Охотники

Рон переглянулся с Натали, выдавая всем своим видом крайнее беспокойство. Он страшно нервничал. С чего бы это отцу вдруг вздумалось вызвать его? Наставница одобрительно кивнула в знак поддержки и слегка улыбнулась. Придала ли она этим той смелости наследнику, которой ему так не хватало, осталось неизвестным. Последовав за своим провожатым, Рон вскоре скрылся из вида в темном тоннеле, ведущем к тронному залу.

Бросив в его сторону, точнее, на его удалявшуюся спину, последний взгляд, Натали с чувством выполненного долга прошла в апартаменты, находящиеся в самой дальней, северной, части огромного особняка главы вампиров, которые ей отвели на время, пока она обучала наследника.

Оказавшиеся в ее распоряжении покои занимали две небольшие комнаты, обставленные весьма и весьма скромно. Что являлось для Натали, без сомнения, большим плюсом. Нельзя утверждать, чтобы она совсем уж относилась равнодушно к роскоши, однако излишне богато украшенных и изысканных вещей она не любила.

В любезно отведенных для нее повелителем апартаментах находилось все, что было ей необходимо. При этом никаких черных занавесок на окнах, представлявших всего лишь имитацию для неискушенного зрителя, наблюдавшего за особняком снаружи, никаких гробов, траурных балдахинов и прочей мрачной атрибутики. Это в доме своих предков она жила в подземелье, куда никогда не проникал солнечный свет, и спала в тесном неудобном гробу. Здесь же все было по-другому.

Одна комната представляла собою нечто вроде рабочего кабинета, обставленная по периметру громоздкими шкафами высотой до самого потолка, на полках которых пылились сотни древних фолиантов. Возле имитации окна, задернутого полупрозрачными занавесками из тонкого тюля, стоял большой дубовый стол, на котором расположились всевозможные письменные принадлежности и лампа с огромным абажуром из декоративной бумаги. Пол устилал красивый ковер ручной работы.

Вторая комната являлась смежной с первою. В нее вела дверь из толстого дерева, обшитая в некоторых местах металлическими пластинами. Это была опочивальня. Из мебели особое внимание обращала на себя громадная кровать, рассчитанная, по крайней мере, на две персоны, окруженная балдахином из плотной бархатной ткани. С одной стороны полог был приоткрыт, и Натали, не раздумывая, нырнула в образовавшуюся щель.

Она лежала на кровати поверх скользкого шелкового покрывала, расшитого цветистыми узорами, и думала о сегодняшней вылазке. Мысли переплетались друг с другом, запутываясь в сложный клубок.

Наверное, она пролежала так достаточное количество времени, притом не снимая своей одежды и обуви – комбинезона черного цвета с длинными рукавами из материала, похожего на латекс, и высоких кожаных сапог на квадратных каблуках. Перед тем, как лечь в постель, она сбросила с себя только накидку-плащ. Ее медные волосы, точно горящее пламя, разметались по подушке. Не мигая, как змея, гипнотизирующая взглядом свою жертву, она смотрела в потолок, на четырехугольное основание из хромированной стали, куда крепился балдахин.

Близился рассвет. Как любой вампир, Натали нутром ощущала, когда солнце готовилось подняться из-за горизонта и на время победить тьму.

Скорее всего, правитель Эдвин уже закончил беседу со своим отпрыском. Любопытно, о чем или о ком состоялся между ними разговор? Сдается, речь, так или иначе, шла в какой-то степени и о Натали. Наверняка.

Что ж, если она чем-то не угодила верховному повелителю вампиров, пусть снимает ее с поста наставницы. Не очень-то уж девушка и жаждала своей нынешней должности. Эта обязанность – обучать сына Эдвина охоте – лишила ее, в конце концов, свободы. Если повелитель отстранит Натали от должности, она скажет ему только огромное спасибо.

Ну, какая из нее наставница для юного, не совсем пытливого ума? Она и сама еще недавно вышла из возраста, когда ее обучал всем премудростям собственный отец. Опыта у Натали было сравнительно немного, хотя окружающие единодушно признавали ее умственные и воинские способности. Да и Эдвин не раз говорил, что ценит девушку за многие ее выдающиеся качества, и не только как одного из солдат огромной армии вампиров. При этих словах он бросал на нее довольно-таки странные двусмысленные взгляды.

Так, в размышлениях, Натали незаметно уснула. Сон ей не запомнился. Может, просто ничего не приснилось?

***

Укладываясь спать в роскошный гроб, обитый изнутри дорогим лиловым и черным бархатом, повелитель расы вампиров вновь и вновь переживал моменты непростого разговора со своим наследником. Несмотря на кажущееся простодушие и даже некую безалаберность, Рон был вовсе не так уж прост. А еще он отличался излишней суровостью, причем, даже не сознавал, где находится граница между оправданной жестокостью и настоящим зверством. Непонимание этой очевидной разницы может в дальнейшем привести к настоящей катастрофе.

