Милостивый

Как он и предполагал, Агния сильно огорчилась, но виду не подала. Потом уже после двенадцати у нее начался сильней приступ. Не помогали ни мази, ни лекарства. Вадим, обняв дочь за худенькие плечики, сидел на ее кровати и тихонько ее укачивал, пел песни, какие помнил. Агния заснула, а он с разбереженной душой так и не смог поспать. А утром навалились привычные дела, но про планы мщения он не забыл. Он дал поручение своим юристам, все разузнать про эту компанию, и попросил обдумать возможные варианты для атаки на этот бизнес, для создания неблагоприятной ситуации, если есть к этому предпосылки.

***

Следующий день прошел для Веры Андроновны без каких-либо осложнений. Тот «важняк» больше не появлялся. Она про него уже почти забыла и решила, что все обошлось, жизнь потекла в прежнем русле. Только Рахим, проходя мимо ее стола, как-то многозначительно и пристально посматривал, чем ни мало ее удивил. Ей даже показалось, что он смотрит на нее как-то по-мужски. А это рассердило ее и оскорбило.

– Вот, дожилась, не хватало мне еще ухаживаний азиата. Что он себе вообразил? Вот так эти мужики всегда, стоит один раз поговорить по-человечески, так они и возомнят невесть что. Надо это пресечь сразу же, на корню.

Когда Рахим кинул очередной выразительный взгляд, Вера вспылила.

– Рахим, что ты на меня так смотришь? Я что с тобой в одном кишлаке баранов пасла? А?

– Почему баранов, и почему в кишлаке? Я родился в Набережных Челнах и паспорт у меня российский.

Рахим от волнения даже побледнел. Такое услышать от человека, которого он боготворил, было очень больно.

Он наклонил голову и быстро ушел в свою подсобку.

– Я с ним тоже, кажется, маху дала. Зачем я его обидела, хороший, спокойный парень? Надо будет как-то все это загладить.

Вера смотрела на закрытую дверь подсобки и думала, как ей теперь загладить свою вину и помириться с Рахимом. Но в этот день она с ним больше не сталкивалась. Он работал на разгрузке товара, в другой части склада и в свою подсобку больше не возвращался.

А на следующий день началась новая полоса в жизни Веры, грянули события, которые перекроят всю ее жизнь, да и не только ее. С утра приехало начальство. Она заметила, как суетится менеджер по продажам, заставил курьеров спешно что-то убирать с проходов, грузчиков всех отослали подметать двор.

Начальство важно проследовало в комнату, громко именуемую офисом. Через какое-то время туда вызвали Веру. Недоброе чувство вдруг охватило ее, когда она подходила к дверям офиса. Хозяйку компании Вера видела всего раз, да и то издалека. Сейчас она могла ее подробно рассмотреть. Это была пожилая, грузная женщина, с грубо нанесенным обильным макияжем, отчего лицо ее, вблизи походило на маску.

Пока Вера подходила к столу хозяйка сверлила ее изучающим взглядом. Сесть ей не предложили. Вера стояла, ожидая начала разговора. Хозяйка вертела в руках распечатку. По каким-то признакам Вера ее узнала. Это был список товаров, за которым приезжал тот важный мужик с охраной.

– Что Вы можете сказать про этот заказ?– хозяйка протянула Вере для ознакомления листок.

Вера спокойно пожала плечами.

– Ничего. Заказчик приехал без уведомления в конце рабочего дня. Я ему сказала, чтобы он приехал в другое время, когда заказ будет укомплектован.

– А что, здесь надо было загружать целый товарный состав? Почему Вы не выдали оплаченный товар. Я же вижу, что тут работы минут на десять, а может и меньше.

– Был конец рабочего дня.

– И что? У тебя, что самолет улетал или ты на поезд опаздывала или ты у нас кормящая многодетная мать? Задержалась бы на пару минут, от тебя бы ничего не отвалилось.

Хозяйка стала ей тыкать, все больше наливаясь гневом, у нее от злости дрожали пухлые руки в перстнях.

– Теперь буду разбираться по существу. Вот у меня диск с видеозаписью того дня, посмотрим, во сколько дело было.

К столу подошел до этого тихо сидевший в уголке начальник охраны и, поставив диск в дисковод, стал искать нужное место.

