Охотники

***

В полутемном зале находились две фигуры, застывшие, точно мраморные изваяния. Мягкий теплый свет, струившийся с высокого потолка, едва-едва позволял разглядеть окружающую обстановку. Свет волной падал на высокую худощавую фигуру, величественно стоявшую посреди зала, в то время как вторая фигура, не менее статная и рослая, пряталась во тьме, угадывались лишь ее внешние очертания.

Если хорошенько приглядеться, можно было различить короткую стрижку с проседью, венчавшую вытянутой формы череп, четкие, будто прорисованные контурным карандашом, черты лица, особенно скулы, темные глаза, казавшиеся в темноте совсем черными. Одеждой мужчина особо не выделялся – на нем был простой костюм-двойка черного цвета. Единственная деталь, что привлекала к себе внимание в его весьма скромном облике, – это наручные часы с внушительным циферблатом на кожаном ремешке. Толстое сапфировое стекло поблескивало в голубоватых лучах света. Мужчина стоял неподвижно, с идеальной военной выправкой, но, несмотря на кажущееся спокойствие, явно испытывал благоговейный страх перед тем, кто скрывал во мраке свое лицо.

– Он находился в твоих руках, а ты отпустил его, – ровным голосом, будто диктуя текст, проговорила фигура в темном балахоне, черты которой с трудом угадывались в кромешной тьме.

Лучше бы она кричала в исступлении, сыпля угрозами, чем говорила вот так, спокойно, равномерно, разделяя слова небольшими паузами, как в театральной постановке.

– Я вынужден был пойти на то, чтобы отпустить его, – несмотря на оправдания, мужчина с короткой стрижкой не выглядел подобострастно, а свой страх он тщательно скрывал, хотя и понимал, что от своего собеседника просто невозможно по-настоящему что-либо скрыть. – Его отец занимает высокое положение, он лорд, и ему удалось оказать соответствующее влияние и дернуть необходимые рычаги, против которых даже я оказался бессилен.

Фигура кивнула, как бы соглашаясь с такими доводами.

– Может быть, может быть… У вас, людей, самую важную роль в жизни играют деньги. Все можно купить и продать, не так ли? – И тут фигура вышла из темноты. – А вы можете купить себе бессмертие?

Мужчина отпрянул немного назад, когда к нему приблизилось мраморно-белое лицо, похожее на застывшую гипсовую маску, на котором горели, точно угольки, два красных глаза. Такой взгляд мог нагнать страху на кого угодно. Оппонент не разжимал губ, но мужчина с военной выправкой и так знал, что за ними скрываются длинные резцы и утолщенные клыки, способные разорвать любую плоть на куски.

– Ты очень подвел меня, Стихвил, – заявил он, глядя своему визави прямо в глаза. – Тебе ведь известно, чем это карается?

Капли пота проступили на лице Стихвила.

– Но моей вины в случившемся нет. Эдвин, прошу тебя…

Повелитель вампиров поднял руку, приказывая мужчине замолчать.

– Твоя задача была очень простой. А ты не справился…

Тон вампира не предвещал ничего хорошего. Сердце бешено билось в груди. Стихвилу стало не по себе. Он, конечно, не знал еще, что значит не оправдать надежд Эдвина. Однако чутье подсказывало ему, что верховный вампир никогда не прощает чужих ошибок.

– Я не могу теперь рассчитывать на особую награду? – спросил Стихвил осторожно.

От смеха Эдвина затряслись стены тронного зала.

– А ты забавный. В твоем-то положении еще и на что-то рассчитывать… только настоящий безумец на это способен.

Вдруг Эдвин подлетел к Стихвилу, да так, что тот и не успел ничего заметить, лишь краем глаза увидев мелькнувшую тень, встал за его спиной, обхватил крепкой рукою за грудную клетку и наклонился к его накаченной бычьей шее. Заворожено глядя на пульсирующую жилку, повелитель вампиров еле сдерживал себя, чтобы тотчас не вонзить в нее свои отросшие клыки.

– Ты не выполнил условия сделки, и поэтому ничего не получишь, Стихвил, – прошептал Эдвин, почти касаясь губами горячей человеческой кожи. – Тебе не быть одним из нас. Никогда!

Стихвил пытался унять предательскую дрожь в руках. В своей жизни он никого не боялся. Он участвовал в боевых действиях в «горячих» точках планеты, часто подставлял свою спину под пули, работая специальным агентом, выполнял любые приказы, разрабатывал и играл первую скрипку в различных военных операциях, одобряемых и спонсируемых правительством. Но он, дьявол всех разбери, до жути боялся бессмертного существа, стоявшего рядом с ним и нацелившегося на его горло. Холод пробирал кожу на спине. Стихвил явственно ощущал дыхание смерти, которая уже протянула к нему свои костлявые руки, приготовившись взмахнуть остро отточенной косой.

– О, мой ненадежный друг, как же ты дрожишь! – воскликнул Эдвин удовлетворенно. – Да под стук твоего сердца можно чечетку танцевать!

– Умоляю, дай мне еще один шанс, – неожиданно даже для себя слезно попросил Стихвил. Если бы вампир не держал его рукою, скорее всего, он упал бы на колени.

– Ты жалок, как все люди!

Скривив лицо в отвратительной гримасе, Эдвин оттолкнул специального агента от себя. Затем он обошел согнувшееся на полу тело и сел на трон, возвышавшийся в центре зала.