В отличие от большинства домочадцев родового особняка, привыкших к мягким постелям и пушистым одеялам, Эдвин предпочитал классическую постель вампира – гроб. Он у него был вырезан из драгоценных пород дерева и украшен геральдическими родовыми знаками. Только в подобной постели он ощущал свою связь с давно минувшими эпохами, канувшими в лету, со своими предками, жившими много столетий назад и не знавшими, что такое технический и научный прогресс, к тому же не верившими в необходимость каких-либо перемен.

Когда его тело коснулось мягкого бархата внутри гроба, весьма приятного наощупь, Эдвин решил, что никогда не изменит своей привычке. Приготовившемуся задвинуть крышку слуге он подал знак, что еще рано.

Мысли о Роне терзали его мозг. Хотя… разве столь уж о сыне, сколько об его прекрасной наставнице… Чтобы планы главы вампирской расы претворились в реальность, для начала необходимо возвысить семью Натали, которая со временем утратила свою когда-то невероятную популярность и влияние. Только сделать это надо постепенно, без торопливости, чтобы у других вампирских родов не возникло подозрений, будто их повелитель благосклонен лишь к одному семейству и намеревается возвысить его над остальными. Да и заслуженно ли? В общем, могут возникнуть определенные трения. Чтобы избежать разлада в большой семье вампиров, Эдвину необходимо действовать умно и скрытно, точно прожженный в подобных делах заговорщик.

Возвысив род Апликантов, повелитель возьмется за Натали. Точнее, знаки внимания он начнет оказывать ей вместе с почестями и дарами, волну которых собрался обрушить на ее многочисленных родственников. Иметь в своих союзниках некогда могущественный и немного утративший влияние клан точно не будет лишним.

Что касается Натали… У Эдвина имелись далеко идущие планы на ее счет. Девушка казалась идеальной кандидатурой. Вот только ее довольно своевольный характер… Что ж, это можно поправить. В конце концов, для роли, которую намеревался отвести ей повелитель вампиров, можно поступиться и парочкой не самых приятных привычек. А можно и вовсе измениться в ту сторону, которая нужна Эдвину. Если девица не пожелает перемен добровольно, можно ведь и принудить. Все-таки Эдвин являлся правителем, все обязаны подчиняться его воле.

Повеселев от собственных замыслов, глава расы вампиров одним только взглядом велел слуге задвинуть крышку гроба. Он, в конце концов, устал и хотел отойти ко сну. Слуга, немногословная мрачная фигура в черном балахоне, похожая на тощую тень, молча, исполнил приказ своего господина.

Очутившись в кромешной тьме, Эдвин вдруг почувствовал потрясающее умиротворение, оно было похоже на эйфорию или даже экстаз, только в более мягкой форме и не такой степени интенсивности. Таким вот счастливым, воодушевленным, мечтающим он заснул, едва закрыв свои серо-зеленые, как у кошки, глаза.

Мертвая тишина, царившая внутри его гроба, царила и снаружи.

Глава четвертая

Яркий солнечный свет слепил глаза. Прячась от мощной дозы ультрафиолета, Дэйв нацепил темные очки с отражающими линзами. Еще он накинул легкую куртку из хлопка, хотя погода стояла весьма жаркая. Подпирая спиной стену у входа в модный магазин одежды, пользующийся определенной популярностью у заядлых последователей капризной моды и слепо копирующих ее нелепые творения, он в нетерпении бросал взгляды по сторонам, ожидая появления на горизонте Алистера. Почему-то его давний друг выбрал место для встречи самый центр города, среди дорогих бутиков и фешенебельных ресторанов. Видимо, наличию большого людского потока он отводил особую роль.

На днях они помирились. По правде говоря, Алистер забыл истинную причину их ссоры. Вернее, так он утверждал, что якобы хватил лишнего и ничего не помнил из событий того вечера в баре. Дэйв сделал вид, что поверил другу.

Алистер подошел минут через двадцать, когда нервничающий молодой охотник, изрядно утомленный под беспощадными солнечными лучами, уже потерял всяческое терпение. В конце концов, что мешало Дэйву спрятаться в тени? Алистер придал своему лицу совершенно невинное выражение и спросил, не намечается ли визит Руди. Насколько Дэйв знал, что нет, подруга детства не собиралась осчастливить своим присутствием их скромное собрание. У нее имелись какие-то неотложные дела.

– Ну, и ладненько, – усмехнулся не без удовольствия Алистер и, подхватив друга под локоть, увел его в небольшой сквер, разбитый неподалеку от места встречи. – Без женщин даже лучше, правда, ведь, Дэйв?

