемодан без ручки

– А давайте! – поддержала я.

Все хорошее быстро кончается. Эдгар встал первым.

– Разрешите откланяться. Я уже итак, наверное, вам надоел? Незваный гость… сами знаете, – напрашивался он на комплимент.

– Да уж не прибедняйтесь! – засмеялась я, – такой гость везде желанный!

Мы вышли в прихожую, Светка начала деликатно собирать со стола посуду.

– Вы устали? – тихо спросил Эд.

– Да, есть немного, но завтра я в вечер, так что успею отдохнуть. А вы? – невольно вырвалось у меня. – Ох, у вас же поезд! Я совсем забыла!

– Да, в час двадцать. Успею еще. Мне так не хочется уходить, если б вы знали…

Он взял мою руку и поцеловал… Честно говоря, я отвыкла от такого обращения да и не очень-то часто за мою жизнь мне целовали руки. Так, в молодости еще бывало, а уж в последние годы я это только по телевизору видела. Некоторая театральность момента меня смутила. Я не знала, что делать? То ли отдернуть руку, то ли томно закрыть глаза, то ли отвернуться, но тогда я увижу Светку, искоса подглядывающую за нами, и мне станет смешно… Короче, разучилась я быть женщиной, а может и не умела никогда.

Тем временем, Эдгар поднял голову, и посмотрел мне в глаза. Я почувствовала себя кроликом, которого вот-вот съедят, или даже уже съели… наполовину…

«Испугалась. Неужели я такой страшный? Или просто отвыкла? Отвыкла быть женщиной?»

– Не тревожтесь, я не сделаю Вам ничего плохого, – сказал он, так и не отпуская мою руку. – Вы чудная женщина! Вы удивительная! К сожалению, я должен уехать, но я вернусь, можно я еще вернусь сюда?

– Конечно, пожалуйста, – ответила я и тут же упрекнула себя за столь быстрое соглашение. Надо было поломаться, как приличной женщине. Но, чего Бог не дал, как говорится… дальше известно всем. Не умею я хитрить и притворяться. То ли воспитание советское меня испортило, то ли уж родилась такая? Не знаю, но говорю почти всегда прямо то, что думаю, особенно мужчинам, наверное поэтому и не создала больше семьи, не сумела… Вот Ленка – та умеет… Я «вернулась» к Эду.

Он смотрел на меня своими синими ясными глазами в пушистых ресницах и слегка улыбался, видимо, угадал ход моих мыслей

– По выходным я бываю свободен. До встречи! – сказал он, снял с вешалки плащ, чмокнул меня в лоб и вышел на лестницу.

Я стояла в прихожей ни жива ни мертва. Я видела, как Светка машет Эду в окно, но не могла сдвинуться с места.

– Ну что? Что ты стоишь? Иди сюда. Что он сказал? – задавала мне вопросы подруга. А мне хотелось плакать.

– Светка, со мной так никто уже сто лет не, не, не вел так… Ты понимаешь? Он мне руку целовал…

– Да видела я, – сказала Светка. – И чего теперь?

– Теперь? Теперь я начну новую жизнь, ту жизнь, которую вы мне все сегодня желали!

Это легко было сказать «начну новую жизнь», на самом же деле все началось как обычно. На следующий день я проснулась утром от солнышка, которое светило мне в окно. По всей комнате стояли благоухающие цветы, было уютно и хорошо. Я вспомнила вчерашний вечер, Эда, вообще всю эту историю с момента его появления в моем доме. Неужели это подарок судьбы мне на пятидесятилетие? Может быть, Бог решил дать мне немного женского счастья? Ведь бабий век так короток, это все знают. Ну, как бы там ни было, я должна оправдать надежды Бога, родных и знакомых. Я должна пожить для себя, для своего личного счастья!

Итак, с чего же начать жить для себя? Наверное, с зарядки. Я потянулась, встала с кровати, приняла положение, с которого начинаются все упражнения (встаньте прямо, ноги вместе, носки врозь) и попыталась достать руками до пола, при этом почему-то ноги стали сгибаться в коленях, одна нога вообще поехала вбок, а в спине что-то хрустнуло. «Нет, так не годится», – подумала я, – сначала надо размяться». Я стала ходить по комнате, высоко поднимая колени и сама себе считая:

– Раз, два, три, четыре! Раз, два, три, четыре!

