Ничего неизменного. Тарвуд-2

– Ты же ему не веришь, Берана, – вот сейчас сеньора Шиаюн говорила, как, наверное, мать могла бы говорить с дочерью, – ты больше не боишься, что он сделает тебе что-то плохое, но не веришь ему и не доверяешь. Иначе, девочка моя, ты не стала бы защищать его от призрака. Ты позволила бы ему защитить тебя.

– Но Заноза же как раз…

– Из-за твоей спины. Ты собиралась драться с псом. Ты не верила, что твой вампир сможет постоять за тебя? Или не верила, что он будет это делать?

– Да просто пули ведь… а это призрак…

– А призраков пули не берут, – кивнула сеньора Шиаюн. – Значит, ты не верила, что он может. Но надеялась, что попытается?

Да. Или нет? Сейчас разве вспомнишь?

– Ты постарайся. В такие моменты, перед лицом опасности, все чувства становятся честными и чистыми. Наносное исчезает, оставляя только правду. Постарайся вспомнить, Берана.

И оказалось вдруг, что это очень легко. Вспомнить оборвавшийся крик убитой девушки, рычание чудовища, и такой же страшный рык из-за спины. Глаза Занозы светились синим. Он был страшнее призрачного пса. Берана не думала, сможет ли он защитить ее. И не думала – захочет ли. Она боялась его. Не чудовище, которое вынюхивало ее, стоя посреди аллеи, а своего вампира, превратившегося в чудовище у нее на глазах.

Глава 6

Слушай,

тебя никто не убьёт наутро.

Ты теперь вообще

бессмертна.

Екатерина Михайлова

Вечер, начавшийся с собаки, и обещавший беспокойную ночь, ожидания полностью оправдал. Хасан едва успел приехать в «Крепость», когда один за другим посыпались доклады о том, что Хольгер сегодня намерен до утра оставаться дома, а его Венера, дневавшая в отеле, чтобы сразу после заката пройтись по модным магазинам, только что вернулась, и тоже вряд ли поедет куда-то еще.

За рулем был Заноза, и после поездки с ним даже чтение этих докладов было успокаивающим занятием. Да, сегодня ночью боевой выход. Но что такое захват особняка, в котором два старых вампира держат в плену девятнадцать живых подростков, по сравнению с полетом по фривеям?

Заноза на справедливые замечания не реагировал. На несправедливые, кстати, тоже. Он считал, что раз добрались целыми и никого по пути не убили, значит, все в порядке. А говорить ему что-то до прибытия в конечный пункт не имело смысла. Во-первых, сосредоточенный на дороге, он все равно не услышит. А, во-вторых, отвлекать засранца себе дороже.

За четырнадцать лет поездить с ним довелось немало, и единственный раз, когда машина не уцелела, был здесь, в Алаатире, на мексиканской границе, в городишке Бакед. Но там их расстреливали из шести гранатометов. Заноза вырвался из-под обстрела, дотянул до укрытия, а потом врал, что будь гранатометчиков хотя бы пятеро, машину удалось бы сохранить. Мол, шестой даже для него был лишним.

Или не врал? Пока не попробуешь – не узнаешь, но повторять опыт не хотелось, поэтому Хасан делал вид, что верит.

Сейчас же, сунув любопытный нос в принесенные Арни бумаги, Заноза сплясал у стола танец команчей – нетерпеливых и злых команчей – и смылся из кабинета, бросив уже из-за двери:

– Вернусь через час!

Далеко куда-то собрался. И это перед рейдом. Что он может искать в получасе езды от «Крепости»? Ничего интересного.

А в получасе своей езды? Табор индийской ведьмы. Ну, разумеется…

Только ее тут и не хватало!

Время Хасан засек просто из любопытства. Интересно было, успеет ли Эшива собраться за те тридцать минут, что потребуются Занозе, чтоб доехать до табора. Она успела. И парочка явилась в «Турецкую крепость» через час с совсем небольшим довеском. Эшива, остановившись на пороге кабинета, плавно качнула бедром, демонстрируя висящий на этом бедре танто в ножнах.

– Здравствуй, Хасан, дорогой. Мы идем за старой кровью. Ты в предвкушении?

Сегодня она была блондинкой. Синеглазой, коротко стриженной, с выбритыми висками. Одетой как Заноза, и накрашенной, как Заноза. Правда, у нее раскраска – это просто раскраска, а вот у Занозы такая же, означает, что он готов к рейду. Глядя на него, кто скажет, чем англичане отличаются от индейцев? Цветом кожи, разве что. Так сделай индейца вампиром, и лет через сто он тоже побелеет.