– Ну, вот,– сказал он, и сразу же отошел на безопасное расстояние.

– Так. Вот я вижу на момент появления этого заказчика, было только двадцать минут шестого, до окончания рабочего дня целых сорок минут. За это время можно было обслужить десять подобных заказов. Почему же ты этого не сделала?

– Я уже сказала.

– Что? Не слышу? Кто это говорит? Да как ты посмела тля рот раскрывать на такого человека и не сделать того, что тебе было положено. А ты знаешь, что я из-за тебя, гусеница пузатая, бизнес сейчас могу потерять. Этому человеку достаточно пошевелить пальцем и от моего бизнеса не останется и мокрого места. Он владелец того банка, который мне давал ссуды. И сегодня мне оттуда позвонили и сказали, что собираются потребовать от меня выплаты ссуды ранее оговоренного срока и под другой процент, и намекнули, в чем причина такого их решения. Оно не законно, но я не буду даже связываться с судами, потому, что мне это слишком дорого обойдется, да и исход тоже заранее известен. Так что мне теперь делать? Принести ему на блюде твою поганую голову? Да я думаю, он на нее и взглянуть не захочет. И самое главное, мне говорили, что он человек очень порядочный и не злой. Как же ты, гадина, так его разозлила, что он готов меня со всеми потрохами из-за тебя уничтожить? Что ты ему такого сказала? И где у тебя ум был? Разве ты не видела, кто перед тобой? Таким людям, нельзя отказывать. Ты должна была на пузе ползать, а все выполнить. Значит так, с сегодняшнего дня ты уволена. За этот месяц зарплату ты не получишь, это твой штраф. Мне нужно же как-то убытки покрывать. Неизвестно смилуется ли он надо мной или нет. Идешь, собираешь заказ и отвозишь домой клиенту лично, с глубочайшими извинениями. Ясно? Ты виновата в этой ситуации, тебе ее и исправлять. Как хочешь, валяйся перед ним на коленях, но вымоли у него прощение, чтобы он оставил мой бизнес в покое.

Вера стояла молча. Первоначальный испуг ее уже прошел. Она была совершенно спокойна. Когда хозяйка сказала, что она должна поехать с извинениями, зло усмехнулась.

– Чего ты улыбаешься, гадина?

– Никуда я извиняться не поеду, и валяться на коленях ни перед кем не буду, а заставить ты меня не сможешь, хватит с тебя и моей месячной зарплаты. Плевать я хотела на тебя и на твой бизнес, карга старая. Иди в монастырь грехи замаливать.

Вера повернулась и тихо вышла из комнаты.

Хозяйка сидела, от удивления выпучив глаза. От бешенства она не могла ничего сказать, только слышны были какие-то всхлипы и бульканье. Потом, опомнившись, она крикнула начальнику охраны.

– Без моего разрешения не выпускать эту тварь с территории.

Мужчина поспешно, мелко кивая головой, выбежал вслед за Верой.

Старуха, кряхтя, выползла из-за стола и то же важно прошествовала на территорию склада.

Она шла к рабочему месту Веры. Там уже скопилось несколько любопытных сотрудников. Они почувствовали запах разгорающегося скандала, и в предвкушении его, у всех возбужденно горели глаза. К тому же, подошло уже несколько клиентов, они тоже, чувствуя неладное, робкой кучкой стояли в сторонке. Вера спокойно собирала сумку.

Хозяйка подошла к ее столу и громко сказала.

– Ты материально ответственное лицо и просто так уйти не можешь. Ты должна отчитаться за истекший период, это в твоих интересах. Иначе, в случае недостачи, сядешь на пару лет. Ты меня поняла? И на счет извинений подумай. Я своих решений никогда не отменяю. И не советую со мной вступать в конфликт. Тебе это дорого будет стоить.

Вера посмотрела в лицо этой женщине. Она поняла, что все очень серьезно. Эта тетка видала виды, у нее за плечами бурная, оголтелая жизнь, наполненная борьбой за благополучие. Чтобы сберечь его, она способна на подлые и жестокие поступки. Если Вера откажется выполнить ее приказ, то она найдет способ сломать ее жизнь, так, что никто ей не поможет.

– Хорошо, я сделаю, то, что Вы от меня требуете. Отчет я подготовлю к завтрашнему дню, а заказ я отвезу сегодня.

