Ничего неизменного. Тарвуд-2

– Это парковая аллея, – сказала Берана, оглядываясь, – ты посмотри. Карман в кармане, что ли?

– Болота прицепились к Тарвуду, а к Болотам прицепилась часть чьего-нибудь парка, – Заноза поднял ее за талию и усадил в седло. – Мне кажется, недавно прицепилась. Кустарник южный, а на Болотах зимой должно быть холодно. Раз не померзло, значит, зимовало еще не здесь.

– Я тебе сколько раз говорила так не делать?!

– Шесть.

– Да какая разница? – Берана толкнула Эбеноса пяткой и первая поехала по аллее.

На такие вопросы по-другому отвечать нужно! Сказать: «извини, я забыл». Или, лучше: «да, но мне нравится». Зачем он ее подсаживает на лошадь? Что она, сама в седло не сядет? Заноза прекрасно знает, что ей даже стремена не нужны. И все равно это делает. Вот зачем, а?

Дурак английский!

– Колокол, – сказал Заноза, тронув ее за руку. – Слышишь? Тут точно можно стрелять, это не тарвудская колокольня.

На Тарвуде колоколен было две: в городе и в Порту. И от той, и от другой до Болот ехать полдня, так что колокольный звон ветром не принесло бы. Но Берана из упрямства все равно спросила:

– Почему не тарвудская?

– Полночь бьет. А на Тарвуде еще и одиннадцати нет.

Таинственная аллея, затерявшаяся во тьме, среди бескрайних болот. Холодные пальцы вампира лежат у нее на запястье. А невидимый колокол отбивает полночь.

– Кровь Господня, и двенадцать апостолов, – выругалась Берана. – Ты куда меня завез, чертов англичанишко?

– Девушка не должна говорить такие слова.

Каким же он иногда бывает нудным!

– Оставим лошадей тут, а сами пойдем вон к той арке, – Заноза показал вперед, – сойдет за мишень.

И Берана немедленно простила ему все занудства, прошлые и будущие.

Каменная арка, увитая плющом и колючими ветками розовых кустов, отмечала вход на перекресток, куда сходились четыре аллеи. Арок тоже было четыре. А квадратный газон между ними зарос мягкой травкой.

– Сорняки, – сказал Заноза грустно. – Скоро все затянут. Так, тебе хорошо видно?

Ночь была ясная. Луна – почти полная. Света хватало. Заноза поколдовал со своим… кибердек, что ли, эта штука называлась? Не волшебная, но неотличимая от волшебных. Такая же непонятная. Положил его на траву, и на столбе одной из арок засветился человеческий силуэт. Ну, как бы. Светлое пятно в форме человека. Голова и корпус. В корпус Берана за шесть занятий научилась попадать с пятнадцати шагов. Один раз из трех. Заноза говорил, что из его пистолетов и одного раза достаточно. А в обойме было восемнадцать патронов, значит, получалось, что Берана запросто могла пристрелить шестерых. Людей. Вампирам, по словам, опять же, Занозы, нужно было не меньше двенадцати пуль, притом, в голову, а в голову она пока попадала только случайно, если ствол задирался вверх.

Ну, что ж. Значит, она могла убить одного вампира. Восемнадцать минус шесть – те, которыми убивать людей – как раз двенадцать и получается. А попасть в голову, стреляя в корпус – это все равно, что промахнуться. И уж промахиваться-то она умела в совершенстве.

Когда она, помнится, Занозе эти выводы озвучила, он согласился, что так оно и есть. Дал Беране еще один повод для размышлений. Потому что она-то думала, что, как обычно, несет бред. И, кажется, все-таки именно его и несла.

Ладно, что уж тут? Перекресток таинственных аллей, затерянных среди бескрайних болот. Невидимый колокол. Полночь. Вампир. У вампира плохо с головой, а у нее, видимо, хорошо, да? Раз она стоит тут с пистолетом, а не сидит в своей мансарде с книжкой.

Берана взяла пистолет обеими руками. Подняла, как учил Заноза, на уровень груди. И увидела – впереди, на аллее, далеко – еще один светящийся силуэт. Только у него, кроме головы и корпуса, были еще руки. И… кажется, развевающиеся волосы.

Да, точно, это бежала девушка, она путалась в юбках, призрачных, но тяжелых от росы или от дождя. Берану аж передернуло, стоило представить, как мокрая ткань липнет к коже.

До нее донесся отчаянный крик. А потом за спиной у девушки выросла огромная тень. Гигантский черный пес бросился на спину несчастной, сбил с ног. Крик захлебнулся, сменившись низким, страшным рыком. И такое же рычание – тяжелое, жуткое, от него земля под ногами вздрогнула – раздалось за спиной.