Они присели на деревянную скамью с фигурной спинкой, похожей формой на рекамье. С трех сторон их окружали деревья и аккуратно подстриженные кусты, создавая столь необходимую прохладу, пусть и минимальную, в такой знойный день. Непонятно к чему, Алистер разоделся, как важный вельможа. Еще надел бы напудренный парик георгианской эпохи и соответствующий костюм того времени.

На нем были надеты шелковая белоснежная сорочка с вышитой манишкой, пиджак, брюки очень хорошего качества, отличного покроя, и остроносые кожаные туфли; недоставало только галстука-бабочки и, безусловно, хороших манер. Последними необходимыми качествами, чтобы считаться истинным джентльменом, он, безусловно, не отличался. Хотя Алистеру, казалось, не было до этого никакого дела. Будто он хотел всем своим внешним видом подчеркнуть, из каких кругов происходит, и что на чужое мнение ему глубоко наплевать.

Но разве это действительно волновало Дэйва? Он выглядел не хуже, но без апломба и тени снобизма в облике и манерах.

– Ты выбрал потрясающее место, чтобы встретиться. – Попытавшись изобразить нечто вроде улыбки, Дэйв понял, что это абсолютно бесполезно. Искренность так и выпирала из него, не зная границ. – Печет, черт побери, как в аду… Скажи честно, Алистер, что ты задумал? По твоему лицу вижу, что это нечто грандиозное. На мелочи ты не размениваешься.

Друг как-то странно посмотрел на него, с тайной, отражающейся в глазах.

– Я всегда знал о твоей проницательности, Дэйв, однако не думал, что ты насколько можешь проникнуть в глубину моих мыслей…

– Говори прямо!

– Я только предполагаю…

– Не томи, Алистер…

В глазах друга снова появился странноватый блеск. Чужая душа, как известно, – потемки, а внутри Алистера к тому же могло скрываться что угодно. Иногда Дэйв даже удивлялся, как таким совершенно разным людям, какими были они, удалось подружиться. Наверное, каждый искал в своем друге то, чего у него самого не доставало.

– Из одного источника, правда, может, не совсем надежного и проверенного, так что сразу предупреждаю, я узнал, где находится главное логово вампиров. – Лицо Алистера неожиданно просияло, когда он раскрыл, наконец, свои карты. – Представляешь, Дэйв, у нас есть шанс раз и навсегда покончить со всеми кровопийцами Стилгарда. Убив их лидера, мы быстро уничтожим их всех.

– Так ты выяснил, где скрывается повелитель вампирской расы?

С радостным выражением лица Алистер кивнул. Дэйв, напротив, нахмурился.

– Сведения точные? Столько уже лет охотники ищут основной рассадник, откуда распространяется всякая мерзость…

– Я сказал уже, что источник, возможно, ненадежный, – с раздражением в голосе бросил Алистер и, откинувшись на изогнутую спинку скамьи, принялся с преувеличенным вниманием разглядывать густую листву окружавших деревьев. – Но разве этого мало, чтобы устроить хотя бы проверку?

Может быть, затея друга и не выглядела сумасшедшей, однако Дэйв в последнее время был склонен во всем сомневаться. После промашки в ночном клубе, когда он упустил вампира в образе прекрасной девушки, поддавшись ее колдовским чарам, он десять раз подумал бы, прежде чем бросаться в какое-либо дело сгоряча.

– Ты поделился этой информацией еще с кем-нибудь?

– Нет, – процедил сквозь зубы Алистер, продолжая рассматривать деревья.

Интересно, что он в них нашел? Повод для того, чтобы не смотреть в глаза оппоненту, не казался убедительным. Безусловно, он сердился на своего друга. Однако Дэйва это не особенно заботило: он отлично знал непростой характер Алистера, – просто таким вот образом тот выражал свое недовольство, что его слова подверглись сомнению.

– Хорошо, – сдался Дэйв, не желая усугублять ситуацию. – Какой у тебя план?

Не успел Алистер произнести хотя бы слово, как сквер тотчас стал заполняться неизвестно откуда взявшимися людьми в темных костюмах, какие надевают на торжественных официальных приемах. Глаза всех присутствующих скрывались за стеклами черных солнцезащитных очков. Лица, будто вырезанные из камня, ничего не выражали. Со стопроцентной уверенностью можно было только утверждать, что нежданные гости являлись человеческими существами.

Обступив молодых людей со всех сторон, незнакомцы не позволили им даже приподняться со скамьи. Когда Алистер предпринял попытку встать, на него тотчас уставилось дуло пистолета, и это отбило у него всяческую охоту к сопротивлению. Он вопросительно взглянул на Дэйва, словно у него ища ответа на то, что же тут происходит.