Вселенная в тебе

Он бродил по лесу в поисках какой-нибудь дичи, когда уже к вечеру услышал шум голосов, доносившийся со стороны реки за лесом. Это заинтересовало его. Он приблизился к кромке леса, чтобы, скрытый зарослями, он мог понаблюдать за всем, что там происходило.

Ему показалось, будто всё село собралось у речки. Зачем они здесь, да ещё в таком количестве? Все их действия были странными, но интересными. Люди излучали радость и казались счастливыми. Над ними витал дух мистицизма и веры. Красивы и мелодичны были их голоса, когда они напевали свои песни. Красивы были славянские девушки. А когда они все выбегали из воды, то он чуть не зажмурился от смущения, потому что мокрые сорочки совсем не скрывали их наготы. С распущенными длинными волосами девушки напоминали собой сказочных русалок.

Когда все стали прыгать через костёр, то он уже совсем испугался, подумав, что они совершенно дикие, ведь это опасно. Но потом и сам втянулся в эту игру и даже мысленно болел за то, чтобы прыгали повыше. И чуть сам разочарованно не загудел, когда одна пара отказалась прыгать. Ему даже из своего укрытия было видно, что девушка испугалась. Он вглядывался в неё, и издалека в чарующем свете костра она казалась ему загадочной и очень красивой.

Потом компания молодёжи вдруг засобиралась, и они двинулись в его сторону. От неожиданности он не сразу сообразил, что ему делать и, сорвавшись с места, неслышно побежал в глубь леса. Но отбежав не далеко, решил, что в темноте леса он может просто спрятаться и его не заметят. Он притаился у ствола дерева, вплотную к которому рос куст шиповника. Тихие голоса и шорох шагов приближались. Огоньки свечей плясали между деревьев. Они что-то искали, перекликаясь между собой, смеялись и шутили. Всё ближе и ближе.

Она прошла совсем рядом с ним. Ему даже показалось, что она сейчас его заметит. Он замер. Движение воздуха донесло до него свежий запах полевых цветов, горячего солнца и парного молока. Так пахла она. И это было до боли ему знакомо. Он прикрыл глаза, чтобы вдохнуть в себя этот запах и вспомнить. Вспомнить… Что вспомнить?

Она остановилась. Повернулась на месте и огляделась, будто что-то почувствовала. Она вертела головой из стороны в сторону, вглядываясь и прислушиваясь. Вот здесь, вот на этом месте, что-то заставило её остановиться. Что-то как магнитом притягивало её к себе. Это было странно и совершенно непонятно. Сердце мягко сжималось и разжималось. Что это? Может она нашла место, где растет этот сказочный папоротник, и почувствовала, как он её призывает? Да нет же, глупости…

Она вглядывалась в темноту. Вот оно…

Она почувствовала, что кто-то внимательно наблюдает за ней.

Да. Из темноты на неё, не мигая, смотрела пара глаз. Она уставилась в эти глаза, словно её заворожил неведомый колдун. Их взгляды переплелись невидимыми путами и невозможно было расцепиться. Потревоженный Космос древней памяти закряхтел и нехотя заворочался в глубинах их Душ, не желая выдавать своих тайн. Казалось, что это длится вечно.

Она моргнула.

И очнулась.

Что это было? Мистика волшебного праздника? На неё навели чары злые духи? И сколько прошло времени, пока она была зачарована?

Она повернулась и побежала к друзьям, которые уже вышли из леса и снова собрались у костра. Девушки пели песни и плели венки. Она присоединилась к ним. Из трав, цветов и гибких берёзовых веточек она сплела свой венок, вплетая в него свои мечты и желания.

Девушки зашли по колено в воду и каждая, вставив в серединку своего венка зажженную свечку, пускала его в плавание по речке. Течение мягко подхватило нарядные кораблики, груженые девичьими мечтами, и красивой светящейся вереницей понесло прочь. Девушки, провожая веночки, наблюдали каждый за своим. Некоторые венки тонули, сопровождаемые вздохом и стоном разочарования. Но большая часть, вселяя надежды и прощально мерцая светом свечей, уплывала всё дальше.

Звонкий голос кого-то из девушек восторженно воскликнул и в предрассветной тишине отозвался гулким эхом:

– Смотри, Настасья! Твой плывет самым первым! Значит быть тебе и самой счастливой!

2

О! Как же он любил мчать по степи на своём вороном скакуне! Быстрее ветра, быстрее света, быстрее мысли!!!

Ветер свистел в ушах и выдувал из головы все неприятные мысли, наполняя голову свободой и счастьем. Свежесть и запахи разнотравья врывались в ноздри и распирали легкие. Он любил эту степь. Он любил эти яркие цветочные ковры с проседью ковыля. Он любил свою свободную, кочевую жизнь. И вряд ли согласился бы променять её на что-то другое. Он был свободным. Он был воином. Оседлая и спокойная жизнь ему претила. И когда он вместе с соплеменниками плечом к плечу нёсся в бой, его душа ликовала и пела.

Сейчас же был спокойный период, и он изнывал от бездействия, поэтому носился по степи, пытаясь напитаться её духом.