Берана быстро обернулась. Увидела, что глаза у Занозы светятся, как два синих огня. Быстро перекрестившись, она начала отходить так, чтобы оказаться подальше и от вампира, и от того – черного. От призрака собаки, который убил девушку… нет, убил другого призрака. Призрак убил призрака. Они, наверное, делают это каждую ночь, когда пробьет полночь. Живые им не нужны.

А мертвые?!

Собака понюхала воздух. Завыла. И развернулась в их сторону.

Берану изнутри, откуда-то от самого позвоночника, обдало холодом.

Страшно!

Господи, как же страшно!

Она бросила пистолет и схватилась за нож. Так страшно, что хочется кричать! И бежать. Как та девчонка. Она не убежала – не смогла. Берана знала, что не будет и пробовать. У нее есть оружие, значит, она будет драться. А Бог и святая Тереза защитят от призрачного зла.

Пес пошел к ней по аллее, принюхиваясь, низко опустив квадратную башку. Глаза его светились сквозь клочкастую шерсть. Он шел все быстрее. Быстрее…

Прыгнул, когда до Бераны оставалось каких-нибудь двадцать шагов.

Она мгновенно присела, чтоб не дать сбить себя с ног. Бить – в брюхо. Колоть. Выпустить кишки. Добраться до сердца. У нее получится!.. Она не может умереть тут. Так.

Рядом грохнул выстрел.

Вампиру нужно двенадцать пуль в голову. Сколько нужно призраку? Все восемнадцать из обоймы? Да хоть сто восемнадцать! Призраки неуязвимы для пуль. Лишь холодная сталь…

Заноза выстрелил один раз. Огромный пес кувыркнулся в воздухе, свалился на бок, завизжал так отчаянно и громко, что с каменных арок посыпались остатки штукатурки.

Заноза не убил его? Промахнулся? Берана уже забыла, что призраки неуязвимы для пуль, теперь она удивлялась не тому, что Заноза сумел ранить чудовище, а тому, что он – лишь ранил. Он же никогда… Всегда только в голову или в сердце. Он не может промазать!

Заноза пронесся мимо. Подбежал к воющей, скулящей твари, скинул плащ, присел рядом. Вытащил из кармана складной ножик и полоснул себя по запястью. Несколько раз. Глубоко. Сильно. У вампиров не течет кровь, даже если их ранить. Но если вампиру нужно, то он может поделиться кровью.

С тем, кого любит. Или с тем, кого хочет подчинить. Или – Берана забыла про это условие, вспомнила только сейчас – с тем, кого хочет вылечить от ран или болезни. Было слишком темно, чтобы увидеть кровь, но пес перестал скулить. И он на глазах становился… настоящим. Из гигантской призрачной собаки превращался в гигантскую – материальную. Очень-очень злую. А от настоящих собак Бог не спасает, да и святая Тереза тоже, наверное, сможет только посочувствовать.

– Щенок же, – сказал Заноза, не оборачиваясь. – Ему года полтора. Ты видела, как он двигался?

– Я-а… – голос сбился на хрип, и Берана, кашлянув, начала сначала, – я не присматривалась. Я не разбираюсь в собаках. Я люблю лошадей.

Эбенос и Гнедко, наверное, взбесились от страха. Вроде бы, она слышала их ржание, но тогда рычал пес, и кричала девушка, и Заноза, между прочим, тоже рычал. Берана оглянулась туда, где остались лошади. Различила два высоких силуэта и понадеялась, что они не призраки. С привязи ни тот, ни другой не рвались, но и спокойно не стояли. Значит, живые, наверное. Нормальные. Боятся. Хорошо, что не бесятся.

Заноза погладил пса по голове. Сказал ему что-то. На незнакомом языке. Вот то же самое он, наверное, и лошадям на Тарвуде говорит, но очень тихо, потому что там его заклинания любой может услышать и тоже начнет пользоваться. А это, может быть, секретная вампирская магия. Или нет, у вампиров нет магии. У них дайны. В общем, секретные вампирские секреты.

– Надо успокоить лошадей, – Берана встала на ноги, подняла пистолет, – уйми Гнедко, у тебя лучше получится. А я займусь Эбеносом. Заноз, ты этого… щенка… заколдовал? Или просто вылечил?

– Вылечил. Не знаю, почему он материализовался. Но я про свою кровь много чего не знаю.

– Теперь его нельзя тут оставить, – был бы щенок не щенком, а взрослым псом-людоедом, Берана бы его сама зарезала. Но бросить маленького одного в безлюдном, полном призраков месте было невозможно.

– Нельзя, конечно, – Заноза тоже встал. И огромный пес тут же вскочил на ноги. Черная, лохматая, страшная тень. Правда, что ли, щенок? – Хасан давно собаку хочет, – кажется, во всегда уверенном голосе своего вампира, Берана расслышала сомнение, – извини, сегодня не постреляем. Я тебя провожу в таверну, и сразу домой. Надо успеть это… выкупать, причесать и постричь. А то Хасан не поверит, что хочет собаку, даже если я буду очень убедительным.