Это быстро надоело. Ерунда какая-то. Вот раньше по радио передавали утреннюю гимнастику под музыку, там хоть говорили, чего делать да и веселей как-то было, а теперь у меня и радио нет. Ладно, этот вопрос надо продумать. Пойду умоюсь. Я зашла в ванную и у меня мелькнула мысль «обливание»! Вот с чего надо начинать утро! Я налила холодной воды в ведерко, разделась, залезла в ванную (было уже прохладно, но я мужественно выстояла), подняла ведро над головой и …. О, ужас! У меня перехватило дыхание и мне показалось, что сердце остановилось!

– Б-б-р-р! Кошмар какой! – причитала я, вылезая из ванны и заматываясь в полотенце. Я даже не сообразила, что можно было тут же включить горячий душ и согреться. Быстрее в кровать! Хорошо еще, что есть время, можно поваляться. И кто это придумал, что обливание придает бодрость? Постепенно я отогрелась и настроение стало лучше. Надо просто записаться в фитнес и не мучить себя, эффект тот же. Буду ходить по выходным. Ах, нет, по выходным же будет приезжать Эдгар. Эдгар… Как же мне стало тепло, когда я вспомнила о нем. Вспомнила, как он пел, играл, как я впервые его увидела, открыв дверь… Его глаза, его голос, его акцент… А вдруг он больше и не приедет? Ну, подумаешь, случайно попал в хорошую компанию, встретил хорошую тетку, оторвался маленько! Но он так искренне говорил… И почему все считают, что таким красавцам нужны только длинноногие дуры? Вот все ведь заметили, что он с меня глаз не сводил. Мог бы и на Настюху мою пялиться и даже на Светку, хотя он же ее брат по легенде…

Еще немного понежась в кровати, я пришла к выводу (согласно моему теперешнему возрасту), что ситуации в жизни бывают разные, и будь что будет! С этой мыслью я покинула свое теплое ложе и переместилась на кухню завтракать.

Но Эдгар все равно не шел у меня из головы. Я вспоминала каждое его слово, каждый взгляд, каждое прикосновение… «Совсем спятила, – ругала я себя. – Тебе уже шестой десяток, а ты о любви! У тебя давление, остеохондроз! У тебя внуки, в конце концов, вот-вот будут! Ну, правда, не вот-вот, но будут же!». Ничего не помогало. Тогда я пошла методом от противного (так, кажется, нас учили в школе решать какие-то задачи). А помечтаю-ка я и пусть главным героем в моих мечтах, конечно, будет Эд. Итак, мы женимся.

На этом мое мечтание закончилось. Да, отучили нас, видно, высоко летать в СССР. Замужество, квартира, дача, машина (стандартный набор), ну может еще отдых где-нибудь заграницей. Все – предел мечтаний! Нет, у нас будет все не так. Сначала ухаживания: цветы, рестораны (фу, какая пошлятина!). Но без этого тоже нельзя. Значит, будет иначе! Он приедет, нас закружит любовь, страстная как аргентинское танго (?). Ну пусть так. Потом, он говорит мне, что не может без меня жить и просит переехать в Ригу, так как не может бросить работу. А я думаю о дочери, о будущих внуках и отказываюсь. Все разбивается о сложности быта!…Да, лучше уж не мечтать, не мое это. Я люблю конкретику. Все, пора собираться. У меня же сегодня продолжение банкета. Меня ждут мои коллеги. Вперед!

