Хранитель. Трилогия. Книга 2

Три жизни. Книга 2
Наталья Викторовна Роташнюк

Существуют такие миры, обитатели которых наблюдают за эволюционным развитием землян. Эту работу контролирует межпланетарный совет, в состав которого входят разные отделы. Работники этих отделов помогают людям не потерять свой путь и реализовать то, что в них заложено программой-судьбой, а также сопровождают своих подопечных за порог жизни. Мы их называем Ангелами Хранителями. Один из таких работников – Лук. В первой книге, Луку поручаются три человека – Николай, Светлана и подросток Иван, которые должны исправить ошибки прошлых воплощений и научиться любить и уважать друг друга. Во второй книге "Найти себя", у Лука другие подопечные это – Артём и его дочери Маша и Даша. В прошлой жизни они были просто друзьями. Перед ними стоит задача развязать кармический узел. В третьей книге, Луку придётся спасти ещё три жизни – Сергея, Ларису и её дочь Яну. Они стали заложниками одного проклятия, которое обрывало их жизни два поколения. В нынешнем воплощении они опять подвержены этому року.

Наталья Роташнюк

Три жизни. Книга 2

Глава 1

Рита укладывала дочку спать и обещала рассказать ей сказку, но в голову ничего не шло. На работе наступило время отчетов, и каждый день был напряженным. После работы она забежала проведать бабушку, которая заболела, а муж просидел за своими рисунками весь день и по дому ничего не сделал, благо хоть дочку с садика забрал. Рите самой пришлось и посуду помыть, которая накопилась с утра, и ужин приготовить, и запустить стирку, и надо ещё белье погладить на завтра. Ей двадцать восемь лет, а она чувствовала себя на все сто – совершенно не было сил, ни физических, ни психических. Она присела на кровать рядом с дочерью и начала рассказывать сказку:

«Однажды маленькая птичка захотела стать большой.

«Если бы я была намного больше, значит, я была бы сильнее, и мне не надо было ничего бояться, – думала маленькая птичка. – Я бы размахивала своими огромными крыльями, и все бы боялись и уважали меня, а я могла бы сидеть, где захочу и летать, куда захочу. Ах, какая я была бы счастливая!».

Она сидела высоко на веточке большого дерева и мечтала, когда к ней подсела белка. От неожиданности птичка вспорхнула, но убедившись, что опасности нет, опять опустилась на ветку.

– Ты что такая нервная? – спросила её белка.

– Да вот, замечталась, о том, как было бы здорово, если бы я была большой птицей, – ответила птичка.

– А чем тебя эта форма не устраивает?

– Я слишком маленькая, и меня всякий может обидеть.

– А ты не лезь туда, где тебя могут обидеть. Ты маленькая да удаленькая, между веточками легко пролетаешь, под листочком можешь спрятаться, одним червячком наедаешься. Сиди себе на веточке да пой, радуйся солнышку. Кто услышит тебя, у того настроение хорошее поднимется, и он передаст это настроение другому. Другой – следующему, и так далее. Представляешь, как твоя песенка может жизнь украсить для многих, – говорила белочка. – Мне , например, очень нравится, когда ты поешь, я потом орешков намного больше собрать могу.

– Не говори ерунды, белка. Мне нет никакого дела до всех. Я хочу быть большой и сильной.

– Ну, удачи тебе, – обиделась белка и ускакала.

А птичка продолжала сидеть и мечтать, пока не уснула, и приснился ей сон, что она стала большой птицей. Летит она, расправив свои огромные крылья, и наслаждается своими размерами. На одну большую ветку сядет, покаркает, на другую сядет, покаркает. Полетала-полетала да есть захотела, а что ей нужно для еды – не знает. Тогда она стала высматривать похожих на неё птиц и, увидев, подлетела к ним и важно спросила:

– Скажите, а где можно покушать?

– А ты откуда такая наглая? – спросил её один ворон.

– Я …, я…, – придумывала птичка что сказать. – Я домашняя.

– Вот и лети домой, там тебя и покормят, а здесь свои законы, сам себе еду ищешь.

Он подошел к ней и клюнул её в голову. Она испугалась и отпрыгнула назад, а ворон опять стал к ней подходить, тогда птичка отлетела подальше. Она решила понаблюдать за ними и узнать всё об их жизни. И она узнала, что они никогда не поют и никого не радуют, питаются на помойке или разоряют гнезда маленьких птиц, и что у них есть много врагов, которые могут их убить.