Выпрямившись в полный рост, Стихвил посмотрел на восседавшего с царственной осанкой повелителя вампирской расы и решил, что, несмотря на провал, тот все же соизволил предоставить ему шанс исправиться. Нельзя сбрасывать со счетов то время, что Стихвил сотрудничал с вампирами. Он был настоящим двойным агентом, служа одновременно правительству людей и работая на «детей ночи». За достойную награду – обрести в будущем бессмертие – он добывал для вампиров ценную информацию и иногда поставлял человеческие жертвы. Все приказы Эдвина он исполнял четко и безупречно.

И вот настал тот момент, которого он опасался больше всего в жизни, – он допустил роковую ошибку, вернее, проявил слабость, хотя и вынужденную, когда не смог совладать с председателем городского совета, наделенным властью и имеющим влиятельных друзей.

На бесстрастном лице повелителя вампиров невозможно было прочесть ни одной мысли. Стихвил так до конца и не понял: дал ли вампир ему еще один шанс или нет. Произнести гнетущее его сомнение вслух он не решался.

Вдруг тронный зал начали заполнять длинные кривые тени. Казалось, они материализовались прямо из воздуха. Озираясь по сторонам, Стихвил принялся подсчитывать количество окружающих его теней, но быстро сбился со счета. К тому же ему здорово мешало растущее в геометрической прогрессии ощущение страха.

Тени, не спеша, как на замедленном кадре, приближались. Они двигались коряво и дергано, как сломанные марионетки. Уже можно было разглядеть отдельные черты на их лицах и элементы костюма.

Переводя взгляд с повелителя вампиров, сидевшего на троне подобно статуе, высеченной из камня, на многочисленные тени, кольцом сжимавшиеся вокруг него, и обратно, Стихвил в ужасе осознал, что смерти избежать не удастся.

– Означает ли это, что…

– О, да! – бесцеремонно прервал его Эдвин со злорадным выражением лица. Он крепко обхватил подлокотники трона, усыпанные драгоценностями, своими ладонями. – Странно, что ты не догадался раньше, Стихвил… Ты перестал приносить пользу, а я не нуждаюсь в бесполезных исполнителях. Мои собратья… они так голодны…

Он изобразил в воздухе знак. Десятки теней, наконец-то, дождавшись команды, с дикими воплями напали на свою жертву и принялись рвать ее тело на куски.

Под истошные крики, превратившиеся постепенно в тихое мучительное завывание, повелитель вампиров подозвал одного из своих верных слуг. Тот склонился перед своим господином в ожидании приказа.

– Вот видишь, Остин, как со временем все люди становятся бесполезными, – глубокомысленно заявил Эдвин, не глядя в сторону, где пиршествовали его сородичи. – Все они годятся разве что в пищу. Лишь самым талантливым из них суждено стать пушечным мясом и погибнуть, защищая наши интересы… Этот болван упустил убийцу моего кузена. До чего же надо быть наивным или безмерно глупым, чтобы рассчитывать после такого позора на мое благоволение!

Остин в ответ ухмыльнулся.

– От возмездия вампиров еще никто не уходил, – продолжал Эдвин с опасным блеском в глазах. – Если понадобится, мы потопим этот город в крови, но преступник будет найден. Запомни, Остин, он мне нужен только живым. Я приготовил для него целую программу развлечений, от которой он будет визжать от восторга. Надеюсь, ты не разочаруешь меня, как тот кусок мяса, что доедают сородичи. Не хочешь ли к ним присоединиться, пока там, кажется, что-то осталось?

***

Услышав жуткие звуки, доносившиеся из тронного зала, Натали ускорила шаг, желая поскорее пройти мимо, чтобы не дать своему воображению нарисовать картину, что происходила за крепкими стальными дверями. Не успела она пройти и нескольких метров, как перед нею вырос, точно скала, огромного роста вампир, одетый в черную хламиду, и перекрыл ей дорогу. Изобразив на лице невинную улыбку, девушка попыталась обойти его стороной, но у нее ничего не получилось. Тогда она слегка ударила внезапно появившуюся на ее пути преграду по руке и потребовала дать ей пройти. Вампир откинул в головы капюшон и в хищном оскале уставился на девушку.

– Что ты здесь вынюхиваешь, Натали?

– В каком смысле «вынюхиваю»? – Брови девушки резко поползли вверх. – Я просто проходила мимо.

– Конечно, ты просто проходила…

– Не понимаю… Ты меня в чем-то подозреваешь, Квент?

Натали смотрела, не мигая, на безобразное лицо своего визави, и постепенно ставшие большими ее глаза загорелись неестественным красным светом. Казалось, что своим устрашающим взглядом она была способна поджечь кого угодно. Вампир отступил чуть назад.

– Ты что, хочешь наброситься на меня? – спросил он осторожно.

В голосе мужчины чувствовался если и не подлинный страх, то чересчур сильное волнение, которое он ничем не мог замаскировать.

– Что ты, Квент, что ты, не пугайся, я не могу наброситься на сородича, хотя зачастую возникают такие ситуации, когда я очень жалею о существовании этого древнего табу, – заверила его Натали, и взгляд ее изменился. – Просто ответь мне, что творится в тронном зале? Кажется, там с кого-то живьем сдирают кожу.

Квент чуть расслабился, и это было заметно.

– Зачем такой хорошенькой девушке, как ты, слишком много знать? Скажу только, что наш повелитель, таким образом, избавляется от ставшего ему ненужным представителя человеческой расы. Пусть тебя это особо не заботит, милая Натали.