За старой кровью, значит?

Хасан не предвкушал. Пить старую кровь полезно, но Заноза щедро делился своей. Несколько раз в году дарил по десять кварт. В канистре. Обычной, пластиковой. Он в такой же, только побольше, привез однажды кровь фей. И ведь нельзя сказать, что мальчик не понимает ценности своей крови или той, волшебной. Своей он, вообще, гордится. Просто, если подумать, то в чем переносить и хранить такие объемы жидкости, чтоб продемонстрировать свое к ней уважение? Во фляге из чистой платины? Десятиквартовой?

Уж лучше канистра. Пластиковая. Обычная.

Заноза приурочивал подарки к каким-то там английским праздникам и к здешнему Дню Независимости. По его мнению, этого было достаточно, чтоб подчеркнуть их ценность. По мнению Хасана, ценность восьмисотлетней крови ни в каком подчеркивании не нуждалась. Ну, а Эшива – она голову теряла, когда видела возможность раздобыть старой крови. Ей и четыреста лет, и триста – все соблазн. Все предвкушение. Вон, аж светится, до того не терпится Хольгера или Венеру-Виолет сожрать.

Эшива никогда, ни под каким видом не покушалась на кровь Занозы. И это была одна из причин, по которой Хасан терпел ее рядом с мальчиком. Хитрая, жадная и опасная, индийская ведьма умела быть верным другом. А хитрость, жадность и опасность друзей – качества положительные.

– Вы двое прикроете меня, – сказал Хасан. – Моя задача – добраться до подвала незамеченным. Я убью Слуг, которых встречу, и выведу живых. С най – по обстоятельствам. Будут мешать, прикончу.

– Ну, конечно, они будут мешать, – мягко заметила Эшива, – мы же вломимся в убежище их ратуна.

– Так вот, если будут мешать, ты сможешь их съесть. Но если нет, забудь об их крови.

– Заноза обещал мне Хольгера, – Эшива пожала плечами, – хольгеровские най мне никуда не уперлись.

Ну, хоть за этой ведьмой присматривать не придется. Если они с Занозой уже договорились, что Эшива получит кровь старшего, то, может, молодняк она и правда не тронет.

– Вы найдете и убьете Хольгера и Виолет. Лучше бы до того, как я освобожу детей.

– Да уж не затянем, – Заноза улыбнулся, оскалив все четыре клыка. – Кроме них тебя там никто увидеть не сможет, а они не успеют.

– Кролик на горе, вода – на огне[9 - Турецкая пословица. Значение: не дели шкуру не убитого медведя.], – заметил Хасан. – Он как-то протянул пятьсот лет. Он обязан быть осторожным.

– Пятьсот лет, – повторила Эшива мечтательно.

Заноза покосился на нее, улыбнулся снова, и углубился в изучение ведущих к Крестовнику дорог. Выбирал, где оставить машину. К дому придется идти пешком, чтобы не привлекать внимания.

– Пять минут на сборы, – Хасан толкнул к нему по столу ключ от арсенала. – В оружейные конторы, кадет!

* * *

Жаль, что вампиры – городские твари. Заноза и сам предпочитал города, но здесь, в горной глуши, он мог видеть без очков. Мягкая, бархатная темнота, прозрачная и ласковая. Не надо заботиться о том, чтобы уберечь глаза от света. И даже луна, почти полная, лишь добавляла ночи очарования, пока ее свет рассеивали широкие листья и густая хвоя.

Территория Крестовника освещалась, разумеется, куда ярче. Расположившаяся на склоне холма, прямо посреди леса, вилла сияла сквозь деревья, как фарфоровый домик со свечкой внутри. Нити электрического света между ветвями, марево от прихотливо разбросанных по парку фонарей, полумрак за зашторенными окнами. Еще были прожектора на ограде, но они, не являясь элементом декора, не горели.

Прожектора, это на крайний случай. Например, если кто-нибудь попытается проникнуть на виллу. Или взять ее штурмом. Или и то, и другое.

В какой момент Хасан исчез, Заноза не заметил. Так часто бывало. Турок мало того, что умел становиться очень быстрым, он еще и «туманом» пользовался с той же легкостью, с какой Заноза писал скрипты.

Исчез, и исчез. Значит, все по плану. Хасан проникает на виллу и выводит из строя всех охранников, которые попадутся по дороге. А они с Эшивой следят за тем, чтоб его не засекли, и при необходимости отвлекают охрану на себя.

Пять Слуг? Фигня! Слугам Хасана не увидеть.