Отец частенько ворчал на него, называя несерьёзным мальчишкой, но он знал, что в душе отец гордился им. Он часто сопровождал отца на переговоры к славянским князьям и сам с лёгкостью говорил на их языке. Его мать была из пленных славянских женщин и, пока была жива, учила сына разговаривать не только на языке племени его отца, но и на своём родном языке. Отец любил эту женщину и взял её в жёны. Но несмотря на то, что она и была на особом положении среди кочевников, мальчик часто замечал печаль в глазах матери. Он думал, что она до самой своей смерти в душе так и не смирилась с тем, что однажды перевернуло всю её жизнь. Но сына она любила беззаветно и безгранично.

Мальчик очень горевал, когда она не смогла пережить суровую зиму. И, несмотря на то, что считал себя уже мужчиной, плакал на похоронах, не скрывая слёз. В том возрасте, когда он только-только начал взрослеть, в душу ему закрадывались мысли о том, что что-то не так с походами отца и соплеменников за новыми землями. Но эта мысль была похоронена вместе с матерью.

Может быть он не мог простить ей того, что она ушла? Того, что она его бросила? Может быть поэтому его ярость так горела в бою? Он и сам не всегда мог себе ответить на эти вопросы. Он уносился от них на своём вороном скакуне быстрее ветра, быстрее света, быстрее мысли…

Сейчас он делал объезд постов, расставленных вдоль линии рва, отделявших земли одного из русских князей от степи, где хозяйничали другие кочевые племена. С племенем его отца и этим русским князем у них был заключен договор взаимопомощи. Они защищают и охраняют границы земель князя от посягательств других племён, а взамен могут свободно расселяться на его земле, промышлять и охотиться в его лесах.

Закончив со своими обязанностями, объехав все посты и получив от постовых подтверждение того, что всё в норме, он решил по пути домой проехать через лес и вернуться домой с добычей. Хотелось немного погонять в крови адреналин. Взбодрить себя, встряхнуть, а иначе, казалось ему, что скоро он превратится в перебродившую пышную лепёшку, какие печёт его тётка.

3

– Настасья! – донёсся со двора громкий голос отца. – Настасья! Быстро запрягите мне телегу! Живо!!

И в тот же момент в дом влетела Лёля. Широко распахнутые глаза и разинутый рот говорили о том, что что-то случилось.

– Натя, – выпалила она, не успев переступить порог. – Пойдём быстрее!

– Да я поняла, что надо быстрее, – сказала Настя, вытирая, не помыв, руки от теста. – Только вот что случилось, объяснять никто не хочет.

Последнюю фразу она договаривала уже выбегая из дома. По двору носилась мать. Отец о чём-то сурово беседовал с Алёшкой, соседским парнем. Алексей стоял перед ним, словно сильно в чём-то провинился, но вины своей упорно не хотел признавать. Брови были сдвинуты на переносице, а губы упрямо сжаты.

Но всё это Настя отметила про себя мимоходом. С Лёлей они молниеносно выполняли отцовское распоряжение. Отец резко развернулся от Алексея и зашагал к подготовленной телеге.

– Алёнка, – понизив голос, обратился он к Лёле. – Принеси-ка мне из кладовки старый тулуп.

Лёля быстро метнулась в дом. Настя заглянула в лицо отцу, пытаясь прочесть хоть что-то. Отец не смотрел ни на кого. Он явно был зол. Очень зол. Взволнован… И испуган. И это поразило Настю очень сильно. Потому как испуганным отца она никогда не видела.

Это был высокий, крепкий и волевой человек. С железным характером, крепким кулаком и сильным словом. Отец держал в управлении всю деревню. Был в почёте и уважаем каждым в деревне. И был на особом счету у князя. Его слушались и боялись. И ласков он был исключительно со своей семьёй, да и то нечасто.

И вот теперь этот отпечаток страха на его лице… Видать, и впрямь случилось что-то серьёзное…

Взяв у Лёли тулуп, отец кинул его на телегу и спешно вырулил со двора в сторону леса.

Настя обернулась туда, где недавно стоял Алёшка, но его и след простыл. Настя почувствовала укол досады. Мог бы и рассказать, что случилось. Повернулась к Лёле. Та стояла, сцепив руки за спиной и угрюмо смотрела отцу в след.

– Ну, что встали? – нарочито беззаботно, будто ничего сейчас и не произошло, спросила мама. – Ну-ка, разлетелись по своим делам! Бездельницы.

Настя взглядом показала Лёле, чтоб та шла за ней, и направилась в дом. Лёля нехотя развернулась и поплелась следом за Настей.

Настя была старше Лёли на три года, и для тринадцатилетней сестры всегда была в большом авторитете. Зайдя в дом, Настя продолжила своё колдовство над тестом, а Лёля села рядом за стол.

– Что там, вообще, произошло? Тебе известно? – спросила Настя сестру.

– Ну так, – пожала плечами Лёля, потупив взгляд.

– Да говори уже…

– Ну я правда не знаю всего… – неуверенно сказал Лёля. – Нечаянно услышала, что, вроде как, всё дело в том, что Алёшка прибил в лесу кого-то… Вроде…

Настя аж перестала месить тесто.

– Кого?

– Ну вроде кого-то из этих… нерусских… кочевых…

Лицо у Насти вытянулось.

– Батюшки… – произнесла она и села на лавку у стола. – И что ж теперь будет?