Мечта. Море. Любовь. Сборник рассказов о любви к себе, друг другу и своему пути

– Что пишешь?

– Ну там стихи, рассказы, романы?

– Нет. Никогда не пыталась. Мне больше нравится читать.

– Все, поняла, – сказала я и нажала на кнопку отбоя.

Значит, писательство можно вычеркнуть из списка. А в голове звучит: ответ всегда на поверхности.

Я убираю телефон в карман, а мой взгляд падает на корзинку с рукоделием. Посмотрим, что? здесь у нас. Нечто, связанное наполовину, нечто, вышитое наполовину, нечто, сшитое наполовину. Что ж, рукоделие – явно не конек Ульяны.

Ульяна, Ульяна, в чем же твоя суперсила? – задаю я вопрос в пустоту.

Здесь красиво. Мне нравится. Просто очень много лишнего и ненужного. Кажется, она хватается за все подряд. И это хорошо. Она ищет себя. А я? А я не делаю вообще ничего со своей жизнью. Даже не пытаюсь ничего изменить.

Здесь красиво. Она могла бы стать дизайнером интерьеров. Да, если выкинуть все лишнее, будет уютно.

Я продолжаю свою ревизию, но так и не нахожу ничего особенного. Обычный дом обычной девушки с обычными занятиями. А может, просто я – не мастер. Это все я. Я не способна разглядеть в этих обычных вещах чего-то необычного.

А в голове звучит: ответ всегда на поверхности.

***

– Что ты сейчас чувствуешь? – задаю я вопрос и морщусь, как будто представляя, что Ульяна сейчас будет гневаться на меня. Это уже пятый звонок за день.

На том конце воображаемого провода шум, треск и еще куча непонятных звуков. Возможно, услышав в очередной раз этот дурацкий вопрос, Ульяна бросила телефон в мусоропровод.

А потом я слышу, как открывается входная дверь и с деревянной лопаточкой, которой мешала овощное рагу, выхожу в коридор.

– То, что ты уже достала, – говорит Ульяна, вваливаясь в квартиру с двумя огромными пакетами. Ее взглядом можно убивать, как лазером. Это точно.

Ульяна плюхается на банкетку возле входной двери, бросает на пол пакеты с ученическими тетрадями и пытается перевести дух.

– Ты собираешься по пять раз в день спрашивать, «что я сейчас чувствую»? – говорит она, передразнивая меня.

– На самом деле, по семь раз, – отвечаю я и закрываю лицо руками.

– О, боже, – только и произносит Ульяна и начинает биться затылком о стену. – Просто убейте меня сразу. Я уже ничего не хочу. Не хочу быть особенной.

Ульяну ломает, и это нормально. Она – самолет, который попал в зону турбулентности. Но после хорошей тряски самолет всегда набирает высоту. Возможно, у нас может что-то получиться. И я не сдамся. Не в первый день, так точно.

– Так что ты сейчас чувствуешь, Ульяна? – повторяю я вопрос.

Когда сознание отключается, человек легко вовлекается в игру негативных эмоций. Наша задача сейчас: как можно чаще включать эту самую осознанность и не позволять негативу проникать внутрь и выкачивать энергию. Потому что именно энергия необходима для поиска себя. И это очередная цитата из инструкции.

– Я устала, – отвечает Ульяна.

– Хочется больше энергии? – спрашиваю.

– Энергия не помешала бы.

– Тогда у меня для тебя хорошая новость. Я знаю, как быстро и бесплатно достать дозу энергии.

Следую строго по инструкции. Пока Ульяна переодевается и отпускает рабочие мысли, я готовлю два больших мусорных мешка и еще раз внимательно окидываю взглядом квартиру.

– Я вся твоя, – говорит Ульяна и плюхается на диван.

Я стою напротив нее с папкой в руках – там моя шпаргалка. Чувствую себя то ли клоуном, то ли каким-то конферансье. Так ли чувствует себя настоящий мастер?

– Сейчас мы будем высвобождать твою энергию, – говорю я как можно задорнее. – Для поиска твоей особенности нам потребуется хороший уровень энергии. Ты должна чувствовать себя легко и свободно. Самый простой способ почувствовать силу – это отказаться от каких-то дел из твоего мысленного списка или просто завершить их.

– Ничего не понимаю.

– Все, что ты начинаешь, но не доводишь до конца, забирает твою энергию. А ты этого даже не замечаешь. Ну, вот смотри, – я беру в руки корзинку с рукоделием. – Что это?

– Я пыталась шить, – отвечает Ульяна.

– Почему не дошила до конца?

– Не было желания, и я оставила на потом.

– Теперь нам надо решить, что мы будем делать с этой вещью: либо ты ее дошиваешь в самое ближайшее время, либо мы ее выбрасываем прямо сейчас. Что ты решаешь?

– Я не хочу ее дошивать. Мне вообще не нравится это занятие.

– А зачем хранишь? – спрашиваю я и отправляю куски ткани в мусорный пакет.

Ульяна пожимает плечами. Она не знает. А я беру следующую вещь из корзинки. Это что-то вязанное.

– Что это? – повторяю я вопрос.

– Знаешь, – говорит Ульяна, – может выкинуть всю корзинку. Ничего из этого я не буду заканчивать. Мне не нравится рукоделие в целом.

– Обрати внимание. Очень важно понимать: что? тебе не нравится и просто не делать этого, – говорю я и вываливаю несостоявшееся рукоделие в мусорный мешок, а следом отправляю туда и саму корзинку.

– Мне однозначно стало легче, – говорит Ульяна.

Ну, еще бы! Список жизненных дел автоматически стал короче, и это, действительно, великое облегчение для души.

– Почему велосипед покрыт пылью? – спрашиваю я дальше.

– Прошлым летом у меня спустило колесо, – отвечает Ульяна. – Я все думала: ну, вот подкачаю колесо и буду снова кататься. Я каждый день прохожу мимо велосипеда и каждый раз думаю: надо подкачать колеса. И так постоянно откладываю на потом.

– Может, стоит выбросить велосипед?

– Нет! – Ульяна подрывается с места, готовая грудью отстаивать своего железного друга. – Я люблю велопрогулки!

– Отлично, ты знаешь, что любишь делать. Но почему-то этого не делаешь. Что нужно, чтобы ты снова каталась на велосипеде?