По дороге на работу я забежала в магазин, купила два огромных красивейших и свежайших торта (хорошо, что теперь это перестало быть проблемой, выбирай, что хочешь, только не скупись), шампанское, коньяк и икорка у меня были приготовлены заранее. Молодежь должна была накрыть стол, сделать бутерброды, порезать лимончик и т. д. Ровно в пятнадцать ноль-ноль я вошла в здание, на фасаде которого среди множества вывесок была одна с названием «Молодежная редакция газеты «Вести». Да, я работаю в газете и, хоть наша редакция звучит, как «молодежная», но сейчас там уже полно зрелых людей, начиная с главного редактора и заканчивая уборщицей. Молодняк, в основном, репортеры, журналисты и фотографы, т.е. те, кто по роду своей службы должен целый день бегать и доставать материал. Наша редакция открылась, как филиал больших «Вестей» лет пятнадцать назад. Тогда все были моложе, верили в гласность, демократию, прогресс и пр., во что теперь верят, ну уж только совсем «зеленые» специалисты. Коллектив у нас очень славный, спаеный или споенный, как хотите. Мы любим свою работу и отдаем ей все свои силы, умения и талант, у кого что есть. Случайные люди здесь не задерживаются, сплетники и лентяи – тоже. Здесь мы работаем, но эта работа – это неотъемлемая часть нашей жизни. Я счастлива, что Бог свел меня с такими удивительными, честными и способными в разных сферах людьми. А попала я сюда так. После окончания филфака устроиться на работу было трудно. Светка пошла на курсы гидов, а я уже имела ребенка и не могла себе этого позволить. Преподавать английский в школе мне не хотелось, и я пристроилась корректором в один маленький журнал. Там поднабралась опыта и поняла, что эта, на первый взгляд, простая профессия, мало того, что интересная, но еще и очень подходит женщинам, имеющим семью и детей, а у меня тогда было и то, и другое. Работу можно было брать на дом, что помогало мне полностью оставаться женой и мамой. В перестройку корректора были нарасхват. Открывались издательства-однодневки, все выпускали газеты и книги: и водители троллейбусов, и краснодеревщики, и летчики, и строители. Этот бизнес казался самым простым, доступным и прибыльным, но, конечно, это только казалось. С тех пор немногие остались наплаву. А я в то время хорошо зарабатывала, могла выбирать, с кем работать, и, в конце концов, попала вот сюда в «Вести», о чем ни разу не пожалела. Кроме того, работа была сменная и это меня вполне устраивало.

Как только я переступила порог нашего помещения, ко мне со всех сторон бросились все, кто был в комнате с поздравлениями и обниманиями!

– Анечка Палл-на! С юбилеем вас, – пыталась протиснуться ко мне секретарь главного редактора, Оля. – Вы прекрасно выглядите!

– Спасибо, спасибо, дорогие мои, – отвечала я, пробираясь в свою комнатку. У нас со вторым корректором, Надей, имелся свой закуток, где была тишина, где мы могли спокойно работать, во всех остальных местах стоял ор, шум, гам, короче – творческая обстановка. У меня на столе красовались цветы, высокие бордовые розы. Через десять минут, приведя себя в порядок, я вышла в большую комнату, которая служила и конференц-залом и рабочим помещением. На круглом столе, освобожденном от версток и макетов, стояло шампанское и коньяк, а на большом блюде лежали маленькие бутербродики с красной икрой, проткнутые шпажками и любовно украшенные зеленью. Там же, на другой тарелочке красовались кусочки сыра с черными оливками и чем-то красненьким в середке. Дополняли закуски тоненько нарезанные лимоны в узких ладьях-блюдечках. Конечно, это был фуршет, так как наша работа, увы, процесс беспрерывный, это как доменная печь, которую нельзя останавливать. Что бы ни случилось, до полуночи мы должны были сдать материал в печать, а утром получить свежий номер газеты, поэтому все мероприятия происходили в темпе и не всегда все сотрудники бывали в сборе, но это не мешало нам поздравлять друг друга и отмечать праздники. Мы уже привыкли.

Из своего кабинета вылетел Главный и сразу начал речь.

– Анечка! Ты знаешь, что я всегда ценил тебя, как прекрасного специалиста!

Молодежь быстро заполняла бумажные стаканчики, переговариваясь, кому чего наливать.

– А сегодня я хочу сказать, что я восхищаюсь тобой, как прекрасной женщиной!

Народ дружно заулюлюкал.

– Да, да! Ты прекрасна, ты образованна, ты умница! И годы здесь совершенно не причем. Ты была, есть и останешься для меня и, я думаю, для всех символом женственности, ума и профессионализма! И в этот очередной и ничего не значащий юбилей я хочу вручить тебе кроме цветов небольшой подарок от руководства нашего газетного комплекса, – он протянул мне конверт, – и пожелать здоровья, счастья и благополучия!