– Вот так-то.

Хозяйка грузно развернулась и медленно пошла к выходу. Все разбежались по своим углам. К Вере никто не подходил и не заговаривал, один Рахим поглядывал в ее сторону каким-то смятенным взглядом, но после вчерашних ее слов подойти к ней не решался.

Вера сидела, собираясь с мыслями. Все произошло так стремительно, что она даже не успела осознать случившееся. Единственное, что она остро чувствовала это собственное одиночество. Она вдруг ощутила, что у нее нет ни одного человека, от которого она смогла бы услышать слова поддержки. Она никогда не тяготилась своим одиночеством, мало того, она всегда его оберегала, выстраивала дистанцию между собою и другими людьми. Она посмотрела вокруг. Те немногочисленные сотрудники, что были свидетелями скандала, дистанцировались от нее. Ей даже показалось, что эти люди злорадствуют и тихо радуются ее унижению. И тут она подумала,– а чему я удивляюсь, разве я сама когда-нибудь и кому-нибудь сочувствовала или проявила доброжелательность? Я себя с ними вела всегда надменно и холодно, никогда ни с кем нормально по-человечески не общалась, так чего же я от них жду сочувствия.

В ее голове, промелькнула вся ее жизнь. С самого детства, она чувствовала свое отличие от других детей. У нее не было красивых платьев, как у других девочек во дворе, у нее не было хороших игрушек. У нее не было ни красивых волос, ни привлекательного личика, да и ростом она не удалась. И тогда, чтобы не страдать от своих комплексов, она придумала для себя игру, вести себя так, как будто у нее все это есть, и даже лучше, чем у других. Она сама поверила, что это так на самом деле. И действительно, ее уважали, ее никто никогда не обижал и не дразнил, но и друзей у нее не было. Все сторонились ее, никто не решался дружить с этой заносчивой и всегда уверенной в себе девочкой. Так девочка выросла и превратилась в надменную и уверенную в себе женщину. Ее гордыня закаменела, стала, как толстый панцирь, защищающий ее от уколов самолюбия или неуверенности в себе, но обрекла ее на полное одиночество.

– Нет, ни к чему все эти размышления, сейчас не до этого надо скорее закончить эту историю, а потом уже буду думать, что делать дальше.

Она стала деловито собирать заказ, который ей нужно было отвезти. Покончив с этим делом, она принялась за отчет. Она решила все сделать сегодня, чтобы уже завтра ей не надо было с утра тащиться на этот склад, за документами она приедет в любое удобно для нее время. Поскольку она всегда аккуратно вела все записи в журнале и все накладные сразу же подшивала, то с отчетом у нее проблем не будет, дел всего на пару часов. Мысль, что ей уже не нужно будет здесь работать, неожиданно обрадовала ее. Ей вдруг захотелось чего-то нового, заняться какой-нибудь интересной деятельностью, а не сидеть у обшарпанного стола в сером халате и копаться в пыльных залежах товара на стеллажах.

– Может быть, все и к лучшему, – неожиданно подумала она.

Мысль о том, что сегодня ей придется опять общаться с тем надменным и властным, как падишах господином, ничуть не волновала ее. Она от себя уже отсекла эту историю, и ничего в ней не могло уже взволновать или расстроить ее.

Теперь осталось только спокойно и методично выполнить, то, что от нее требуют, и завтра она будет свободна. Завтра у нее наступит новая жизнь. Какой она будет, спокойной и определенной, как в течение последних лет, или ее ждут лишения и трудности, неизвестно. Но Вера почему-то об этом не тревожилась. Какой-то подъем душевных сил и радость, от того, что ее ждет что-то новое, были ей сейчас приятны. Отчет получился с первого раза, все сошлось до копейки. Она распечатала, подшила его и положила на самом видное место на своем рабочем столе. Она взяла коробку с упакованным заказом и листок с адресом, куда надо было ее доставить, и медленно пошла к выходу. Она знала, что больше никогда сюда не вернется. Уходя, она ни с кем не попрощалась и не сказала ни одного слова людям, с которыми просуществовала рядом в течении длительного времени. Ей тоже никто ничего не говорил. Только смотрели вслед и удивленно покачивали головами.

***