«Ну как же так, – подумала она. – Они ведь такие сильные, но их тоже обижают, к тому же они много едят и не очень хорошую пищу».

Маленькая птичка очень расстроилась, она не хотела так жить. Для неё эта жизнь показалась жестокой и грустной. Она заплакала и проснулась, а когда осознала, что это был только сон и она по-прежнему маленькая птичка, то от радости запела. В этот раз птичка пела как никогда красиво и заливисто, а вокруг, подпевая ей, зашелестели листочки на дереве – это ветерок в такт пению поддувал на них. Прискакала белочка и ,дослушав пение птички, сказала:

– Как душевно ты спела. Спасибо тебе.

– Это тебе спасибо, белочка, за твои слова, которые ты мне говорила. Я поняла, что счастье не в большом размахе крыльев, а в больших хороших поступках и что не надо стремиться быть на кого – то похожим и завидовать им, а надо на своем месте быть самой собой. Тогда ты будешь счастливой и довольной своей жизнью. – Ответила маленькая птичка и улетела», – закончила сказку мама.

– А теперь спать, моя милая! Спокойной ночи!

В детскую зашел папа и тоже пожелал дочери приятного сна.

– Спокойной ночи, мама и папа! – ответила девочка и быстро уснула.

Родители потихоньку вышли из комнаты.

– Рита, пойдём, я покажу тебе, какую картину сегодня написал.

– Артём, мне надо убрать со стола после ужина и погладить бельё.

– Ну пожалуйста, это недолго.

Они вышли на лоджию, которая была утеплена и выделена под художественную мастерскую мужа. Рита присела на стул, а Артем повернул к ней холст, на котором были изображены крыши домов, вид с балкона на город.

– Ну как? – спросил муж.

– Красиво.

– И всё? Я целый день работал.

– Я догадалась по немытой посуде.

– Началось! Ну да, конечно, только ты одна у нас работаешь, а я так, балду пинаю, – стал раздражаться Артём.

– А разве это не так? – стала заводиться и Рита. – У тебя вся лоджия уже заставлена твоими творениями.

– Я же хожу по выходным на артвыставки и продаю их.

– И много продал? По-моему, пару картин почти бесплатно за две недели. Много! Ничего не скажешь.

– Но меня пока не знают. Я пока имя нарабатываю. Вот стану известным художником, тогда эти все картины принесут большой доход.

– Вот если бы да кабы… Артём, я устала. Ты мужик в доме или я? Хватит играть в детство, пора взрослеть, пора обеспечивать семью. Иди работай. Тебе не стыдно постоянно брать деньги у отца?

– Ты ничего не понимаешь. Маме точно понравится.

– Твоя мама всю жизнь тебе потакала: «Мой сыночек такой талантливый, мой сыночек такой творческий». Лучше бы она тебя вкалывать научила, как твой отец вкалывает за вас двоих, а вы глаза закатите и восторгаетесь друг другом, а его осуждаете. Видите ли, он в живописи не понимает. Строите из себя невесть кого, а сами просто от безделья маетесь. Твоя мама в жизни своей почти не работала, все за спиной у мужа, и ты такой же. Два бездельника. Степан Владимирович на вас уже рукой махнул.

– Не трогай моих родителей, – стал возмущаться Артём. Ты лучше на своих посмотри. Твоя мама учительница, вечно уставшая и нервная, твой папа каждый вечер приходит с работы подшофе, а в выходные так вообще оттягивается по полной. Даже твоя бабушка устала от них.

– Да, папа мой любит выпить, это плохо, я переживаю и за маму, и за него, но он зимой и летом на стройке прорабом работает, хотя это его не оправдывает. Да, мама моя страдает от поведения отца, и на работе у неё большие нагрузки, но она тоже работает. И это мои родители.

– Вот-вот, а это моя мама.

– Ладно, Артём, давай не будем ругаться. Это ни к чему хорошему не приведёт. Просто мне хочется иметь рядом настоящего мужика, а не маменькиного сыночка, которому до сих пор мама сопли утирает. Тебе уже тридцать лет. Ты окончил юридический институт. Пять лет договорчиками в разных конторах позанимался и всё, а сейчас в живопись ударился. Ван Гог нераскрытый. Видит Бог, я долго терпела, но мне это твоё творчество надоело. Давай договоримся так: либо ты находишь нормальную работу и становишься настоящим мужиком, либо мы разводимся. Иди жить к маме. Вам вместе будет прекрасно. Степана Владимировича только жалко. Ты меня понял?