Главный отдал мне букет, тоже очень красивых роз, поцеловал и выпил за мое здоровье стаканчик коньячка. Смачно закусил, извинился и побежал к себе в кабинет, оставляя нам на растерзание выпивку и закуску. К такому поведению начальника мы тоже давно уже привыкли, он никогда никого не забывал поздравить, делал это молниеносно и не был против продолжения банкета без его участия: он в нас верил и мы никогда его не подводили.

Дальше слово взял наш уважаемый всеми мэтр, художник Андрей Васильевич Шафранский. О нем скажу особо, он стоит того. С Андрюшей, теперь с Андреем Васильевичем, мы познакомились сто лет назад, еще до моего замужества, на какой-то студенческой тусовке. Он учился в МУХе на последних курсах, и как многие художники отличался свободным нравом, широтой души, любвеобильным характером и довольно оригинальной внешностью. Андрей был высок, худощав, на его тонком аристократическом лице горели черные пронизывающие глаза, темная шапка волос была всегда в творческом беспорядке. У него был необычайно густой бас, не вязавшийся с худосочным телосложением, он говорил умные слова (тогда для нас многое было умным), носил какие-то балахоны и высокие сапоги, и, конечно, был кумиром своего курса, в основном женской его части. Друзья называли его Шафран. Увидев неохваченную своей любовью симпатичную девочку, первокурсницу филфака, все свое обаяние, Шафран направил на меня. Надо сказать, я попалась сразу и надолго. Мы начали встречаться и отношения длились ровно до тех пор, пока я не стала замечать в нем некоторую поверхностность суждений, беспочвенную эпатажность и откровенную лень, словом, это был не мой вариант. Тогда я была серьезной девочкой, настроенной на учебу, с Андреем учебы не получалось. Вечные застолья и тусовки, на которых дым не валил только что из ушей, мне надоели и я «вернулась» к своим. Вскоре повстречала своего будущего мужа, отличника и спортсмена (кто бы мог подумать тогда, что жизнь сломает этого простого и крепкого парня?), вышла замуж, родила ребенка и все пошло, как у всех. Об Андрее я уже ничего не знала. Слышала только от общих знакомых, что Шафран, закончив институт, пытался работать самостоятельно, открывал какие-то галереи, ездил работать за границу, женился, разводился и т. д. Потом его следы и вовсе исчезли. И вот лет пять назад к нам редакцию принес свои работы (карикатурные зарисовки) художник Андрей Шафранский. Главному эти работы понравились и Андрей стал постоянным ведущим рубрики «Наш мир глазами художника», а через некоторое время возглавил группу молодых художников-дизайнеров, которые занимались разной сопутствующей продукцией. Я узнала Шафрана сразу. Та же шапка, но уже седых волос, длинные и пышные усы, тот же бас, только теперь приобретший множество оттенков (научился пользоваться голосом в своих интересах, молодец!), глаза продолжали гореть огнем, но уже слегка потускневшим, юношеская худоба, естественно, исчезла, и появился животик, что придавало всему облику Шафрана колорит и импозантность. И если я узнала старого друга сразу, то меня при первой встрече он, по-моему, даже не заметил. Тем не менее через какое-то время мы все же вынуждены были столкнуться, работа как-никак! Андрей попытался поухаживать, мы даже сходили в кафе, повспоминали молодость, но дальше этого дело не пошло. Я как-то перегорела, хотя в тот период была совершенно свободна от мужского внимания.. Один раз мы даже встречались у меня старой компанией (кого смогли найти), было весело, хорошо, но ночевала я одна, это был мой сознательный выбор. После этого у нас установились просто хорошие взаимоотношения. Так вот Андрюша взял слово:

Твои мысли, как птицы, отпущены в небо лететь.

Глаз лазурь сквозь ресницы. На солнце не больно смотреть?

Тонкой талии нежность и рук зачарованный круг.

Ты моя неизбежность, я раб твой, поклонник и друг.

Прикажи, брошу горы к твоим необутым ногам,

Повели и я в море войду, подчинившись волнам.

Отыщу сотни сказок о счастье и вечной любви.

Подарю тебе ласки… Ты только меня позови.#

# Из интернета

Андрей встал на одно колено (я оценила этот жест, понимая как тяжело ему с его комплекцией держать равновесие), склонил свою лохматую голову и протянул мне букет: