Подъезд

Кошка внимательно слушала Ладу, глядя на ее очки. Внезапно она запрыгнула к ней на колени, и, коснулась мокрым носом щеки. Девушка обняла пушистую красавицу, и вновь, как прежде, пришло необыкновенное чувство радости и восторга.

Вахтерша отвлеклась от вязания и покачала головой:

– Уходишь, Ладушка? Ну и мерзавец, твой Костик. Ему женщина кота подарила, а он тебе его подсунул. Мужик, одним словом. Все они без царя в голове.

– Он не мой. До свидания, тетя Паша.

Библиотекарь положила ключи на стол и вышла на улицу.

Промозглый ветер продолжал срывать листву с ветвей деревьев, разгоняя прохожих по теплым квартирам, в уютные кухни и на диваны с пледами.

– Пойдем домой. Я тебя познакомлю с бабушкой. Какой кошмар, – вздохнула Лада, перепрыгнув лужу.

Девушка вспомнила, как много лет назад они с Костей бродили по улицам города и строили планы на будущее. Был теплый майский вечер, в воздухе парил дурман цветущих акаций, и впереди была целая жизнь. А потом она два года с маниакальной настойчивостью изгоняла любовь из своей плоти. Любовь упиралась, рвала нервы, сосуды, топтала вены и артерии, предсердия и желудочки, выливалась слезами в подушку по ночам, застревала комом в горле, и в итоге Лада оказалась на приеме у врача, который с равнодушным видом выявил невроз и прописал настойку валерианы. По дороге домой девушка увидела рыжего котенка, сидящего на крышке люка. Малыш неистово орал, открывая розовую пасть, и пытался разглядеть окружающий мир. Через минуту он оказался в сумке, где притих, уткнувшись мордочкой в носовой платок.

Любовь внезапно успокоилась и тихо вышла из тела. Какое-то время Лада прислушивалась к себе, ощущая внутри пустоту и холод, но боль уже не беспокоила. Она начала спать по ночам, прижимая себе мурчащий пушистый комок, который быстро прибавлял в весе и вскоре превратился в наглого, своенравного кота, постоянно гуляющего по крышам. Ей очень не хотелось расставаться с чувством умиления, когда рядом на подушке, припав мокрым носом к ее щеке, сопит маленькое беззащитное существо, теплое и мягкое. Поэтому, она периодически подбирала бездомных котят и приносила их домой.

Бабушка Лады, Ольга Ильинична, после неудачного опыта внучки в любовных отношениях, собрала соседей и суровым тоном распорядилась не лезть ей в душу, не давать глупых советов и оставить девушку в покое, пока она будет справляться со своей бедой. Новые коты, появляющиеся в доме, не вызывали восторг у старушки, но она молча проявляла терпение.

Позже не обошлось без мимолетных романов, которые еще больше затянули беднягу в оригинальное хобби. Первый ухажер был до смеха глуп, второй патологически жаден, а третий до безобразия неряшлив. Когда в доме появился пятый кот, Ильинична встревожилась, и, усадив Ладу на диван, заявила ей о своем протесте и намерении снова отправить ее к доктору. Внучка, выслушав ультиматум, попыталась выдавить из себя слезу, но отступила, поклявшись, что с котами покончено навсегда.

– Что сейчас будет!

Кошка вдруг мяукнула.

– Ты меня успокаиваешь? – Лада засмеялась и прибавила шаг.

Они шли по вечерним улицам, встречая редких прохожих, спешащих домой. На тротуар падал теплый свет фонарей, за занавесками суетились люди, занимаясь домашними делами, готовясь к выходным. Неожиданно кошка вздрогнула, и, вытянув шею, пыталась заглянуть в окно, из которого доносилось: «Michelle, ma belle»…

– Что с тобой? Тебе знакома эта песня? Мне она очень нравится.

Привстав на цыпочки, Лада увидела пожилую пару, сидящую за круглым столом. В комнате, освещенной торшером, было красиво и уютно. Мужчина с женщиной держали в руках бокалы с шампанским, и, улыбаясь, смотрели друг на друга.

«Michelle, ma belle»… – тихо пели Битлз.

– Милая, а давай назовем тебя Мишель! Какое подходящее имя для такой красавицы. Мишель… Замечательно. Знаешь, я живу в подъезде старого дома. На первый взгляд, ничего особенного в нем нет. Мои соседи – обычные люди, не похожие друг на друга, но нас объединяет одно интересное обстоятельство. Все жильцы – потомки тех, кто впервые поселился в нем. Представляешь? Столько лет прошло, а мы ходим по той же мраморной лестнице. А еще в подъезде есть огромное зеркало – наша гордость. Разглядеть в нем уже ничего нельзя, но когда я иду мимо, всегда думаю: оно видело моих предков. Согласись, это удивительно…

Лада рассказывала Мишель про соседей и про то, что каждую пятницу по давней традиции, передавшейся от родителей, а тем – от их родителей, жильцы подъезда ужинают вместе.

– Иногда мы спорим, ссоримся и даже хамим друг другу, но почему-то никто в серьез не обижается, не злится. Мы отлучаемся на работу и опять возвращаемся в подъезд. К нам не приходят гости, у нас нет друзей, у нас есть только мы. И даже те, кто попал к нам в разное время, выйдя замуж или женившись, становятся такими же заложниками этого непонятного явления. Наши квартиры не закрываются на замки – это не принято, и если кто-то не успел приготовить обед, может совершенно спокойно заглянуть в холодильник соседа и перекусить. Пять моих котов, я тебя познакомлю с ними, ведут себя абсолютно нормально, в отличие от нас. У каждого из них есть своя личная жизнь. Они уходят по делам, на свидания, исчезают на неделю, а то и на две, возвращаются с разорванными ушами, с блохами, бродят по подъезду, гадят, где им вздумается. А еще забегают во все квартиры, как к себе домой. В этом они похожи на нас. Мы – странные люди, согласись, Мишель.

Кошка тихо сидела, устроив лапы на плечах Лады.

– Нам очень скучно жить, только мы не показываем вида. Какие-то мы непутевые. Ну, вот и пришли… Не пугайся, если бабушка начнет кричать. Она тоже несчастная. У нее болят ноги, и она похоронила моих родителей. С котами не ссорься, вы поладите, они миролюбивые. Как хорошо, что меня никто не слышит! Что я несу?! Ну и денек…

Лада толкнула коленом дверь и вошла в прихожую. В квартире пахло жареной рыбой. Сквозь шум воды и звон посуды пробивалось бормотание теледиктора.

– Мишель, побудь здесь, пожалуйста.

Кошка послушно присела на половик, обвив себя роскошным хвостом.

Девушка направилась к кухне и облокотилась о дверной косяк.

– Почему так поздно? С тобой все в порядке?

Бабушка внимательно посмотрела на Ладу. Внучка поправила воротник ее байкового халата, и глубоко вздохнула:

– Бабуля, скажи мне честно…

Она замялась, не зная, что говорить дальше.

Старушка медленно присела на табуретку.

Обе молчали, диктор из телевизора сообщил:

– И о погоде… По городу и области объявлено штормовое предупреждение.

– Говори…где? – тоном следователя по уголовным делам, выдавила из себя бабушка.

– Там сидит…

Внучка указала пальчиком в сторону входной двери.

Старушка с трагическим выражением лица уставилась в пол.

– Ба, там холодно и дождь льет…

Лада замолчала, поймав ее суровый взгляд. Взяв палочку, стоящую у стены, бабушка медленно поковыляла в коридор. Мишель сидела, не шевелясь, на коврике, как статуэтка из антикварного магазина.

– Черный? Именно его нам и не хватало для полного счастья. Я поняла. Это не ты их находишь, а они тебя. И с этим ничего не поделаешь. Кому-то суждено детей рожать, кому-то богатым быть, кому-то петь, танцевать, писать книги, а твой удел – котов подбирать. Поздравляю, милая.

– Это она. Ее зовут Мишель, – уточнила Лада.

– Мишель? – женщина удивленно подняла брови, и собралась было что-то сказать, но вместо этого уставилась на кошку.

– Надо же… ну, проходите. Здесь моя спальня. Вон диван, на нем вам будет удобно. Фикус просьба не обжирать. Там у нас кухня. На столе не валяться, в мусорное ведро не лазить. Завтрак в семь утра, ужин – когда явитесь.

Бабушка подошла к окну и отодвинула штору.

– Сейчас придут ваши соседи.

– Ба, прости меня. Это в последний раз.

– Не переживай, Лада, это точно последний раз. Мне недолго осталось.

– Ты сейчас специально сделала мне больно или у тебя случайно вышло?

Старушка открыла форточку и обратилась к кошке: