Внук ведьмы

– Да-да, – не унимался мой друг, – это с головой выдает твой нездоровый интерес и жажду крови…

– Завязывай! – оборвал Витьку Потапов, пихнув его для пущей убедительности в бок. Конечно, Кир опасался обидеть даму своего сердца и не позволял этого никому, ведь отец Анны Александр Мазурин отбывал пожизненный срок за обвинение в убийствах с пометкой: «дело о сельском маньяке "цепочнике"». Сельчане не могли поверить, что отзывчивый на помощь сосед Сашка, хороший семьянин и любящий отец смог убивать женщин на протяжении многих лет и наводить ужас на жителей села «Лесное». Но его поймали с поличным, обнаружив при обыске дома украшение погибшей соседки: цепочку с подвеской. Дело было закрыто, а Александр Мазурин осужден на пожизненный срок.

После слов Витьки Аня замолчала и угрюмо опустила взгляд. Чтобы разрядить обстановку, я махнул рукой:

– Сколько у меня было желаний с детства! Мечтал стать ветеринаром, после спасателем, потом военным.

– И все это променял на архитектурный, – саркастически усмехнулся Виктор.

– Да, мне нравится составлять проекты, нравятся чертежи и вообще художественная культура. Я уже ездил в столичный университет, разговаривал с приемной комиссией, и если моя золотая медаль подтвердится, меня примут на следующий год на особо выгодных условиях.

– Это круто, – вздохнул Кирилл. – А с моей успеваемостью только в армию.

– С твоим телосложением туда и надо, – подтвердила Аня. – Покажи там всем «дедам», кто в доме хозяин.

Витька оглядел накачанного Потапова и склонил голову:

– А кем ты хотел стать?

– Художником, – пряча смущение, ответил тот.

– Ничего себе! – удивилась Анна, окинув взглядом Кирилла. – Серьезно?

– Еще один любитель прекрасного, – хлопнул в ладоши Виктор.

Я вспомнил, как однажды был на районной выставке, проводимой между учащимися школ, и видел интересные картины с подписью К. Потапов. Мне тогда пришло на ум, что какой-то однофамилец нашего Потапа так мастерски рисует.

– Подожди, – остановился я, – это ты участвовал в районной выставке два года назад?

– Да, – пожал плечом Кирилл.

– Обалдеть! – наигранно всплеснул руками мой друг.

Анна развернулась к смущенному здоровяку и удивленно потрясла головой:

– Ты что, рисуешь?

– До конца осознаешь это завтра, – саркастически бросил ей Витька. – Это ведь сложная информация.

– Хорош зубы сушить, – буркнул ему в ответ Потап, и тут же неуклюже улыбнулся своей музе: – Рисую. Так, для души.

– Помню портреты, – добавил я, перебирая в памяти лица на рисунках. – Отличные были работы. И, кажется, одно лицо мне знакомо.

Кирилл глянул на Анну и откашлился:

– Ну, есть такое дело.

– А! – протянул Витька, довольно потирая ладони. – Все понятно. Мадам, вас увековечили для потомков.

В этот момент за забором появилась Агафья, шаркая галошами, она прошла в сарай и скрылась за дверью. Мы тут же пригнулись и замерли, а затем отскочили к кустам, поглядывая через листву на ветхую постройку.

– Посмотрел? – хмуро кивнула Анна, ткнув Виктора в плечо. – И что тут интересного? Бабка как бабка. Сейчас приколдует тебя, будешь с ней по ночам бегать в образе черного козла.

– Э, нет, – мой друг покачал головой. – Это так не работает, нужно передать силу, целый ритуал.

– Откуда ты знаешь? – не унималась Анька. – Готовился?

– Ага, параллельно с домашним заданием.

– Тихо вы, – шепнул я, указывая вперед, где снова показалась Агафья. Она несла сверток из серой ткани и что-то шептала, затем вдруг остановилась и подняла глаза прямо на нас, парализуя взглядом. Мы буквально остолбенели, перестав дышать. Сколько это продлилось, не знаю, но когда бабка отвела глаза и стала что-то искать вокруг себя, мы дали деру через кусты к заброшенному дому. Другой дороги тут не было.

Мы бежали, то полуприсяди, то выпрямившись, то согнувшись, пока не достигли старых стен, где притаились снова. И когда Агафья открыла калитку и вышла за забор, глядя в нашу сторону, рванули еще дальше, за разрушенные сараи дома, где увидели колодец. Добежав до колодца, мы остановились и спрятались за ним, потому что совершенно выдохлись от побега.

– Ах! – вдруг вскрикнула Анна, перегнувшись через высохший деревянный сруб. – Мой браслет!

– Ты что? – одернул ее Кирилл. – Перевернешься!

– Я уронила браслет, – уже шепотом добавила она. – Зацепился за сучок.

– На кой тебе эта безделушка? – фыркнул девушке Виктор, не отрывая взгляда от дома колдуньи. – Потап новую купит.

– Это подарок… – тихо ответила Аня и добавила, поджав губы: – От папы.

Кирилл обвел всех тяжелым взглядом, давая понять, что лучше промолчать, потому что так и хотелось съязвить, что браслет с какой-нибудь отцовской жертвы. Хотя маньяк снимал с несчастных женщин только драгоценности с шеи, мог же он изменить принципу и прихватить еще браслет.

Преступления, в которых был обвинен Александр Мазурин, сложились на него как карточный домик десять лет назад. В тот день очевидцы видели, как Сашка поспешно выбегал с сумкой из дома односельчанки Светланы Ивановой, которую через пару часов соседка обнаружила мертвой. Светлана была задушена в своем доме, с ее шеи пропала цепочка с подвеской из цветка и голубого камня, о чем сообщила дочь погибшей. При обыске дома Мазуриных пропажа была обнаружена, а Александр взят под стражу. Правда, в поселке никто не верил в виновность отзывчивого Сашки Мазурина, но факты, собранные на следствии, говорили о другом.

– Я чуть в штаны не наложил, – шепетом усмехнулся Витька, продолжая следить за домом Агафьи, которая вернулась во двор и скрылась за дверью. – Вот ведь аура колдовская!

– Пойдем обратно через лес, – предложил я. – Обойдем это место, если вам так страшно.

– А тебе нет? – искоса глянул Потап.

Анна несмело поднялась, поглядывая в сторону жилища Подгорной, и заглянула в колодец с размышлением:

– Как же его достать…

– Даже не думай! – покачал головой Виктор. – Это проклятый колодец, ты не помнишь, что здесь происходило?

– Давайте уйдем, по ходу подумаем, неприятно здесь торчать, – снова отозвался я.

Мы прошли через разрушенные сараи и попали на лесную тропу, по которой обогнули поселок и вошли в него с другой более людной стороны.

Этот день прошел необычно: каждый из нас ощущал что-то от встречи с Агафьей, какое-то необъяснимое чувство. С одной стороны это был страх перед странной бабкой отшельницей, с другой – непреодолимое чувство притяжения, хотелось вернуться к дому Подгорной, хотя такое желание походило на сумасшествие.

Ночью я решил пробраться к жилищу Агафьи и посмотреть своими глазами на странности, которые приписывают этой старушке. Сказать, что мне не было страшно, не могу, потому что не чувствовал ног, пока шел по дороге. Ватными руками сжимал фонарик и боязливо оглядывался по сторонам, выглядело это, конечно, по-дурацки. Но со мной что-то произошло после случая с колдуньей, такое, что не давало думать ни о чем, кроме новой встречи.

Подобравшись поближе к забору дома на окраине, я начал партизански выглядывать из-под облезлого штакетника, стараясь рассмотреть что-нибудь за окнами.